— Они не неудачники, — тихо ответила Райли. — Это люди, у которых не было основы, чтобы улучшить свою жизнь. Я пытаюсь им в этом помочь.
— Прости. Я знаю, что ты так и делаешь. Ты права, они не неудачники. А ты просто треклятая святоша, если делаешь то, что ты делаешь. Но моя дорога несколько иная.
Вэн внезапно присвистнул, глядя на Квинн с явным восхищением во взгляде.
— Только уличный боец может узнать другого уличного бойца. Ты участвуешь в бунте.
Квинн не улыбаясь, кивнула.
— Да. И то, что я вам говорю, быстро приведет меня на смерть, поэтому я считаю, что мы квиты после того, что вы нам рассказали про Атлантиду.
Она замолчала, глубоко вздохнула.
— Я не просто участвую в бунте. Я — одна из его лидеров. А те волки, которых убили ваши приятели? Они были в моей команде. Поэтому я ответственна за их смерти.
Квинн резко закрыла рот, когда в комнату зашел Бреннан, глядя на него с подозрением.
— Все в порядке, Квинн, это — Бреннан, — Райли заверила сестру, — Он…
— У него стильный прикол, то, как он скрывает свои эмоции, глубоко, глубоко, не так ли? — сказала Квинн, ее глаза настороженно прижмурились. — Я почти совсем их не чувствую, чувак. Это неблагоприятный фактор, кстати. Как ты можешь устанавливать подобную эмоциональную блокировку?
Глава 23
Райли уставилась в окно. В ночь.
— Не могу поверить, что она ушла. Я не могу поверить, что моя сестра, лидер бунта, просто ушла в ночь по какому-то срочному делу. Я все еще полагаю, что нахожусь в каком-то фильме класса В и проснусь в любую минуту.
Конлан больше не мог находиться вдали от нее. Он видел ее смелость, когда она узнала и приняла все, что он и ее сестра сбросили на нее в тот день.
Прошло слишком много времени с тех пор, как он прикасался к ней, и его руки умирали от желания почувствовать ее кожу. В два прыжка он пересек спальню и обнял ее.
— Мне так жаль, mi amara. Мне так жаль, что тебя так резко подняли и бросили в эту уродливую действительность, которая сейчас происходит.
Она отпрянула от него и повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо, ее сжатые в кулаки руки покоились на бедрах.
— Уродливая действительность? Ты хочешь поговорить со мной об уродливой действительности? Мои клиенты обычно убивают друг друга в своих домах. Их дети рождаются с зависимостью от крэка, а потом иногда они умирают от голода прежде, чем я могу предоставить им помощь, благодаря Сенатору «Я мастер вампиров» Барнсу и его вырывай-и-жги работе по социальным службам для людей. Поэтому не говори мне об уродливой действительности.
Он прислонился к стене, заставив себя отступить от нее, несмотря на то, что его тело требовало притянуть ее снова поближе.
— Дети часто являются первыми жертвами войны.
Она развернулась на каблуках и отошла от него, потом опустилась на кровать. Положив голову на руки, она простонала. Потом посмотрела ему прямо в глаза.
— Когда это превратилось в войну? Никто не объявлял войну, я бы об этом знала, и все же внезапно мы оказываемся на передовой.
Он подошел к ней и сел рядом. Всё в нем протестовало против тех слов, которые он выдавил из себя, но она заслужила его уважение своей смелостью.
Она заслужила свободу.
— Если ты хочешь уйти, только слово скажи. Я полагаю, что твои способности эмпата могут быть невероятно полезными для нас в битве, которую мы ведем. Чтобы защитить твой народ. Это правда.
Она ничего не сказала, а только, не шевелясь, смотрела на него. Ее эмоции были скрыты от него.
— Но, правда также в том, — проскрежетал он. — Что каким-то образом я испытываю к тебе чувства, на которые я не считал себя способным. Даже сейчас мое тело требует, чтобы я взял тебя. Раздел и держал тебя под собой на кровати.
Она слегка приоткрыла рот, но не отодвинулась. Конлан решил считать это обнадеживающим знаком.
— Ты нужна мне, Райли. Да, Атлантида нуждается в тебе. Мы должны изучить твою силу и увидеть, сможем ли мы ее скопировать. Если бы Квинн не убедила нас, что ее миссия настолько важна, мы бы постарались убедить и ее пойти с нами.
— Она почувствовала эмоции Бреннана, Конлан. Это должно дать ему надежду.
— Но только не ложную надежду. Он заслуживает лучшего, чем одарила его жизнь.
Он постарался сосредоточиться. Силился не отвлекаться на ее аромат. На желание, которое его затопляло.
— Способности анэши, мы надеемся понять, не могут ли они быть использованы против нас. Или, возможно, нам на пользу. Но, несмотря на эту потребность — на обе эти потребности — несмотря на мою обязанность, как будущего короля Семи Островов, я отпущу тебя.
Он сжал руки вместе, чтобы не дать себе силой оставить ее у себя, молился, чтобы он смог их удержать, пока она не уйдет. Он был мужчиной, и у него оставалось достаточно достоинства, чтобы этого хотеть.
Не то, чтобы он не был близок к тому, чтобы умолять.
— Раньше я бы забрал тебя. Но теперь, зная тебя, я прошу. Но ты должна сказать мне сейчас. Тебе нужно встать и выйти из этой комнаты сейчас же. Я попрошу Вэна проводить тебя туда, куда ты хочешь, где ты будешь в безопасности. Но нужно сделать это сейчас.
Он, наконец, повернулся, чтобы посмотреть на нее, его тело было настолько напряжено, что он подумал, что сейчас треснет. Он горел от потребности, но также леденел от страха, что она уйдет.
— Потому что, если ты останешься, я приму это как «да». «Да» Атлантиде, нашему делу, но, в основном, «да» мне.
Она потянулась, чтобы коснуться его лица дрожащей рукой.
— Конлан…
Он отдернул голову от нее.
— Ты не поняла? Мой самоконтроль закончился, — рявкнул он. — Все, что у меня есть — это остатки достоинства в очаге желания. Тебе следует сейчас же, черт возьми, уйти подальше от меня.
Он соскочил с постели, подальше от искушения. Подальше от женщины, которая, каким-то образом, была всем, чего он когда-либо желал. Он закрыл глаза и стоял, склонив голову, на плечах его лежала тяжесть от усилий, чтобы удержаться от того, чтобы вытянуть ее на кровати и взять ее рот своим.
Взять ее тело.
Наконец, он услышал ее легкие шаги, когда она стала идти по полу. Те шаги, которые унесут ее прочь от него. Он дернулся, когда боль сильнее, чем всякая боль, которую причиняла ему Анубиза, накатила на него, обжигая сердце, которого, по его расчетам, давно не стало.
Потом шаги остановились.
И она стояла перед ним, ее глаза были огромными на бледном личике.
— Я никуда не ухожу, Конлан. Мой ответ — да.
Райли посмотрела на Конлана, сознавая глубоко в своем сердце, что только что сделала самый важный выбор в своей жизни. Он смотрел на нее, его глаза расширились, потом он отбросил голову назад, мышцы на его шее напряглись, когда он стал вдыхать воздух, словно утопающий.
