В ту же минуту к решётке подбежала крыса и ловко защёлкнула замок.
– Ну вот, посидите теперь, подумаете о своём поведении, – пискнул Филимон. – Место тут глухое, найдут вас не скоро. Будет время поразмыслить и о библиотеке, и о том, как животных в неволю везли. А вы, ребята, не стойте, – обратился он к собакам, – делайте лапы как можно быстрее, а то мало ли что.
Собаки стали выпрыгивать из грузовика. Каждый пёс перед выходом подходил к клетке с бандитами и глухо лаял, а маленькая собачка, которая плакала в своей тюрьме, так свирепо зарычала на Толяна и Вована, что они вжались в стену. Когда все вышли, Филимон запер двери кузова, взобрался Фросе на спину, и вся компания двинулась в лес.
ГЛАВА 14,
последняя
Мóрось висела в воздухе, как будто на землю опустилось облако. Голые деревья проступали сквозь дымку и казались нарисованными тушью. Было зябко и пронзительно грустно в этом затихшем осеннем лесу. Стая собак бежала дальше и дальше, уводя за собой козу и устроившегося у неё на спине Филимона. Около ручья они свернули налево, и вскоре вдали показалась мастерская Виолетты. – Хозяйка, открывай, – закричал, спрыгнув на землю, Филимон.
Дверь распахнулась, и на пороге появились лоси. Морды у них были заплаканные. Увидав козу, Лялик и Виола сначала остолбенели от изумления, а потом кинулись к ней и чуть не задушили в объятиях.
– Мы думали, ты погибла, – рыдала Виолетта.
– Думали, тебя бандиты зарезали, – вторил ей Лялик.
– Или что ты в пожаре сгорела, – причитала лосиха.
– Думали, никогда тебя больше не увидим, – смахивал слёзы копытом лось.
– Думали, думали, – рассмеялся Филимон. – Да разве такая коза может пропасть? Вы посмотрите, сколько у неё друзей, – он обвёл лапой поляну. – А ещё в Москве друзья есть и на ферме. Ефросинья у нас молодец. И сама всем рада помочь, и мы её в обиду не дадим – вот что я скажу.
– Да, да, – затявкали собаки. – Такая коза не пропадёт. Они с Филимоном нас от верной смерти спасли. Мы теперь за Фросю горой. Ну и ты, Филимон, знай, что нам для тебя и собственной шкуры не жалко.
– Спасибо, парни, – поклонился Филимон собакам. – Большая честь для меня – таких друзей иметь. А сейчас надо с Фросей вопрос решить. Уже и так холодно, а впереди ещё зима.
– Пусть у нас живёт, – решительно сказал Лялик. – Я её теперь от себя не отпущу. Сложим камин, утеплим стены, а следующим летом посерьёзней избу поставим.
– Нет, нет, – пролаяли собаки, – пусть с нами идёт. У нас на примете есть один тёплый подвал. Поселим – лучше не придумаешь! И защитить всегда будем готовы. Если кто к ней полезет, то нас тут целая стая. Да и не полезет никто.
– Ша, – остановил собак Филимон, – это всё прекрасно, но я её в Москву повезу. Зачем ей свой талант в подвалах и лесах хоронить? Вы знаете, что она у нас, вообще-то, актриса? Её в цирке ждут, в кино снимать готовы! Я сам слышал. Мне Михал Михалыч говорил.
– Не надо в Москву!
– Пусть с нами живёт, так будет безопаснее!
– Нет, уж позвольте, пусть у нас зимует!
Звери снова зашумели, разгорелся нешуточный спор. Только Ефросинья сидела тихо и о чём-то сосредоточенно думала. Наконец все затихли и повернулись к ней.
– Фросенька, – обратился к ней Лялик, – ты с кем жить останешься? Решай, чего ты хочешь. Видишь, мы для тебя всё сделать готовы.
– Я хочу, чтобы у меня была бабушка, – несмело призналась коза.
– Как это? – не понял лось.
– Лялик, помнишь, в зоопарке мы слушали песенку: «Жил-был у бабушки серенький козлик. // Бабушка козлика очень любила»?
Лось кивнул.
– Ну вот, – продолжала Фрося, – я ведь ничем не хуже того козлика. И к волкам в лес ни за что не пойду! Меня тоже вполне может полюбить какая-нибудь бабушка. Только её найти надо! Обязательно надо.
– Домашней хочешь стать? – обнял её лохматый пёс. – Это понятно, домашней быть хорошо.
Он замолчал и отвернулся. Собаки загрустили.
– Ладно вам, бездомные. Не вешайте нос, – снова подал голос Филимон, – Ефросинья дело говорит. И потом, может, ей и повезёт. Только как к этой задаче подступиться?
– Можно я скажу, – подняла копытце Виола. – Я, конечно, ничего в этих делах не смыслю, но, по-моему, надо найти место, где много бабушек, и пойти туда.
– А где их много? – живо спросила Фрося.
– В поликлиниках много, – загомонили собаки, – ещё в пенсионном фонде.
– Не годится, – отмахнулся Филимон, – они там своими проблемами заняты, и им не до козы.
– Тогда можно на рынке поискать или в магазине. Или, например, на дачах.
– А вот это идея! – обрадовался крыс: – Это прекрасный шанс! У бабушек на дачах и время есть, и место, где можно козу поселить, да и самой Фросе там будет хорошо.
– А где эти дачи? – заинтересовалась Ефросинья.
– Да везде, – пояснил лохматый. – Под Москвой дач – море.
– Море дач и на каждой одинокая бабушка! – У козы даже дыхание перехватило.
– Ну, я бы не обольщался. Бабушки водятся далеко не на каждой даче. Да и пробраться можно не везде. Тут подумать надо…
– Я знаю хорошую дачу с перспективной бабушкой, – сказала вдруг маленькая рыжая собачка. – У меня там друг живёт – овчарка Арчик. И это отсюда не так уж далеко.
– Ой, пойдём скорее туда! – попросила Фроська.
– Правильно, – поддержал крыс: – Отведи нас скорее, рыженькая!
Компания заспешила на запад, к окраине леса.
Небольшой посёлок уже готовился ко сну. Было темно, и только жёлтые пятна фонарей дрожали во влажном воздухе да кое-где светились окошки.
– Вон там тот дом, про который я говорила, – сказала маленькая собачка и ткнула лапкой в невысокий деревянный домик, стоящий на самом краю леса. – Вообще-то, вход с другой стороны – из леса тоже можно зайти, у них там калитка.
Рыженькая собачка подбежала к забору и два раза коротко тявкнула. С другой стороны послышался шорох, и в щели под калиткой показалась большая собачья голова.
– Привет, Морковка! – сказала голова рыжей собачке. – Ты здесь какими судьбами?
