– Ошибаешься.
Она с ужасом наблюдала, как Арманд переворачивает страницы. Низким, глуховатым голосом он начал читать:
Я так люблю тебя, так сильно! Невозможно
Любить еще сильней и глубже, выше, шире,
Моей душе доступны чувства, мне тревожно,
Когда тебя не вижу в этом бренном мире.
Как Божью благодать, всей сутью существа
При солнца яркого лучах без лишних слов
Стремлюсь, лечу к тебе всей силой естества
Из ярких, трепетных, блаженных, милых снов.
Люблю тебя свободно я…
[1]– Ох, – только и смогла выдохнуть Эви, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. – Это же Элизабет Баррет Браунинг. Она потрясающая.
«Он всего лишь прочел стихотворение. Это ничего не значит. Во Франции школьники изучают литературу в школе. Попрощайся! – приказала она себе. – И уходи».
– Значит, любишь поэзию? – спросила она тем не менее, ступая на зыбкую почву.
– Избирательно. Я говорю на нескольких языках, но почти не читаю. Решил воспользоваться шансом подтянуть английский. Годится все: поэзия, газетные статьи, книги, сайты.
– Круто, – по привычке отреагировала Эви и сама ужаснулась примитивному словечку. – А ты сам писал стихи?
– Помнится, ты уже спрашивала однажды.
– Не припомню. Так все-таки писал?
– Конечно.
Потрясающий, умный, начитанный. Какая она глупая по сравнению с ним!
– Уходим? – спросил Арманд.
– Да! – спохватилась Эви. – На сегодня работа закончена.
Проходя мимо Арманда к двери, она задержала дыхание, избегая вдыхать его аромат – теплый, изысканный, манящий.
Они шагали бок о бок по аллее. Шаги гулко отдавались в тишине. Если поторопиться, они успеют на последнюю электричку, а если не спешить…
– Я вызвал машину, – сказал Арманд.
У обочины остановилась черная длинная машина с тонированными стеклами.
– Поезжай. Я живу недалеко от станции.
– Нет уж. – Арманд распахнул для нее заднюю дверь, но Эви застыла на месте, не в силах сделать шаг.
Ей казалось, она должна сделать больше, чем просто поблагодарить Арманда за машину. Сегодня произошел прорыв: они стали друзьями. Он наблюдал за ней, словно давая ей время осмыслить произошедшее. Что, если это он написал ей стихотворение? Она не могла спросить напрямую – слишком много зависело от ответа. Эви чувствовала, как легкое увлечение перерастает в нечто более глубокое – уважение, интерес, желание. Что, если предсказание относилось к нему и ей нужно отказаться от Арманда, чтобы снять наваждение? Он был реально сильным: воин, герой, солдат. Она останется для него лишь эпизодом. Справится ли она? Вот главный вопрос.
Порыв ветра разметал волосы. Она заткнула прядь за ухо и, повинуясь невидимой силе, шагнула ему навстречу. Арманд заметил, как замечал все. Возможно, он знал все об увлечении, интересе, уважении и влечении.
– Садись в машину, Эви, – велел он.
– Сейчас. – Она сделала еще шаг.
Арманд стоял неподвижно, как скала. Наверное, ей нужна такая опора, чтобы твердо стоять на земле. Эви снова двинулась вперед.
– Хочу сказать «спасибо» за то, что остался со мной и поддержал. Я чувствовала себя частью команды.
Мускул дрогнул на его лице. Взгляд опустился на ее губы и остался там. Сердце Эви стучало о стенки грудной клетки, словно хотело вырваться наружу. В глубине сознания странное предсказание служило последним предостережением – внимание, опасность! Однако Эви уже не могла остановиться. Сделав последний шажок, она поднялась на цыпочки и прижала губы к губам Арманда. Это было нежное, легкое касание. Не прошло и секунды, как Эви осознала, что перешла черту. Она замерла, не в силах прервать поцелуй: прохладные влажные губы едва касаются теплых и сухих. Никогда Эви не испытывала более изысканного ощущения.
«Поцелуй меня, – думала она, – или оттолкни. Останови меня». Все, что угодно, кроме завораживающей агонии неопределенности.
Арманд медленно закрыл глаза, обнял ее за талию и привлек к сильному горячему телу. Вожделение вспыхнуло в ней с бешеной силой. Веки тяжело опустились, и она ухватилась руками за край его рубашки, крепче прижимаясь к его рту. Жар тела резко контрастировал с холодным ветром, дующим в спину. Ладонь Арманда запуталась в ее кудрях, большой палец ласкал щеку. Он настойчиво раздвинул ее губы, отчего Эви вспыхнула, как в огне. Голова кружилась, колени подгибались – она готова была рухнуть к его ногам.
Сигнал проезжающей мимо машины вернул ее на землю и позволил заглянуть Арманду в глаза. То, что она увидела, мгновенно отрезвило ее. Арманд испытывал нестерпимую боль. Ошибки быть не могло: об этом говорили опущенные плечи, сдвинутые брови, потухший взгляд. Пока она изнемогала от вожделения, он выглядел так, словно кто-то грубо разбередил глубокую душевную рану. Что она наделала?
Ни слова не говоря, она распахнула дверь машины, нырнула внутрь и назвала водителю адрес Зои. Автомобиль тронулся. Закрыв лицо руками, Эви безмолвно завизжала. Она поцеловала его, а он явно не хотел этого. Как теперь смотреть ему в глаза? Работать вместе? Жить дальше? Она совершила то, что клятвенно обещала себе не делать.
Когда на следующее утро поезд подъезжал к станции Арманда, Эви не могла сдержать дрожь в коленях.
– Сколько чашек кофе ты выпила? – спросила Зои.
– Одну, две, не помню, – рассеянно ответила Эви. – Я плохо спала.
– Кошмары? – толкнула ее в плечо подруга. – Понимаю. Даже знаю, кто виноват. А вот и он, погляди-ка.
Эви знала, о ком говорит Зои, но упрямо смотрела в окно. Хорошо бы он сел на свое место и они бы сделали вид, что вчерашнего вечера не было. Понимая, что мечта несбыточна, она подняла глаза и увидела Арманда, который пробирался к ней вдоль вагона. Он выглядел так по-французски в темном пиджаке, темной рубашке, темном галстуке и с темной щетиной на подбородке. Она вспомнила вкус его поцелуя: покалывание щеки и горячие губы. У нее перехватило дыхание.
– Жаль, он не совсем в моем вкусе. Я люблю плохих парней, а мой дорогой Ланс – самый плохой из них.
Эви решила не рассказывать Зои о прошлой жизни Арманда, чтобы избежать комментариев.
– Писал он тебе те стихи или нет – не имеет значения. Будешь дурочкой, если не попробуешь охмурить его. Я готова помочь.
– Не стоит.
– Доброе утро! – поздоровался Арманд, глядя прямо в глаза Эви.
– Доброе утро! – пропела Зои, прежде чем к Эви вернулась способность говорить.
– Надеюсь, вы безмятежно спали?
– Эви приснился плохой сон, – прощебетала Зои. – Или хороший?
