– Вы от Артемиса? – выдохнула я и принялась обуваться.
– Да-да, – кивнул он. – Пойдёмте быстрее! Со мной ещё двое, мы доставим вас в безопасное место.
Я кивнула и опустила взгляд, зашнуровываясь. Заметила краем глаза, что на песке начали появляться какие-то надписи, запоздало поняла, что ветер начал стихать. В стороне послышалось шипение, затем кто-то быстро что-то сказал, и его голос был искажён, как будто доносился через рацию.
– Принял, – коротко ответил Магомед. Я оглянулась на него – он не сводил с меня глаз. – Нам надо торопиться, за вами следят.
Я даже не успела оглянуться и хотя бы взглянуть на надписи на песке – Магомед схватил меня за руку и потянул за собой. Вместе мы вышли с пляжа на узкую просёлочную дорогу и направились к находившемуся в отдалении рынку. Мой спутник был напряжён, оглядывался по сторонам, но делал это… профессионально, что ли. Если бы я случайно встретила его на улице, даже не подумала бы, что он ищет тех взглядом тех, кто охотится на меня.
Рация в его кармане снова ожила.
– Соболев припёрся, – неожиданно ясно проговорила она.
Чуть тише послышалась ругань, затем снова помехи.
– Сказал же, что нехер здесь делать! – в сердцах бросил Магомед.
Я застыла. Магомед прошёл на несколько шагов вперёд прежде, чем понял, что я остановилась.
– Вы не от Артемиса, – дрожащим голосом сказала я.
Магомед развернулся ко мне, взял за руку.
– Да какая разница уже, – быстро сказал он. – Тебя на мушку взяли, дура. Или бежим, или убьют.
Словно в подтверждение его слов где-то вдалеке послышался хлопок, до боли похожий на выстрел. Рядом со мной небольшим фонтаном вскинулась земля. Я отскочила и растерянно оглянулась на Магомеда. Он схватил меня за руку и ринулся с места, потянув меня за собой.
Впереди безумием ярких красок пестрел небольшой базарчик. Здесь продавали фрукты и овощи, полотенца и пляжные принадлежности, плавательные круги и купальники, и море всякой всячины, способной заинтересовать приезжих отдыхающих. Я быстро перестала понимать, что происходит, потерялась в этом мельтешении ярких пятен. Всё, что у меня оставалось – мой спутник, тянувший меня за руку, чужие голоса, доносящиеся со всех сторон и редкие комментарии от рации. Хлопков больше не было, как будто неизвестные не решились стрелять там, где было много людей.
«Соболев, твою мать, сказано же было!..» – возмущалась рация одним голосом.
«Бак пробит, – вторил другой голос. – Требую машину у местных?»
– Отставить! – рявкнул Магомед так громко, что я вздрогнула. – Найдите преследователей, потом отчитаетесь мне. Ещё не хватало панику поднимать.
«Но…»
– Нейтрализуем искажением! – прорычал Магомед и оглянулся на меня. – Ты же сможешь?
Мы успели пройти несколько метров прежде, чем до меня дошло, что он спрашивал меня.
– Не знаю, – выдохнула я. – Ветер есть?
– Слабый, – бросил Магомед и снова посмотрел вперёд. – Потом разберёмся…
Впереди виднелись какие-то постройки – кажется, временные, ярморочные, они не выглядели крепкими, больше походили на ларьки, в каких продают всякую ерунду вроде чипсов или сигарет, только просторнее. В один из таких «ларьков» меня затолкал Магомед, сам заскочил следом и захлопнул дверь.
Я быстро осмотрелась. Мы оказались в помещении, очень похожем на жилую квартиру – две комнаты, одна из которых походила на кухню благодаря столу и нескольким шкафам, во второй стоял высокий шкаф и диван. Магомед остановился у двери, чуть приоткрыл её и всмотрелся вдаль.
Через рацию послышался хлопок, искажённый помехами.
– Какого чёрта? – выдохнул Магомед и достал рацию из кармана. – Иваченко? Ну?
Рация молчала. Я осторожно подошла к Магомеду, поколебавшись, коснулась его плеча. Сама не знаю, что хотела сказать этим… предложить помощь? Или…
Неожиданно он развернулся и резко оттолкнул меня.
– Прячься, – велел он.
Я метнулась в комнату и растерянно огляделась по сторонам. Ни одного места. Ничего. Попыталась открыть шкаф – бесполезно. Ни окон, ни дверей, ни запасного выхода…
– Эй, какого?.. – послышался голос Магомеда.
Хлопок, похожий на выстрел.
Я закрыла рот ладонями, чтобы не завизжать, спряталась за шкаф.
В кино обычно в таких случаях тебя не могут найти. Ты просто укрываешься куда-то, а преследователи, осматривающие все возможные закоулки, проходят мимо и даже не заглядывают туда, где скрываешься ты. А если и заглядывают, то останавливаются всего в сантиметре от тебя, а потом что-то случается, и они уходят. Просто уходят. По всем законам жанра меня не должны были найти, но это помещение было слишком маленьким, чтобы не осмотреть его полностью.
Я слышала, как тяжёлые шаги прошлись налево, на «кухню», затем зашли в комнату. Увидела двоих высоких мужчин в одежде, похожей на униформу спецназа, державших в руках пистолеты. Я даже не успела вздохнуть, как меня уже схватили и поволокли прочь из комнаты. Тот, у кого были свободны руки, на ходу достал из кармана шприц; державший меня на секунду замер, позволяя второму с силой вогнать иглу мне в руку. Пока они всё это делали, у меня появилась возможность увидеть лужу вишнёвой жидкости, растёкшуюся на полу.
А потом меня снова подхватили на руки и потащили вперёд. И на этот раз я не могла пошевелиться не потому, что ужас вогнал меня в ступор, а потому, что это снова был тот препарат, что не просто блокировал искажение, но погружал тело в состояние паралича.
Фильмы жестоко обманули. Мой личный сюжет не только не сложился так, как бывает там, но и, похоже, не закончится ничем хорошим.
Неизвестное место, неизвестное время. За окном темно
Не осталось чувств. Не осталось мыслей. Я снова оказалась на заднем сиденье автомобиля, снова ехала куда-то неизвестно куда. Я задрёмывала, просыпалась, снова задрёмывала. Пару раз мы останавливались, меня сопровождали до кустиков, позволяли выпить воды и съесть что-то безвкусное. Потом снова укол и снова забытье.
Иногда я ненадолго выныривала из этого странного состояния и думала о чём-то. О том, как несправедливо всё сложилось не только для меня. О том, были ли эти двое причастны к тому, что случилось с Дариной и Денисом. О том, что Магомед, наверное, пришёл из того института, что упоминал Саша – вряд ли в погоню за мной могли ввязаться два Соболевых. О том, что я зря не пошла с ним с самого начала – кто знает, сколько жертв это помогло бы избежать. И о том, жив ли сам Саша, если рация тогда молчала…
Искажение было заблокировано, а значит, я не могла даже увидеть привычный сон и поговорить со своим двойником. В минуты просветления я вспоминала и пыталась сложить воедино всё то, что она говорила – по крайней мере, то, что я помнила. Хоть что-то связное на этих качелях полузабытья и пустоты…
