– Жалко, что так быстро!
Митька явно хотел добавить к своим словам что-то ещё, но, метнув взгляд на льва, продолжать не стал. Со стороны кабины донёсся хлопок двери, а следом за ним послышались голоса грузчиков. Мы вскочили. Пока Митькины глаза были обращены в другую сторону, я нежно погладила каменного зверя. Вот ты и дома, лёвушка! А скоро найдём и твоего братца, обещаю!
Представляю, что могли бы подумать соседи, если бы таковые имелись, услышав в непроглядной ночной тьме, прерывающейся отблесками фонарей, отрывистые реплики рабочих и металлический скрежет подъёмного механизма. Слава богу, ближайшие дома, арендованные под офисы, были в это время суток пусты, и нам удалось без происшествий завершить дело до конца.
Ловкие дядечки в рабочих комбинезонах покинули нас сразу же, вполне довольные щедрой оплатой (к Федькиным деньгам Митька приложил и свои, крепко пожав руку каждому из ребят), и мы с ним остались вдвоём. Точнее, втроём. Глаза льва благодарно светились, а Дом с любовью взирал на возвращение своего стража.
– Да, теперь тут и не покуришь, – Митька с сомнением смотрел на сигаретную пачку, которую он так и не решался открыть. – У меня такое ощущение, что этот зверь меня не одобряет!
– Будет повод бросить курить, Шапкин! – усмехнулась я.
– Ага, щаз! – он надвинул кепку на лоб. – Просто найду другое место, и все дела.
– А мне никогда не нравились курящие мужчины, – произнесла я с нажимом.
– Так нечестно, Ковалёва! Это удар ниже пояса!
– Тебе решать, Шапкин.
– Да не буду я бросать! – возмутился он. – С какого перепугу, вот ещё! Придётся тебе смириться с моей малюсенькой слабостью!
– Ничего себе – малюсенькая! А ты знаешь, какой вред ты наносишь окружающим, когда дымишь в их присутствии? Знаешь, что пассивное курение – это ещё хуже, чем…
– Ну вот, понеслась! – он прижал ладонь к моему рту. – Помолчи, Ковалёва, женскими нотациями я сыт по горло, до сих пор слышать их не могу. Давай-ка лучше по домам разъезжаться. Я правильно понимаю, что ко мне ты опять не захочешь поехать?
– Конечно, Мить, потому что я останусь здесь.
– То есть – здесь?
– А что такого? Я часто ночую в офисе.
– Ты сумасшедшая? Сейчас не сдача номера, очнись! В своей постельке тебе будет гораздо удобнее, чем на офисном диване!
– Это ты так думаешь, а у меня другая точка зрения.
– Ничего не понимаю в женщинах, – скривился он. – Надеюсь, ты не ждёшь, что я останусь тут вместе с тобой?
– Кажется, я не делала тебе такого предложения, Шапкин!
– Ну и хамка ты, Ковалёва! – он сверкнул глазами. – Ладно, хрен с тобой, я еду домой, а ты поступай, как знаешь.
– Вот и договорились, – улыбнулась я в ответ.
Глава 20
– Я не могу оставить его себе, – она вложила в его руку что-то блестящее.
– Почему, любимая? Мне будет спокойнее, если он будет с тобой. Ты же знаешь, какой силой он обладает!
– Я больше не принадлежу этому дому – значит, ничто не должно принадлежать и мне.
– Ты отказалась от меня, ты отказалась от всех сокровищ, которые находятся здесь, и теперь ты возвращаешь и мой подарок тоже?! Если тебе не нужна его сила, пусть хотя бы этот лев просто напоминает о другом Льве! Я умоляю тебя!
– Именно этого я и боюсь, мой дорогой, – она грустно покачала головой. – Я не смогу жить, нося на своём теле частицу вашей души и зная, что никогда больше мы не сможем быть вместе!
– Но ты сама решила бросить меня! – с горечью произнёс он.
– Вы знаете, почему! Мой отец не переживёт позора, если узнает о нас с вами. Замужество с Иваном Семёновичем – единственный, пусть и страшный, выход из этой ситуации.
– И откуда он только взялся, этот твой Иван Семёнович!
– Я должна быть ему благодарна, что он имеет смелость взять в жёны порочную женщину.
– Не говори так, родная моя! – седовласый мужчина порывисто прижал девушку к себе. – Ты чиста и невинна, как цветок, родившийся на рассвете! Он должен за счастье почитать твоё согласие стать ему преданной женой! Ох, если бы не больное сердце твоего отца! Никому на свете я не позволил бы прикоснуться к тебе даже пальцем!
– Прошу вас, не терзайте меня! – глаза её наполнились слезами. – Я, может быть, в последний раз вижу вас…
– Родная моя! – он ещё крепче сжал её в объятьях. – Как я буду жить без тебя… Как…
– Барин, к вам господин Шалимов пожаловали-с! – в дверь просунулось круглое лицо немолодой женщины. При виде замершей парочки глаза её заблестели. – Что изволите ему доложить?
– Пусть подождёт в кабинете, я скоро выйду, – хозяин недовольно нахмурился. – Глаша, сколько раз я говорил тебе, чтобы стучалась, прежде чем дверь открывать!
– Извиняюсь, барин, опять запамятовала! – с елейным выражением лица она нырнула обратно.
– Теперь уже всё равно! – прошептала девушка, вновь опуская голову на плечо возлюбленного. – Всё равно…
Я проснулась внезапно, как от толчка. В глаза мне светило солнце. Я лежала на диванчике в комнате рядом с менеджерской, где обычно мы спали после сдачи номеров. В голове всё ещё звучал голос прелестной незнакомки. Какая грустная история!
Я повернулась на другой бок и только тогда, когда поменяла своё положение, поняла, что крепко сжимаю в руке что-то твёрдое. Что ещё такое? Быстренько выпростав руку из-под одеяла, я разжала кулак. Знакомый маленький зверёк с закрытыми глазами и лукавым выражением на спящей морде устроился в моей ладони, как родной. Меня бросило в жар. Как он оказался в моей руке, если я точно помнила, что вчера вечером он висел на моей шее?! Только лунатизма мне не хватало!
И тут меня что-то кольнуло: а ведь именно эту фигурку умолял взять девушку мужчина из моего сна! «Ты знаешь, какой силой она обладает», – сказал он, и я, кажется, теперь тоже знаю это! Значит, это был Лебедев, хозяин этого загадочного Дома?!
– Я оказалась права, всё дело в тебе? – радостно воскликнула я, обращаясь к спящему льву. – Но почему выбрали именно меня? Неужели потому что я самая красивая дама в нашем издательстве?
Кажется, можно было назвать ухмылкой то движение, что промелькнуло на сонной морде. Я рассмеялась. Мне стало вдруг так хорошо, так радостно! Как будто с сердца, наконец, упал тяжёлый камень, мучивший меня целую вечность!
Ой, а ведь в доме появился ещё один лев, как же я забыла?! Я подлетела к окну и прижалась носом к стеклу. Белые мраморные завитушки сверкали на солнце так ярко, что я зажмурилась. Острое счастье пронзило вдруг моё сердце. Теперь всё будет хорошо, я была в этом уверена абсолютно!
– Доброе утро, Дом! – громко прокричала я, встав на носочки и раскинув руки. – Доброе утро!!!
