Глава 21
Мне уже не нужно было попадать в тёмную галерею, чтобы почувствовать в себе единение с этим пространством – оно присутствовало везде, в каждом уголке безлюдного дома. Куда бы ни заводила меня нужда – то ли на кухоньку, где я с аппетитом пила кофе, то ли в свой кабинет, где я ныряла в глубины интернета, – всюду я ощущала дыхание Дома, его сердце, бившееся в унисон с моим. Я растворилась в этом безмятежном спокойствии, чувствуя в душе только одно – абсолютную безопасность!
Субботу я провела словно в раю, и ночь не обеспокоила меня ни единым сновидением. Спохватилась я только в воскресенье. Безоблачная ясность расслабила меня, и я чуть не забыла, зачем, собственно, осталась тут на выходные.
До кабинета шефа я добралась без приключений; я не боялась, что сегодня кто-нибудь из наших может прийти в офис. Это было бы совсем уж невероятно!
Тайник, который прятался в нише за книгами, ждал меня, всё так же хитро подмигивая мне круглым желтоватым глазом. «Думаешь, что теперь сможешь меня открыть?» – как будто спрашивал он.
– Я должна это сделать! – улыбнулась я в ответ.
Должна – хорошее слово, основательное. Но буду ли я столь же уверенной, пытаясь найти ключ к разгадке? Ещё сама пока не понимая, почему мне так важно открыть эту дверцу, я подкатила кресло к книжному шкафу, упёрлась носом в глубокую нишу и стала внимательно разглядывать таинственный организм. Я мало что знала о сейфах. Если же быть совсем честной – я не знала о них ничего. Значит, придётся полагаться на свою логику, уж какая-то же у меня имеется?
Итак, что мы с моей логикой видим? Мы видим прямоугольный металлический короб-сейф, вживлённый в стену книжного шкафа, на блестящей дверце которого – небольшой, сантиметров пять в диаметре, круглый металлический механизм, сделанный, как мне кажется, из латуни, по кромке которого, словно лепестки ромашки, выдавлены удлинённые латинские буквы. У верхушки этой крутящейся ручки, на стыке с основанием дверцы, узким треугольником сделана засечка. С левой стороны от кругляша находится ещё одна штука, трехпалая лапа – тоже, видимо, крутящаяся. Если я правильно понимаю принцип, сначала нужно состыковать с треугольной зарубкой какие-то из букв, потом привести в действие второй рычаг, и опля! – дверка и откроется. Что ж, осталось только подобрать слово – и дело с концом!
Я усмехнулась. Легко сказать – подобрать слово! Ладно, если бы буквы были русские, может быть я бы и смогла что-нибудь придумать, но использовать латинские, не зная ни одного иностранного слова – это было выше моих интеллектуальных и языковедческих сил! А если разгадка вовсе не слово, а просто хаотичный набор букв, что тогда? А тогда, госпожа Ковалёва, закатывайте губу обратно и перестаньте строить из себя великого медвежатника! Совершенно некстати вдруг вспомнилась одна книжка, однажды мною прочитанная, в которой неудачливый взломщик, так и не сумев подобрать шифр, просто взорвал сейф, и его схватили тут же, как миленького, не отходя от кассы, как говорится.
Нет, взрывать, пожалуй, мы ничего не будем. Я откинулась на спинку и крепко призадумалась. Ещё бабуля мне говорила, что во всяком событии есть свой смысл, не всегда видный сразу. Цепь обстоятельств привела меня к тому, что я обнаружила этот тайник. Если бы я не могла решить трудную задачку, чёрта с два Дом притащил бы меня сюда и ткнул носом в эти закорючки. Значит, он уверен – или хотя бы надеется, – что я смогу во всём разобраться. Как говорит моя Ксенька – человеку Богом даётся только то, что он способен выдержать. Пусть она вкладывает в эту фразу другое значение, смысл ведь остаётся тем же. В моих возможностях открыть сию дверку. В моих или… Я погладила свой талисман. Что ж, кажется, пришла пора использовать твои способности в собственных интересах, киска!
Я выпрямила спину, правой рукой сжала фигурку льва, левую положила на солнечное сплетение, замкнув круг, закрыла глаза и застыла. В голову тут же, будто только и ждала этого сладкого момента, полезла какая-то ерунда. Соберись, Шурка, о порванных колготках и недоеденном бутерброде будешь думать потом! Потом, так потом, как скажешь, хозяйка! – усмехнулся кто-то внутри меня, и мне тут же вспомнилось, как совсем недавно меня назвали этим самым словом. Кто же это был? Ах, да, статуя льва – в ответ на мой молчаливый вопрос в доме Федьки Куку. Один дом, другой дом, весёлая колесница легко подпрыгивает на кочках, а везёт её белоснежный в мраморных прожилках зверь. И так ясно я увидела эту сверкающую колесницу с золотыми узорами на дверцах и два поющих колеса, вокруг которых, как стайка бабочек, порхала вереница букв, что дух захватило! Буквы-бабочки взлетали и опускались, никак не желая быть прочитанными мною, но удача всё-таки оказалась на моей стороне. Вот первая, а за ней и вторая с третьей вспыхнули ярким пламенем на фоне тёмного неба, замедлили свой полет, сбились друг к дружке, и я увидела! Четырнадцать букв, четыре слова. Что сие означает, видение мне не раскрыло, но достаточно было и этого. Открыв глаза, лихорадочно принялась я крутить блестящую ручку, вслух повторяя буквы, пока память ещё удерживала их в моей голове.
a t u o l a r e i n c i p e…
atuolareincipe…
a tuo lare incipe…
Сердце бешеным ритмом возвестило о последней букве, я резко крутанула трёхпалую ручку по часовой стрелке, сделала три оборота и тут же услышала громкий щелчок. Дрожащей рукой потянула за лапу, старые петли вскрикнули что-то отчаянно, дверца приоткрылась, а я замерла.
Мне вдруг стало очень страшно.
А если то, что я там увижу, сделает меня несчастной? – в ужасе спохватилась я. Откуда возник этот страх, я понять не могла, и на чём он был основан – не видела. Только чёрной рукой сжало на одно мгновение грудь, и тут же прошло, отпустило. Шумный вздох, который я издала, разнёсся, кажется, по всему дому.
– Открывай уже, Шурка, нечего нюни распускать! – приказала я сама себе.
И опять потянула за ручку. Тяжёлая дверца открылась до упора. А внутри… Внутри лежал всего один листок. Я убедилась в этом, с головой забравшись в тёмное пространство тайника. Больше ничем другим там не пахло. Что ж, тем ценнее находка, если ради одной этой бумажки было создано такое сооружение! Осторожно вытащила я на свет листок, быстро пробежала глазами по написанному от руки тексту, ничего не поняла, передвинулась к столу и тут уже стала вчитываться медленно и вдумчиво. Почерк был твёрд и понятен, словно принадлежал прилежному ученику.
Завет потомкам
Эти строки адресованы тем, кого я люблю, но никогда не увижу. Обращаюсь к вам, мои дорогие потомки, с заклинанием исполнить мой наказ!
Я прожил долгую и трудную жизнь. Всё было в ней – работа, творческие мучения и победы, радостные встречи и нелёгкие расставания, но одна страшная, непоправимая ошибка сделала несчастным меня в мои последние годы – я не смог уберечь единственного человека, которого беззаветно любил и люблю на склоне лет. Женщина, предназначенная мне самой судьбой, не смогла составить мне супружеское счастье в силу некоторых обстоятельств, в которых виню только себя. Лишь потеряв её, я понял, чего оказался лишён!
