– За Ивана Васильевича… – медленно прошептала я.
– Откуда вы знаете, Саша? – он удивился. – Опять ваши вещие сны?
– Вы не представляете, насколько вы близки к истине, Андрей Михайлович…
– Саша, у вас там всё в порядке? Я чувствую, что мои слова каким-то образом подействовали на вас!
– Значит, это была она… – я невидяще уставилась в стену, почти не слыша голоса Серебрякова. Зачем, зачем я открыла ящик Пандоры?
– Саша, вы можете объяснить мне, что случилось?
– Андрей Михайлович, я не только могу, но и обязана вам теперь всё рассказать. Раз вы являетесь потомком Голутвиных, это всё меняет… Но только сначала мне необходимо сравнить оба почерка!
– И для этого вам нужны рисунки Полины?
– Совершенно верно!
– Ну нет, я так не согласен! – живо воскликнул он. – Сначала вы будите во мне дикое любопытство, а потом говорите, что нужно подождать. Давайте сделаем так: сейчас вы мне всё подробно расскажете, а после моего приезда разберёмся с рисунками. Договорились?
– Это невозможно, Андрей Михайлович! О таких вещах нельзя говорить по телефону, понимаете?
– У нас нет другого выхода, Саша! Вы же не хотите, чтобы сейчас я бросил всё и прилетел к вам за тысячу километров?
– Да, это, пожалуй, будет не очень удобно, – согласилась я, в душе страстно желая, чтобы так оно и случилось. – Тогда я в общих чертах вам расскажу, а подробности уже будут при встрече, ладно?
– Я сейчас на всё согласен, лишь бы услышать вашу историю. Вы меня заинтриговали, Саша, а это редко кому удаётся сделать. Слушаю же вас!
– Ну что ж… – я помолчала, собираясь с мыслями. – Я, наверное, не говорила вам, Андрей Михайлович, что наш офис располагается в бывшем доме архитектора Лебедева…
– Впервые об этом слышу!
– Так вот, сегодня случилось одно очень странное обстоятельство… – я сделала паузу. – В одной из комнат, а точнее в кабинете нашего шефа, я обнаружила небольшой тайник.
– Тайник? – повторил он заинтересованно.
– Да, но это ещё не самое главное. Главное оказалось внутри этого потайного ларца, который мне удалось открыть совершенно случайно.
– Вы что-то не договариваете, Саша. Как можно случайно открыть тайник?
– Андрей Михайлович, пожалуйста, не спрашивайте меня об этом, я всё равно не смогу вам всего объяснить! Да это и ерунда по сравнению с тем, что я нашла в этом сейфе.
– Неужели сокровища? – я почувствовала в голосе художника улыбку.
– Лучше бы это были сокровища! – вырвалось у меня отчаянно.
– Вы меня пугаете, Саша!
– Простите, Андрей Михайлович. Но вы и сами испугаетесь, когда узнаете, что там лежало.
– Говорите же, не тяните!
– Там было предсмертное наставление потомкам от хозяина дома, от Лебедева! – я невольно понизила голос.
И опять, в который уже раз за сегодня, по моей коже пробежали мурашки.
– Не молчите же! – нетерпеливо воскликнул Серебряков. – Что было там написано? Вам удалось разобрать текст?
– Ещё бы! У господина архитектора был прекрасный почерк.
– Ну и?
– Если вкратце, Андрей Михайлович, то он пишет о своей несчастной любви к одной женщине, и теперь я догадываюсь, кто была эта дама.
– Полина Голутвина? – проницательно заметил художник.
– Да! Полина, которую он, видимо, боготворил, но на которой так и не смог жениться почему-то. Но это ещё не всё, Андрей Михайлович. Дело в том, что… – у меня сорвался голос.
– Что же вы замолчали, Саша?
– Лебедев пишет о том, что эта женщина была предназначена ему самой судьбой, но из-за какой-то страшной своей ошибки он не смог её удержать.
– У нас в семье ходили кое-какие слухи об их отношениях, – пробормотал художник.
– Но и это ещё не всё, Андрей Михайлович! – страшным голосом продолжала я. – Если оба рода – Лебедевых и Голутвиных – так никогда и не соединятся, случится что-то очень-очень ужасное! Будто бы это напророчил ему какой-то блаженный Николай, в чьих словах он не сомневается. И максимум времени, которое даётся на изменение карты судьбы – пять поколений! Я, хоть и не математик, но смогла посчитать, что пять поколений – это примерно 125 лет, а письмо датировано 1890 годом, Андрей Михайлович…
– И вы полагаете, что…
– Что вам срочно нужно искать потомков Лебедевых и жениться на любой из этих счастливиц! Почему вы смеётесь, Андрей Михайлович?
– А вам не кажется, что это послание – всего-навсего маразматический бред одинокого старика, которому просто не с кем было поговорить? Вот он и придумал и блаженного, и проклятие рода…
– Что вы такое говорите, Андрей Михайлович! – горячо воскликнула я, уже всей душой поверив в истинность письма. – Я убеждена, что на самом деле существует это проклятие, и если в течение ближайшего года ваши семьи так и не соединятся....
– Ну какие же вы, женщины, падкие на романтическую мистику! – он перебил меня. – Разве вы не видите, Саша, что это просто глупо, верить в предсказания какого-то безумного? Да и существовал ли этот Николай на самом деле? Скажу вам откровенно: я вовсе не собираюсь следовать наставлениям эксцентричного архитектора!
– Но ведь это правда, как же вы не понимаете? – упрямо настаивала я на своём.
– Значит, если верить вам и этому посланию, я не имею права встречаться с той женщиной, которая мне нравится, а должен искать какую-то неизвестную мне девицу, пусть даже ей окажется семьдесят лет, и жениться на ней?
– Но если так надо… – пролепетала я.
– Лично мне это не надо, Александра! – он повысил голос. – Неужели вы не понимаете, что никто не может заставить человека жить вопреки собственным чувствам и стремлениям?
– Наверное, вы правы, но только мне кажется… я верю, что…
– А я верю только себе и своим убеждениям! А ещё знаете что, Саша… – очень решительно сказал он.
– Что, Андрей Михайлович?
– Я хочу вам признаться в том, что женщина, которая мне невероятно нравится – это вы!
– Я??
– Вы! Я и позвонил сегодня именно потому, что в глубине души давно хотел вам это сказать, но никак не решался, а тут сама судьба… – последнее слово он произнёс с нажимом, – подтолкнула меня совершить этот звонок.
У меня пропал дар речи. Я просто осталась стоять с открытым ртом и обалдевшими глазами. Представляю, какой дурой я сейчас выгляжу со стороны! – быстро пронеслось в моей бедной голове.
– Ну и что вы на это скажете, Александра? Вы позволите мне за вами ухаживать или мы будем искать старушку Лебедеву?
– Андрей Михайлович! – с трудом выговорила я. – Подумайте, из-за своего неверия вы можете погубить весь ваш род! А вдруг вы совершаете страшную ошибку?
