Его хорошее настроение исчезло, вытекло из него в одно мгновение.
— Ты смеешь сравнивать твои десять лет занятий колдовством с моими почти пятью веками битв с вампирами, оборотнями и другими созданиями, которые нападают на людей во тьме. Ты в опасности, и я тебя защищу. Это моя обязанность, и я выполню ее со всеми своими навыками и опытом, которыми я обладаю.
Он дергал джинсы и свою рубашку, говоря это. Она пару раз открывала и закрыла свой рот, в ее глазах зажглась ярость, которая обещала словами, что она сдерет с него шкуру.
— Ну, так, вот и проявила себя надменная атлантийская королевская особа, — сказала она ему в ответ. — Не трать на меня официальные речи, хвастун. Я не так уж впечатлена. Правда, пять веков?
Снова раздался стук в дверь, нежнее, чем барабанная дробь Кристофа. Он открыл дверь.
— Что?
Дворцовая служанка стояла, держа в руках одежду, потом быстро отступила, наклонив голову.
— Ваше Высочество, я извиняюсь, не знала… леди Райли попросила… я могу прийти после…
Вэн вымученно улыбнулся.
— Нет, это мне следует извиниться, Нила. Спасибо за твою доброту. И прошу, зови меня Вэн.
Он взял у нее ворох одежды и попытался подумать о чем-то, кроме эмоций, чтобы убедить эту женщину.
— Как твой сын? Ему должно быть сейчас почти десять?
Она просветлела, материнская гордость смирила тревогу.
— Ему в этом году двенадцать, ваше Высоч… Вэн. Он приносит нашему дому много радости.
— И вероятно, много беспокойства, как я догадываюсь, так как сам когда-то был двенадцатилетним мальчишкой.
Нила тихо вздохнула, всё еще улыбаясь.
— Это всегда так. Если вам или леди что-нибудь понадобится, прошу, позовите меня.
— Обязательно.
Снова закрыв дверь, он глубоко вздохнул, храбрясь, чтобы встретиться с Эрин лицом к лицу.
— Значит ты не всегда господин и повелитель в замке, не так ли? — спросила она. — Или ты только для меня это приберегаешь?
— Нет, я почти всё время заноза в заднице, — ответил он, развернувшись. — А с тобой я вообще не понимаю, кто я такой.
Она долго стояла и потом вздохнула.
— Ну, тогда нас двое, так как я себя также не узнаю.
Потом она направилась в ванную, оставив его размышлять, во что, ради девяти кругов ада, он впутался.
Храм Нереид был сказкой из мрамора, драгоценностей и красоты. С того момента, как Эрин прошла через дверь, ее камни пели ей низким, радостным тоном, шепча о доме и спокойствии. Эрин заставила себя не думать о миссиях, поисках и глупых мачо из Атлантиды, и прошлась по открытой, полной воздуха главной комнате, где Мари и ее девы установили столы, полные вкусного завтрака. Фрукты, соки, булочки соседствовали с горячими блюдами на крытых серебряных сервировочных подносах, и желудок Эрин заурчал от вкуснейших ароматов.
Но она была слишком очарована историей, которая ожила перед ее глазами, чтобы сконцентрироваться на еде. Она глотнула кофе, изучая статуи, украшающие комнату. Остановившись перед особенно воинственной статуей, с бесчисленными копьями и Трезубцем, она почувствовала, как холодок прошел по ее шее, и поняла, кто он.
Она почувствовала нежную смесь роз и чего-то легкого за мгновение до того, как Мари стала рядом с ней.
— Да, это Посейдон. Даже тут, в нашем храме, где распоряжается Богиня, нам напоминают, что именно Посейдон обладает властью над нашей жизнью и смертью.
— А вам нужно такое напоминание? Я имею в виду, не хочу указывать на очевидное, но вы живете в пузыре глубоко внизу под тоннами воды, которые способны раздавить вас.
Мари рассмеялась.
— Вы, люди, освежающе непосредственны, если брать пример с тебя и Райли.
Эрин в изумлении повернулась, чтобы посмотреть на нее.
— Ты никогда не видела людей до Райли и меня?
— Нет, не видела. Райли — первый человек, который вошел в Атлантиду за более чем десять тысяч лет, — Красивое лицо Мари выражало спокойную элегантность, ее синие глаза были мирными. Полуночно-черные волосы были убраны с лица и заплетены в замысловатые косички. — А пока что Аларик переносил ее к человеческим докторам, а не приводил их сюда.
Эрин кивнула.
— Вэн рассказал мне, что вы всё еще не решили, когда громко объявите о «Существовании Атлантиды». — Она подняла руку к собственной неуправляемой массе кудрявых волос. — Не хотелось бы показаться легкомысленной, но так бы было хорошо, если бы мои волосы походили на твои.
Мари улыбнулась.
— Твои волосы очень милы, Эрин, они тебе подходят.
— Спасибо, но я всё время говорю себе, что пора их обрезать. Ладно, ты никогда не выходила на поверхность? Осмотреться, сходить в кино, по магазинам?
— Только воинам разрешено выходить к жителям суши, — ответила Мари. — Но я собираюсь попросить Совет сделать исключение. Мой брат, Бастиен, достиг смешения душ с женщиной-оборотнем, и я хотела бы навестить их и познакомиться с ней.
Эрин попыталась понять слова другой женщины, но не смогла.
— Что такое смешение душ? Звучит серьезно. Это что-то наподобие людского брака?
Перед тем, как она заметила взгляд, полный шока, который Мари бросила ей через плечо, Эрин почувствовала его приближение. Легкий шум прошел по ее чувствам и коже, а ее изумруды заиграли сладко-соблазнительный зов.
Глаза Мари расширились.
— Твои камни, значит, поют для него? Об этом сказано в свитках, но… у нас в Храме на памяти живущих не появлялось певчей драгоценных камней. По правде сказать, со времен Катаклизма.
Вэн заговорил позади Эрин, его голос омыл ее теплом и желанием. Явно тот факт, что она была зла на него, вовсе не касался ее камней или ее гормонов.
— У нас не было времени обсудить все события, связанные с этой ситуацией, Мари, — в его голосе явно слышалось предупреждение.
Мари, казалось, ни капельки не испугалась.
— Леди Эрин спрашивала о смешении душ. Ты обязан ей рассказать, лорд Мститель. Это ее судьба.
Даже не глядя на него, Эрин почувствовала совершенное спокойствие в его словах.
— Судьба, — слишком многие пользуются этим словом, Первая Дева. У Эрин, как и у меня, есть свободная воля.
Мари улыбнулась, и в ее глазах мелькнуло что-то темное и знающее.
— Неужели? — потом пробормотала извинение и ушла, оставив Эрин наедине с Вэном. Она развернулась, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Давай уже. Выкладывай. Смешение душ? Что это за штука?
— Сейчас не время и не место, Эрин, — сказал он, выражение его лица было закрытым и холодным. — И не верь всему, что слышишь.
