– Ну, судя по вам, эта пословица не работает, – как можно более задумчиво протянула Женя. – Вон как вас жизнь помотала.
Взбешенная гостья вскочила на ноги и двинулась на Женю, тыча в неё наманикюренным пальцем:
– Думай, что и кому говоришь!– она уже хотела замахнуться, чтобы отвесить пощечину, но Женя встала и зло сказала:
– Вы тоже не заблуждайтесь на мой счет, – девушка демонстративно подняла массивную загипсованную руку. – Я не дам в обиду себя или своих близких! А теперь убирайтесь отсюда, ваш нежелательный визит затянулся.
– Посмотрим, как ты запоешь, когда Дима узнает про твою выходку! Он ждал меня девятнадцать лет! – ядовито улыбнулась она.
– В таком случае, он это очень… очень умело скрывал, – вернула улыбку не растерявшаяся Женя.
Наташа торопливо вышла из комнаты, затем из дома и громко хлопнула входной дверью.
– А дверь-то причем? – недовольно проворчала Женя и тут заметила Муху, которая стояла на последней ступеньке лестницы и вопросительно глядела на хозяйку. – Всё в порядке, не волнуйся. Я уже с ней разобралась, – будто всё поняв, собака энергично побежала наверх, к Ване.
Глава 11
Когда хмурый и задумчивый Бессонов вернулся домой со встречи с Арчаковым, Женя рассказала ему о визите Наташи. Мужчина помрачнел ещё больше. Видно, Виктора действительно сильно прижали, если он решил подослать её в качестве приманки. И дернул же его черт, тогда упомянуть бывшую в разговоре: Куриленко воспринял это как проявление прежнего интереса и тут же решил воспользоваться моментом.
Дима рассказал любимой о произошедшей встрече с бывшим другом и причине визита Наташи, но, заметив, как напряжена Женя, приобнял её и стал заверять, что ей не о чем волноваться.
– Ты пойми меня правильно, – начала она неуверенно, – если ты её всё ещё любишь, то вовсе не обязан оставаться со мной только из-за того, что между нами было. Да, и возиться с нами ты тоже не обязан…
– Женя, – Бес легонько встряхнул её за плечи, – скажи, неужели я похож на мужчину, который из вежливости будет жить с безразличной ему женщиной? – заметив, как улыбнулась девушка, Бессонов продолжил. – Я думал, что ты составила обо мне правильное мнение.
– Конечно, я не жду от такого хама и грубияна, как ты, проявления благородства, но всё же… она твоя первая любовь, и я пойму, если ты…
– Ох, женщина, – Дима легко подхватил удивленную Женю и, стараясь не задеть её загипсованную руку, запросил на свое плечо. – Видимо, придется тебе доказать, что меня интересуешь ты и только ты, а все остальные – давно в прошлом, – с этими словами Бессонов направился в спальню.
Там он аккуратно уложил девушку на кровать и принялся медленно стягивать её одежду, покрывая поцелуями каждый миллиметр оголившегося тела. Особенно пристальное внимание он уделил округлости груди и затвердевшим соскам, целуя и посасывая их или слегка перекатывая в пальцах, как драгоценные жемчужины, а затем буквально обрушился на её влажные от соков лепестки и клитор. Женя не сдерживала стонов, извивалась под умелыми, беспощадными губами любимого и в то же время разрывалась между желанием притянуть его голову ближе, властно прижать к изнывающей плоти, чтобы не упустить и унции неповторимых ощущений, или оттолкнуть из-за страха перед острым, обжигающим наслаждением, подбирающимся к ней всё ближе с каждым прикосновением языка и отдающим дрожью в согнутых коленях.
Ещё не успел стихнуть последний стон её умопомрачительного оргазма, а Дима уже вклинился между бедер Жени и погрузился в шелковистую глубину, чтобы вознести их на новую вершину блаженства.
Когда уставшие и довольные, влюбленные отдыхали в объятиях друг друга, Дима хриплым голосом прошептал:
– Ещё ни с одной женщиной мне не было так хорошо! Ты для меня единственная.
Но как оказалось, прошлое не так легко оставить позади, даже если говорить о нем в прошедшем времени. На следующий день, когда Бессонов заехал в один из своих сервисов, чтобы взять кое-какие инструменты: мужчина решил подготовиться к выполнению предстоящей работы для Арчакова, случайно столкнулся с Наташей. Женщине просто повезло, что Бес заглянул сюда именно сейчас, и она решила не упускать возможность пообщаться.
– Ну, здравствуй, Дима, – сказала она и со смущенной улыбкой невинной девочки направилась навстречу нахмурившемуся мужчине.
Женщина была во всеоружии: белый полупрозрачный сарафан выгодно подчеркивал стройную фигуру и будил фантазии о том, что же спрятано под этой кружевной тканью, распущенные темные волосы поблескивали в лучах летнего солнца. Она почти не изменилась внешне с момента их последней встречи, и в тоже время у Беса было такое ощущение, что он не знает эту женщину, и у них просто не может быть ничего общего. В ней не было доброты, тепла или сострадания Жени, глаза смотрели холодно и надменно. Неужели он действительно когда-то любил её? Считал смыслом своей жизни? И как же хорошо, что их дороги разошлись тогда.
– Ну, здравствуй, – ответил он равнодушно. В глазах Наташи мелькнуло удивление вперемешку с настороженностью: не так она себе представляла их первую встречу, неужели она утратила над ним свою прежнюю власть? Нет, такая любовь не забывается!
– Как же мы давно не виделись с тобой… – начала она тихо, с придыханием, – ты почти не изменился, только возмужал и стал ещё красивее…– приблизившись вплотную, Наташа положила свою холеную ладошку на его предплечье. – Ну, как ты? Как поживаешь, дорогой?
– Твоими молитвами… – сказал Бес и отступил чуть назад, отчего рука женщина так и застыла в воздухе.
– Мы можем с тобой поговорить? – Наташа не растерялась и опять подалась вперед к Бессонову.
– Если ты о деньгах для Куриленко, то говорить – смысла нет. Денег я не дам, – холодно сказал Дима.
– О, если бы ты только знал, в каком мы сейчас положении, – на глазах просительницы выступили слезы. – Мы итак должны всем знакомым, дом заложен, кредит нам не дадут… и если Витя не отдаст этот долг, не представляю, что будет с нами, что будет со мной…– она сделала вид, будто вытирает покатившиеся слезы, которые на самом деле так и застыли в её холодных глазах.
– Видимо, в таком случае тебе придется искать нового мужа или идти работать… других вариантов я просто не вижу, – сухо сказал Бес.
– Всё-таки ты изменился… стал озлобленным и мстительным. Неужели ты не можешь простить мне ошибку молодости? – от слез не осталось и следа, в глазах женщины были только раздражение и вызов.
– Как же вы меня утомили, – Дима провел ладонями по лицу. – Хорошо, давай просто остановимся на понятном для вас варианте – я вас не простил и мщу, поэтому не буду оплачивать долг твоего мужа. Всё, разговор окончен, – обойдя женщину, Бессонов зашел в помещение мастерской.
Андрей позвонил на следующий день и сказал быть готовым к семи вечера. Он явно нервничал, перескакивая с одной темы на другую. Когда Дима уже хотел положить трубку, Смолкин тихо спросил:
