Вдруг мы услышали протяжное завывание рога. На площадь выбежали императорские гвардейцы, окружили пространство перед дворцом и встали между греками и венецианцами.
– Довольно! – послышался голос позади. – Я не позволю нарушать покой василевса!
В воротах дворца стоял Феодор. Он был облачен в панцирь из металлических пластин поверх пурпурной туники. Голову царевича украшал венец из жемчужных нитей.
– Минотто! – Феодор гневно посмотрел на итальянца. – Как ты посмел являться сюда во главе вооруженного отряда?
– Я требую справедливости! – голос Джироламо громом разнёсся по всей площади. Он быстро позабыл, что всего минуту назад его жизнь висела на волоске.
– Справедливость свершилась. Виновные наказаны!
– Нет! Я отказываюсь признавать этот приговор!
– Это ничего не меняет. – Царевич небрежно махнул рукой. – Константинополь – греческий город, и здесь действуют законы, которые устанавливает греческий император.
Последние слова Феодор произнес в толпу, и та разразилась одобрительными возгласами. Но мне показалось, что эту речь царевич подготовил заранее.
Венецианцы тем временем недобро оглядывались по сторонам, а Минотто, похоже, понял, что на этот раз у него не получится добиться своего.
– Значит, греческий город… Что же, я запомню эти слова, – мрачно пообещал венецианец.
Джироламо спустился к своим людям, но я успел догнать его.
– Обещай, что твои люди не станут мстить за гибель тех моряков. – Я не имел права просить об этом, и мы оба это знали, но Минотто был человеком чести, и на это была вся надежда.
Итальянец хмыкнул в ответ.
– Не волнуйся, я не дам повода к разжиганию мятежа, – пообещал он. – Но, если буря все-таки разыграется, знай, мы не станем спокойно наблюдать, как разрушают наши дома и громят храмы. У нас достаточно оружия, и мы сумеем им воспользоваться.
Бальи сделал знак солдатам, и вскоре небольшой отряд итальянцев покинул площадь.
– Как думаешь, этот упрямый торгаш выполнит свое обещание? – ко мне подошел царевич. – Вижу, что он прислушивается к тебе.
Феодор посмотрел на меня, и губы его расплылись в неприятной усмешке.
Внешне царевич очень сильно походил на своего венценосного брата, Иоанна. Все тот же нездоровый цвет кожи, меланхоличное выражение лица, плавность движений и загадочный блеск в глазах. Голос его всегда был тихим и вкрадчивым, так что зачастую приходилось напрягать слух, чтобы не пропустить сказанное. Однако я знал, что за этим смиренным образом скрывался умный и опасный человек, способный на все ради достижения своих честолюбивых замыслов. Именно поэтому в беседе с царевичем следовало тщательно взвешивать каждое слово.
Я поклонился царевичу, как того требовал этикет, а затем произнес:
– Я не хочу, чтобы жители Константинополя снова убивали друг друга, и делаю для этого все, что могу.
– Это похвально, – кивнул Феодор. – Пойдем, нам надо с тобой поговорить.
Покинув шумную площадь, мы вошли во дворец и добрались до покоев Феодора. До своего отъезда в этих комнатах жил Константин, теперь же они перешли к его брату, который сам настоял на этом, как бы подчеркивая – место подле императора отныне занимает он.
Расположившись за небольшим столиком, царевич первым начал разговор:
– Как тебе жизнь в столице, Георгий? Не скучаешь по своим странствиям?
Ласковый голос Феодора сразу же насторожил меня.
– Не скрою, моя душа не может найти себе покоя в бездействии, – ответил я.
– Я так и думал. – Феодор медленно поднялся и подошел к балкону. – Очень скоро мы уедем отсюда. Но пока императору нужна моя поддержка. Он ведь сейчас так слаб, а Константин и Фома слишком далеко от столицы.
Он испытующе посмотрел на меня, и по моей спине пробежали мурашки. Я слишком хорошо знал царевича и прекрасно видел, к чему он пытается меня склонить.
– Константин далеко, – согласился я. – Но он явится в столицу по первому зову и, если понадобится, во главе армии.
Мои слова неприятно уязвили самолюбие Феодора.
– Ох уж этот Константин, – слегка сжимая кулаки, проговорил он. – Всеобщий любимчик и герой битв. Неужели только я вижу, что за яркой оболочкой скрывается абсолютная пустота?
Я не стал отвечать на этот вопрос. Феодор и Константин не ладили между собой с самого раннего детства. А однажды они даже скрестили мечи на поле боя.
Тот день надолго врезался в мою память. Неизвестно, что произошло тогда между братьями, но когда я прибыл в Мистру из очередной дипломатической миссии, то застал Константина во главе армии, которая спешила к месту сражения, где в это самое время схлестнулись войска Фомы и Феодора. Последний одерживал верх, и только прибытие Константина спасло Фому от жестокого поражения. Однако кровопролитие это не остановило. Разгневанный Феодор лично повел своих людей на вновь прибывших солдат Константина, и кто знает, чем могло закончиться это братоубийственное сражение, если бы не густой туман, опустившийся в тот день на поле брани.
– Я понимаю твое молчание, Георгий, – вкрадчиво произнес Феодор. – Ты служишь Константину уже много лет, и я не могу винить тебя за это. Мой брат, безусловно, хороший воин. Такие люди нужны империи на полях сражений, но на троне в это время должен быть человек несколько иного рода…
Феодор выжидающе посмотрел на меня, но я не произносил ни звука, и тогда он заговорил откровенно:
– Я каждый день молюсь, чтобы Господь даровал Иоанну долгих лет царствования. Его ноша поистине неподъемна, но рано или поздно кому-то придется принять ее. К сожалению, мой брат не обзавелся потомством, поэтому следующим законным наследником престола являюсь я, и мне следует быть готовым, что судьба страны окажется в моих руках.
Феодор приблизился ко мне.
– Пойми меня правильно: я не властолюбец, но кто еще в состоянии взять на себя такую ответственность? Фома и Димитрий погрязли во взаимной вражде, а Константин не видит дальше лезвия своего меча.
Откровенность Феодора несколько удивила меня.
– Никто не оспаривает ваши права на престол, – произнес я. – Именно поэтому Константин добровольно отправился в Морею.
Однако Феодор лишь рассмеялся.
– Отказываться от притязаний может лишь тот, кто имеет на них право
43! – произнес он с едкой усмешкой. – А какие права есть у Константина? Он должен знать свое место!
– И тем не менее ваш брат не ищет ссоры, – с нажимом произнес я. – Он понимает, что этим лишь подыграет врагам нашей империи.
Однако мои слова не произвели на Феодора желаемого эффекта.
– Неужели ты полагаешь, что я настолько глуп? – прошипел он, глядя мне прямо в глаза. – Мой брат затеял военный поход против турок только для того, чтобы таким образом завоевать популярность в столице. Морея для него – всего лишь легкий путь к трону, и ради этого он не побоится пойти по костям своих людей. Если султан повернет свои войска против нас, мы пожалеем, что родились на этот свет. И виной тому будет лишь гордыня моего брата!
