Жанровая фотография – это захватывающее по многим причинам занятие. Нужно без конца упражняться, чтобы превратить приземленный сюжет в нечто забавное, приводящее в замешательство или вызывающее беспокойство. Однако ошибкой было бы думать, что только подлинные, снятые в естественной обстановке уличные эпизоды могут лгать, говоря правду. Постановочные сценки, которые снимать значительно легче, сбивают зрителя с толку ничуть не хуже (фигура 2.39).
Фигура 2.39
Верное распознавание и использование визуальных клише могут привести к тому, что обычная сцена будет выглядеть, как триллер, шпионский фильм или почти все, что можно себе представить. Здесь очень важна ирония, вам нужно каким-то образом сообщить о том, что вы осознаете тривиальность примененного приема. Если вам не удается ясно дать это понять, зрители могут воспринять фотографию серьезно и подумать, что вы либо неоригинальны, либо плагиатор.
Галерея 2.1, небольшая подборка фотографий, снятых в московском метро, представляет собой вымышленную историю о жизни русской разведки. Каждая фотография изображает сцену, которая в реальности не имеет ничего общего с насилием, обманом или чем-то еще, характерным для шпионажа. Однако сходство очевидно. Почему? Все благодаря правильному использованию визуальных клише. По причине тайной природы шпионской жизни, большинство людей знакомы с ней только по фильмам. Фотографии из этой подборки так же далеки от шпионской реальности, как кино, но выглядят словно шпионская жизнь, которая нами привычно воспринимается. Прелесть в том, что мы не считаем фильмы достоверным источником информации, в то время как непостановочные фотографии кажутся намного правдоподобнее.
Галерея 2.1
Здесь нет ни оплаченных актеров, ни массовки или осветительного оборудования. Большинство «героев» даже не подозревают о том, что на них направлена фотокамера. Как здесь не поверить? Вот почему уличный жанр кажется таким правдоподобным независимо от своего содержания.
Другой замечательный способ солгать, говоря правду, – это довести все до абсурда. Большинству из нас не нравится попадать в ситуацию, бросающую вызов обычной логике, потому что развязку невозможно предугадать, а испытанные алгоритмы бесполезны. Следовательно, абсурдность представляет собой угрозу. Столкновение с абсурдом у многих вызывает отрицание, или обесценивание ситуации, потому что это помогает вновь обрести психологический комфорт. Смотреть на алогичную фотографию куда проще, чем сталкиваться с абсурдом в реальной жизни. Зритель понимает, что ненастоящий абсурд угрозы не несет, и ему кажется, что все под контролем. Разглядывание картинки становится сродни наблюдению за кормлением аквариумных пираний – волнующе, но безвредно, а поэтому зрелищно. (Вспомните граждан Рима, болеющих за любимых гладиаторов на трибунах Колизея.)
Фигура 2.40
Возможно, вам показалось, что делать «правдоподобные» постановочные фотографии легче, чем снимать уличный жанр. Может, это и так для человека, готового примириться с посредственным результатом, но для того чтобы создать нечто поистине незабываемое, требуется настоящая преданность делу. Подлинность фигуры 2.40 неизменно вызывает сомнения, особенно у тех, кто знает, где находится Хабаровск. До тех пор, пока я не предлагаю им посмотреть необработанный файл в формате RAW (или пообщаться со свидетелями этого незабываемого события)!
Независимо от того, насколько невероятно или абсурдно это выглядит, удачный постановочный снимок побуждает усомниться в том, инсценирован ли он, или сделан в естественной обстановке. Интересно, что именно это сомнение занимает зрителя больше всего (фигура 2.41). Для достижения подобного эффекта нужно, чтобы люди, принимающие участие в съемке, вели себя в кадре безупречно. Когда они даже чуть-чуть переигрывают, фотография лишается налета реальности и выглядит просто подделкой.
Фигура 2.41
Для тех, кто не является профессиональным актером, политиком или фотомоделью, нет ничего лучше, чем играть самих себя. Отбирая звезд для своего следующего постановочного шедевра, постарайтесь отметить их наиболее выразительные черты и подумайте, как их можно использовать. Если вы добьетесь того, что люди будут естественно вести себя в абсурдной ситуации, представляя все так, словно ничего странного не происходит, результат получится как минимум впечатляющим.
В частности, это справедливо для портретов или мистификаций, замаскированных под портреты. Если поведение героя (выражение лица, поза и манера преподносить себя) убедительно, это служит безусловным приглашением к ментальному диалогу. Внимание зрителя изначально приковано к тем фрагментам фотографии, которые являются лучшими источниками информации для подобной беседы, что изначально мешает ему обратить внимание на абсурдные подробности. Он заметит их позже (фигура 2.42).
Фигура 2.42
Намек
Опытный политик никогда не идет на риск, не повязав страховочного конца. Обращаясь к толпе с пылкой речью, он всегда заручается возможностью сказать: «Вы меня, должно быть, не поняли. Я имел в виду совсем не это». В фотографии мы делаем то же самое, подразумевая что-либо, вместо того чтобы прямо сослаться на это. Только посмотрите на фигуру 2.43, на которой безобидный парикмахер превращается в чудовище и психопата, хотя на фотографии нет ничего, что служило бы тому подтверждением. Тот факт, что зрителя дурачат, внушая ему мысль о том, что готовится нечто ужасное, не является результатом случайного стечения обстоятельств. Я намеренно добавил некоторые детали, сочетание которых может пониматься двояко, если они присутствуют в кадре вместе.
Фигура 2.43
Открытые ножницы и ноги, обрезанные в результате жесткого кадрирования, подводят к тому, что вы интерпретируете выражения лиц героев фотографии, как хищника и жертвы. Здесь, чтобы не переусердствовать, нужно проявить ловкость и не договаривать до конца, что позволит честно посмотреть в глаза зрителя и спросить его: «Какой маньяк?», якобы испугавшись того, что совершенно безобидное фото может быть так нелепо интерпретировано. (В противном случае, один из вариантов прочтения истории окажется слишком очевидным, и вы останетесь без своего страховочного конца.)
