Чтобы не плутать в потемках, Вита зажгла свет в холле, а потом разглядела полоску света, бьющую из-под двери спальни Ивана. Значит, он там. Не успела она сделать и пары шагов, как дверь в спальню медленно приоткрылась, и показался хозяин дома. Он все-таки вышел ей навстречу. Но, господь! Как же паршиво он выглядит!
Забыв про все свои страхи, Вита поспешила к мужчине, которого, кажется, прямо сейчас полюбила еще сильнее. Иван выглядел совершенно больным – с бледного лица на нее смотрели воспаленные глаза, губы потрескались, на щеках темнела щетина. Он не сделал попытки пойти ей навстречу, а так и замер в дверном проеме.
– Ты зачем встал, – приблизилась Вита к Ивану вплотную и посмотрела на измученное любимое лицо, впитывая каждую черточку.
Как же она его любит, оказывается! И как она могла не видеть его целую неделю?
– Тебя встретить, – прохрипел он и сразу же закашлялся.
Вита обхватила его за талию и заставила вернуться в комнату. Так же настойчиво подвела к кровати и велела:
– Быстро ложись. Нечего разгуливать в таком состоянии. Да ты огненный! – испугалась, прикоснувшись к его лбу. – Температуру мерял?
Иван тряхнул головой и устала прикрыл глаза. Вита не на шутку перепугалась, понимая, что он в еще худшем состоянии, чем ей показалось сначала.
– Где у тебя градусник и таблетки? – растерянно оглянулась.
Эта комната… так о многом ей напомнила, но сейчас тут отчего-то было до ужаса тоскливо. Может, потому, что тот, с кем она тут была счастлива еще недавно, сейчас ее откровенно пугал?
– В шкафу, – открыл Иван глаза и даже попытался улыбнуться. – На третьей полке белая коробка.
Вита подскочила к шкафу и уже через несколько секунд перерывала внутренности той самой коробки, забравшись с ногами на кровать. Найдя термометр, она без лишних слов стряхнула его и сунула Ивану под мышку. Он как был в махровом халате, который, по всей видимости, надел, чтобы выйти к ней, так и лежал поверх одеяла. Надо бы раздеть его, но сначала она измерит температуру…
– Тридцать девять и пять! – ахнула Вита, когда посмотрела термометр. – Нужно раздеться, срочно!
– Догола? – снова улыбнулся Иван.
Он еще пытается шутить! Правильно Полина Матвеевна назвала его паразитом.
– До трусов! – невольно гаркнула на него Вита, помогая освободиться от халата.
Ее злость была вызвана страхом за него, но она знала, что делать дальше. Сбегав на кухню за водой, Вита помогла Ивану выпить жаропонижающую таблетку, заставив осушить стакан до дна. К тому времени он уже лежал поверх одеяла в одних трусах. Она же достала из шкафа простыню и накрыла его.
– Давно ты заболел? – поинтересовалась, снимая футболку.
– Утром… – следил он за ее манипуляциями внимательным взглядом.
– А врача почему не вызвал? – задала она новый вопрос, освобождаясь от джинсов.
– Он мне не нужен, я и так знаю, что обострился бронхит. У меня он с детства…
– Бронхит лечится антибиотиками, насколько я знаю, – строго посмотрела на него Вита и расстегнула застежку бюстгальтера. – И вдруг это воспаление легких? – решительно осталась она перед ним в одних трусах тоже.
– Это не воспаление. Лекарство куплю завтра и начну пить. И что ты делаешь?..
Несмотря на высокую температуру и явную слабость, Иван буквально пожирал ее глазами. Вите даже стало смешно, но она сдержалась.
– Собираюсь лечить тебя собой, – широко улыбнулась и нырнула к нему под простыню. – Повернись набок, спиной ко мне, – велела тоном, не терпящим возражения. – Вот так, – прижалась она к его горячущей спине, крепко обхватывая руками. – Закрывай глаза и постарайся уснуть. Все разговоры оставим на завтра.
Он только и сделал, что стиснул ее руку и не выпускал, пока тело его не стало хоть и горячим, но уже влажным. Кажется, он быстро уснул. Вита же дождалась, когда температура спадет, а дыхание Ивана станет не частым и поверхностным, а ровным и глубоким. И только тогда она и себе позволила уснуть, прижимаясь к любимой и даже в болезни такой надежной спине.
Иван
Он как раз собирался ехать к Вите, именно с этой мыслью и проснулся. Но уже через десять минут после пробуждения понял, что заболел. Не только куда-то ехать, по квартире передвигаться не было сил. Проклятый бронхит обострился в самый неподходящий момент и погнал Ивана обратно в постель, а когда тот проснулся во второй раз ближе к обеду, понял, что болезнь стремительно набирает обороты.
Иван много думал в последнее время. Мысли одолевали самые разные. Сначала, после ссоры с Витой, он решил, что поступил с ней слишком своевольно, что нельзя брать на себя всю ответственность за жизнь другого человека, даже если этот человек тебе очень дорог. Вспыхнуло непреодолимое желание извиниться и попытаться объяснить свое поведение, а не замыкаться, как это сделал сразу же, как только разозлился на нее. Разозлился из-за проклятого стикера, что Вита показательно наклеила на лобовое стекло неправильно припаркованной машины. Дался ему этот стикер! Как и ее участие в движении стопхамовцев, которое его душа не принимала.
Но она такая, и он с этим ничего не может поделать. Если любит – а он Виту не просто любит, а любит всей душой – это Иван уже отчетливо осознавал – значит, и принимать должен такой, какая она есть, со всем, что он относит к недостаткам.
Тем же вечером Иван твердо решил помириться с Витой, чтобы больше никогда не ссориться. Одного он не ожидал никак, что она не будет отвечать на его звонки. Набирая ее номер раз за разом, он все больше убеждался, что обиделась на него эта своенравная девушка гораздо сильнее, чем он мог предполагать.
Тогда Иван решил отправиться к ней домой, невзирая на поздний час. Раз Магомет не идет к горе… Но и там его поджидал неприятный сюрприз – свет в окнах квартиры Виты не горел, и, как вскоре убедился, никого не было дома. Если бы она спала, то от настойчивых звонков в дверь точно проснулась бы.
Решив, что девушка с подругой отправилась куда-то развеяться, Иван устроился в машине на любимой запретной лужайке и принялся ждать.
Ждать пришлось долго – время уже приближалось к часу ночи, когда у подъезда остановилось такси. Не успел он обрадоваться и перехватить Виту у подъезда, как за него это сделал кто-то другой. Причем, довольно грубо и, кажется, против ее воли. Какой-то крендель взял и затащил его Виту в подъезд. Намерения его были настолько прозрачными, что дальше уже Иван действовал на эмоциях.
Как не убил этого урода, что посмел лезть к его девушке с поцелуями – одному Богу известно. Но именно этого Иван и желал больше всего в тот момент. Помешала Вита – охладила пыл ревнивого убийцы.
Когда провожал ее до квартиры, в душе боролись два желания: устроить ей словесную трепку, высказав все, что думает и успел надумать раньше, или поступить примерно так же, как тот урод – зацеловать до полусмерти даже против ее воли, а потом уволочь в свою берлогу и больше никуда не отпускать. А возле ее квартиры его словно окатили ледяным душем. И обида вспыхнула с новой силой, активно подпитываемая жгучей ревностью и всеми теми мыслями, с которыми он весь день усиленно боролся. А потом началась неделя вакуума, когда Иван по нескольку раз за день хватался за телефон, чтобы позвонить Вите или хотя бы написать смс. Когда он сдерживал себя по вечерам, не разрешая ехать к ее дому. Когда приходилось выкручиваться перед мамой и сочинять всякие небылицы. Но самое сложное было не подпускать к себе мысль, что они слишком разные и не подходят друг другу, что, если они станут жить вместе, то он рискует исковеркать ее жизнь. Постепенно до Ивана доходило, что ведет себя с Витой не просто авторитарно, а как строгий папаша. И больше всего он боялся, что не сможет вести себя иначе.
