Даже видавшего виды майора передернуло — все дно было устлано людьми в самых разных позах. Те же белые одеяния до пят, те же распущенные волосы у женщин. Кристально-прозрачная вода позволяла видеть каждую деталь. Левченко окунул руку — вода была теплой.
В бассейне был устроен подогрев и слои воды плавно перемешивались — более теплые поднимались наверх. Из-за этого шевелились волосы, складки ткани. Максим не обнаружил в воде следов крови — людей топили живыми или они сами добровольно погружались на дно. Ни одно тело еще не всплыло на поверхность. Местами утопленники лежали в два слоя — их было слишком много для бассейна.
Где тут сливной вентиль — хотя бы воду выпустить? Черт возьми, не у кого узнать — ни одной живой души.
Всего на две-три секунды он задержался возле бассейна — со двора донесся стрекот включенного движка. Левченко взлетел вверх по лестнице и увидел в окне, как грузовая машина медленно подкатывается к воротам и человек в защитного цвета куртке тянет на себя разомкнутые створки. Не задумываясь, Максим открыл беглый огонь по колесам.
Водитель резко рванул вперед — человек в защитной форме едва успел отскочить. Впритык к воротам стоял левченковский «Фольксваген». Грузовик еще не настолько разогнался, чтобы отбросить его с дороги. После глухого удара раздался звон бьющегося стекла.
Последней пулей, оставшейся в обойме, Максим выстрелил по кабине — почти вслепую, потому что стрелял вдогонку, видя перед собой кузов, обтянутый брезентом. Похоже, выстрел достал водителя — машина странно вильнула на спущенных шинах и даже откатилась на несколько метров назад.
Те, кто сидел внутри явно не успели засечь, откуда стреляли. Несколько автоматных очередей вслепую полоснуло по окнам. Присев на корточки, Левченко сменил обойму в «Макарове». Отсиживаться Максим никак не мог — он был обязан не выпустить никого на улицу.
Широко расставил ноги, вытянул обе руки, поддерживая левой правый кулак с зажатой ребристой рукояткой. Привстал и выпустил две пули подряд в коренастую фигуру, уже проскочившую было в створ.
Если задержаться на секунду, чтобы удостовериться в результате — ты мертвец. Левченко отпрянул от окна и тут же длинная очередь разнесла остатки стекла, посыпались щепки от рамы и куски штукатурки. Почти у каждого человека, которому много раз выпадало на долю вести огонь по живой цели, рано или поздно появляется шестое чувство: нажав спусковой крючок, уже знаешь, попал ты или нет. Сейчас, прижимаясь спиной к стенке, майор был уверен: шустрый мужик отбегал свое.
Теперь подняться на второй этаж: оттуда обзор все-таки лучше. Где Сема-автослесарь, человек, который нашел в себе силы очнуться от дурмана? Он не был особенно ценным информатором — находясь на самом низу пирамиды, только по косвенным приметам можно судить о ситуации.
Вот и теперь он ничего не знал заранее. Где Сема, он-то ведь точно не хотел умирать. Поднявшись на второй этаж, Левченко достал из кармана радиотелефон:
— Где там Костя?
— Они уже выехали, — ответил дежурный.
— Давно?
— Минут пять назад.
Майор выглянул во двор — теперь он просматривался гораздо лучше. Никаких признаков жизни. Попрятались по щелям? Да ведь в здании наверняка есть еще выходы: парадные, черные — как тут все проконтролировать в одиночку.
Одна надежда — содержимое грузовика. Недаром они не стали сматываться на легковой. Что окажется сильнее: жадность или страх? Они ведь тоже не дураки — на шум пальбы рано или поздно кто-нибудь да подскочит: «собровцы» или еще похуже.
Левченко вытер пот со лба — капли уже затекали в глаза. Он вспотел не столько от напряжения сколько от беспрерывной беготни. Неожиданно послышался слабый стон. Опять бежать. За поворотом он увидел парнишку лет шестнадцати, истекающего кровью. Он пытался ползти в клейкой красной луже, но не мог сдвинуться ни на метр.
Левченко выдрал полосу из белого халата до пят. Перевязал обе руки, затянув жгут как можно туже. Сознание у мальчишки плыло, глаза закатывались.
— Потерпи, сейчас будет «скорая», — пообещал на всякий случай Максим — авось парень еще в состоянии слышать.
Он собрался еще раз выглянуть в окно, и вдруг на улице со стороны фасада затарахтела стрельба. По характерному звуку Левченко узнал Костину команду. Уже полегче. Эти никого не выпустят.
А это что за дверь — тяжелая, с вычеканенным солнечным диском и кощунственной в этом Содоме иконой? Неужели обиталище Бороды? Левченко толкнул ее, на всякий случай уложив палец на спусковой крючок. Прямо у порога лежал ничком человек двухметрового роста. Майор перевернул его на спину — так и есть, Матвеев собственной персоной.
Этот уж точно ушел из жизни не по доброй воле. Тело было буквально изрешечено крупнокалиберными пулями, на длинной черной бороде запеклась кровь. По центру лба красовалась аккуратная дырка — след контрольного выстрела.
Расшитая золотыми нитками ряса, странная шапочка на голове. Кто его перехитрил: ближайшие помощники или охрана? Странный неуклюжий топот по лестнице. Левченко осторожно высунулся в коридор — люди из «скорой помощи» уже укладывали на носилки парнишку с перевязанными руками.
— Много вас? — крикнул майор и удивился почему человек в халате отпрянул назад.
А, пистолета испугался. Странные люди — крови не боятся, а от оружия шарахаются.
— Не обращайте внимания. Сколько машин говорю?
— Два микроавтобуса.
Не часто Левченко подмывало выматериться, на этот раз он еле сдержался. Отец всегда говорил: повышать голос недостойно мужчины, тем более мужчины в погонах. А погоны на плечах Максим чувствовал даже во сне.
— Мало! Пошлите людей вниз, там куча народу в бассейне. Еще можно откачать. Только осторожней, здесь можно напороться на пулю. Попросите, пусть вам выделят пару ребят из спецназа.
Напутствовав врача, Левченко двинулся дальше. Не успел он пройти и десяти шагов, как погас свет. Погас во всем здании — выглянув на улицу, Максим не обнаружил отсветов на асфальте. Легко, на ощупь он вставил свежую обойму — слава богу со стрелковым оружием он давно умел обращаться хоть с закрытыми глазами.
Как теперь отличишь «чистых» от «нечистых»? По запаху? Просить представиться? Надо забираться наверх — вдруг они собрались уходить по крышам. Кромешная тьма — слишком ярким был свет. У них большое преимущество: знают здание как свои пять пальцев.
Ступал он неслышно, скользя левой рукой по перилам. Все в доме затихло, Левченко слышал собственное дыхание и мерный стук в ушах. Чем-то он выдал себя или враг оказался слишком близко? Полыхнула вспышка, ветерок причесал волосы на макушке. Сантиметр от смерти.
Зато Максим мог теперь отвечать почти наверняка. Он нажал спусковой крючок с интервалом меньше секунды — стрелявший не успел отскочить в сторону. Левченко ощупал его рукой и похолодел: спецназовский камуфляж. Свой!
