Для единомышленников время пока не пришло и первым «собратом» стал известный тележурналист Дараганов, автор скандальных разоблачений и интервью. Удивительная натура соединяла в себе романтику и холодный цинизм, вечное любопытство ко всему потаенному и скрытому и неуемную жажду саморекламы.
Обряд посвящения привел Дараганова в полный восторг. Белозерский представил дело так, что в ложе уже состоит множество влиятельных людей из самых разных сфер, но для «подмастерья» может пока открыться только самый край завесы. Он разрешил обращенному «собрату» лично отобрать еще двоих кандидатов.
— Главное, что требуется от них на первое время — умение хранить тайну, — почерпнутый большей частью из книг и бесед аристократической родни русский язык помогал Белозерскому выражаться торжественно, как подобало случаю. — Это первая заповедь масонства. Имей в виду — ты за них отвечаешь перед ложей в полной мере.
«Впрочем, небольшая доза рекламы на начальном этапе не помешает», — подумал Белозерский.
Человек, проживший на Западе всю жизнь, он быстро осваивался в столице. Сразу постигал все тонкости ее уклада, который чужой нерусский человек замучился бы анализировать. Скоро он посвятил в «подмастерья» члена одного из комитетов Государственной Думы. Следующим стал популярный делец-кинопродюсер. Каждому он подавал суть ложи под особым для него предназначенным соусом. Каждый становился корешком, который пускал в своей среде новые отростки.
На очередном ритуале посвящения присутствовали уже десять человек в масонских фартуках. Огоньки свечей заставляли их тени колебаться, ползать вверх-вниз по стенам. На мерцающих подносах красовались масонские принадлежности: молоток, мастерок, отвес. Обычные инструменты каменщика, которые приобрели сокровенный смысл и поэтому были изготовлены из дорогого материала, украшены инкрустацией.
«Зондеркоманда» собиралась медленнее. Белозерскому требовались не просто разовые исполнители, а постоянные сотрудники, не просто люди, способные преступить закон, а мастера своего дела. Здесь Великий Мастер ложи превращался просто в Хозяина. А всякому Хозяину важна личная преданность — самый большой дефицит в современном мире.
Случайно Белозерский услыхал от Дараганова историю о киллере, который совершил самый страшный грех — промахнулся. Намеченный в жертву бизнесмен отделался только легким ранением в плечо, после чего окружил себя буквально непробиваемой стеной охраны.
С киллера затребовали обратно аванс. Но оказалось, что это еще не самое страшное. Он перестал получать заказы. Больше того, последний из заказчиков продолжал по-своему «заботиться» о нем. Если бедняге удавалось устроиться сторожем или грузчиком в магазин, через неделю ему объявляли, что отказываются от его услуг.
Дараганов хотел сделать с незадачливым киллером целую передачу того сорта, где интервьюируемого показывают только со спины или закрывают верхнюю часть лица на экране черной полоской. Но начальство телеканала не одобрило его замысла, сообщив, что жанр в целом устарел.
Белозерскому удалось как бы невзначай разузнать адрес, и он отправился в гости к отставному наемному убийце по фамилии Слепцов — в коммунальную квартиру, о существовании которых ему было известно только понаслышке.
Он проследовал по сумрачному, пропахшему ароматами дешевых обедов коридору к указанной соседкой двери. На стук хозяин открыл почти сразу — худощавый человек в белой тонкой сорочке и строгих темных брюках. Белозерский решил, что он собрался уходить, но, как выяснилось потом, это была повседневная домашняя одежда.
Хозяин встретил незнакомого человека совершенно спокойно, указал на тапочки у входа. Комната в самом деле сияла чистотой. Здесь каждая вещь занимала отведенное ей место. Книги по шахматам в прозрачных обложках выстроились на полке. На подоконнике, ближе к свету, стоял мохнатый кактус в керамическом горшке.
Нейтральные, безо всякого рисунка обои не оживляли ни фотографии, ни дешевенькая картинка, ни хотя бы цветной календарь. Стол, накрытый клеенкой был пуст. Белозерский не заметил в комнате даже телевизора.
Он представился и сразу приступил к делу.
— Я слышал про вас. Думаю, мы смогли бы сотрудничать.
— Что именно слышали?
Гость достал пачку сигарет и оглянулся в поисках пепельницы.
— Извините, но я не курю.
«Этого следовало ожидать», — сказал себе Белозерский, пряча сигареты обратно в карман.
— Вы выполняли штучную работу на заказ. Потом случилась осечка.
— Понятно. Работа прежнего рода.
Гость подтвердил.
— Представьте себе — покупатель пришел в оружейный магазин. Ему предлагают одно ружье, второе. А он говорит — мне бы то, которое дает осечку.
— Человек — это самосовершенствующийся механизм.
Слепцов взглянул на часы, открыл дверцу шкафа, достал коробочку с поливитаминами и проглотил цветной шарик.
— Если я изменился, то не к лучшему. Пропадает уверенность в себе. Потом теряешь квалификацию от долгого простоя. Если хотите дешево и сердито, найти людей тоже не проблема.
Белозерский опасался увидеть обиженную на судьбу, сломанную фигуру, но все больше убеждался, что перед ним человек другой породы, умеющий держать удар. В голосе Слепцова не слышалось ни агрессии, ни особой любезности, говорил он именно то, что хотел сказать.
— За дешевизной я не гонюсь. Наоборот — хочу предложить твердый стабильный заработок.
— Нажили столько врагов? — недоверчиво взглянул бывший киллер.
— Пока у меня вообще нет никого на примете. Просто хочу иметь специалиста под рукой.
— Не встречал еще таких предусмотрительных людей.
Из-за стенки послышались громкая ругань и яростный женский визг. Слепцов продолжал, даже не повысив голоса:
— Еще одно: последний заказчик все никак не может меня забыть. Его люди исправно следят, чтобы я не нашел себе средств к существованию.
— Мы посоветуем им не быть такими злопамятными.
Часть третья
Глава первая. Торг из за кассет
Левченко решил наведаться на Сиреневый бульвар. Лифт успели починить, хотя он морально подготовился к тому, чтобы опять взбираться пешком на двенадцатый этаж.
— Честно говоря, я пожалел, что его отремонтировали, — признался Максим. — Теперь для твоих друзей и знакомых больше нет препятствий. Нам не дадут побыть вдвоем.
— Думаешь, ко мне не зарастает народная тропа? Последнее время я больше общаюсь по телефону. Кто-то стал слишком деловым, кто-то погряз в семейном счастье.
— Тем лучше. Какие новости на рабочем месте?
— Все ужасно. Мы с Самохиным сидим как будто в карантине. Никто не появляется, не звонит. По-моему, он даже мне перестал доверять.
