— Поднимись загляни — что там с шефом? Я пока посмотрю что ей прописать.
— Спит, раз носа не высовывает, — проворчал второй охранник, но все-таки поднялся.
Первый, который числился старшим в паре, наклонился над Алиной, выругался и побежал за коробкой с лекарствами. С лекарствами в доме было небогато — Арефьев не болел даже насморком, не говоря уже о чем-то более серьезном. В коробке отыскались просроченный аспирин, грелка и несколько одноразовых шприцов.
— Спит, как убитый, — вернулся второй охранник. — Может разбудить?
— При мне его однажды будили: дергали полчаса. Когда добудились — замочил так, что нос сломал человеку. Потом, правда, протер глаза как следует, даже извинился.
— Что с ней, как ты думаешь?
— Без понятия. Может с перепою.
— Не похоже.
Алина выгнулась всем телом, царапала ногтями пол.
— Надо хоть поднять ее, положить на диван. А то голову об пол расшибет.
— Лекарств нет ни хрена. Этот здоров как бык, зачем они ему?
— Эпилепсия что ли, черт ее разберет. Вот тоже подарочек.
— Эпилепсия или бешенство матки, надо врача.
— Сюда вызывать? Да шеф потом яйца оторвет.
— Надо везти. Тащим ее вниз, в машину.
— Воды ей хотя бы дать.
Принесли воды, но Алина поперхнулась и, отфыркиваясь, обрызгала младшему из охранников лицо.
— Курва.
— Ладно, понесли. Погоди, сбегай хотя бы за халатом. Не везти же ее в ночнушке.
Возле машины старший решил:
— Поезжай ты. Скажешь: ни фамилии, не места жительства не знаю, познакомились сегодня в баре, притащил к себе домой. Или сам придумай что-нибудь получше. Только не бросай ее там, дождись ответа.
— А если она прямо в машине кончится? Я один потом буду перед шефом отвечать.
— Довезешь. Гони на полную катушку.
— Слушай, отключи аварийное, а то сейчас сирена завоет.
Сигнализация в доме включалась только тогда, когда были заперты все окна и двери, впуская и выпуская кого-то, охрана каждый раз ее блокировала. Арефьев однажды уволил охранника, который забыл это сделать — сирена взвыла так оглушительно, словно началась ядерная война.
Машина выкатилась из ворот гаража. Старший охранник закрыл их, нажав кнопку, и сразу восстановил сигнализацию. Но двадцати секунд вполне хватило Зибе, чтобы проникнуть в дом. Окна первого этажа были забраны решетками, поэтому ей пришлось залезть по стене до уровня второго.
Пройдя по коридору, она заглянула в спальню: Арефьев негромко сипел в кресле. На полу стоял пустой бокал и валялось колечко выплюнутой кожуры от дольки лимона. Нет, сперва надо разобраться с охранником — он где-то поблизости.
С ножом в руках Зиба стала спускаться по лестнице, и вдруг рослый широкоплечий мужчина лет тридцати пяти в куртке цвета хаки и таких же штанах широким шагом вышел в холл первого этажа.
На его загорелом лице не дрогнула ни одна черта, но среагировал он без промедления: сорвал сзади, из-за пояса пистолет. Зиба с размаху метнула нож, ничего другого ей не оставалось. Охранник отклонился всем туловищем в сторону — нож только срезал клок кожи на правой руке и упал в углу.
Он не стал торопиться стрелять — по глазам Зибы понял, что она осталась безоружной. Сделал шаг вперед, второй, третий. Теперь он понял причину внезапного припадка Алины. Неужели эти две сучки рассчитывали всех провести? Или в дом пролез еще кто-то и задача девчонки только отвлечь внимание?
Он попытался быстро оглянуться и этой доли секунды хватило Зибе, чтобы перепрыгнуть через три ступени и кинуться ему в ноги. Тут она, несомненно, переоценила свои возможности. Охранник навалился сверху, заломил ей руку и резко ударил рукояткой пистолета по спине — между позвоночником и лопаткой.
Как будто электрический разряд сотряс руку от плеча до самых пальцев, слезы брызнули из глаз. Отчаянным усилием Зиба вывернулась, но сейчас же заработала удар в бок тяжелым ботинком. Ей показалось, что вся ее грудная клетка превратилась в кучу переломанных костяшек, не осталось ни одного целого ребра.
И все-таки она не сдавалась — из лежачего положения ударила противника каблуком в щиколотку. Он только поморщился, перевернул ее лицом вниз и, заведя руки за спину, защелкнул наручники.
— Мать вашу! Что за бардак? — заревел сверху разъяренный Арефьев, которого все-таки поднял с кресла шум неравной схватки на первом этаже.
Казначей не мог спросонья разлепить глаза и двигался на ощупь, багровый от бешенства. Охранник встал, спокойно отряхнулся, как человек, выполнивший свой долг.
— Да вот, сучка — пробралась чтобы вас убить.
Арефьев поморщился, замотал головой, стряхивая остатки сна. Щелки стали приоткрываться.
— Эта? — остановившись рядом с Зибой, он потрогал ее ногой. — Не смеши меня.
— Пожалуйста, нож, — охранник продемонстрировал оружие. — Немецкая сталь, палец перерубит с одного раза. Тут ваша… знакомая устроила нам цирк. Прикинулась, что концы отдает. Не знали, куда кинуться. Валик повез ее в «скорую помощь». А весь концерт был ради того, чтобы мы отключили сигнализацию перед тем как открыть гаражные ворота.
…В это время в машине Алина стала понемногу «приходить в себя».
— Что это значит? — слабым голосом спросила она с заднего сиденья.
— Ничего. Едем в город.
— Посреди ночи? Что за срочность? Ты объяснишь мне в конце концов или нет?
— Да пятнадцать минут назад вы головой об стенку бились, пену пускали изо рта.
— А твое какое дело? — она выпрямилась с трудом, как человек, у которого ломит суставы.
Охранник растерялся от такой наглости, даже не знал что ответить. Тут Алина обратила внимание на халат.
— В каком виде ты меня везешь?
«Как чувствовал, — сказал себе охранник. — Сделают виноватым. Серега быстро сориентируется: скажет что отговаривал, а я не послушал.»
— Эти приступы бывают раз в месяц, — заявила Алина. — Но я никого не уполномочивала доставлять меня на излечение. Эти врачи — к ним в руки лучше не попадаться. Давай сейчас же обратно, у меня там в сумочке лекарство.
Она рассчитывала, что события в коттедже пришли к благополучному завершению, и торопилась избавиться от последнего свидетеля ее «особых» отношений с хозяином. Зиба, наверно, с нетерпением дожидается их возвращения.
Скрипнув зубами, человек, которого напарник называл Валиком, развернул машину на трассе и погнал в обратном направлении.
— Мы в самом деле поторопились, — произнес он после продолжительного молчания. — Может быть все-таки не стоит поднимать шум, а то хозяин, сами знаете…
