– И пока невредимый.
– Катышев хочет его убить?
– И хотел, и хочет. Вы тоже в опасности. Семен приехал за вами, вы с ним уедете далеко-далеко.
– Далеко-далеко, – тихим голосом вяло повторила она.
– Вам нужно собрать вещи. И ехать с ним.
Марта кивнула, повернулась ко мне спиной, собираясь идти к своим чемоданам, но вдруг покачнулась и стала падать. Я поймал ее, подхватил на руки, перенес в комнату и уложил на диван.
Нашатырь искать не пришлось, она очнулась без него. Поднялась, села, посмотрела на меня, приложив палец к подбородку, и произнесла:
– Давайте еще раз! Мой муж жив.
– И находится у меня дома.
– Нам нужно уехать.
– И вы должны собрать вещи.
– Понятно, – поднимаясь на ноги, сказала Марта и скрылась в спальне.
Я не знал, что делать. Женщины собираются долго, а у меня в доме хозяйничает посторонний человек. Может, Сальников шарит по моим вещам. А может быть, люди Катышева потрошат на моем паркетном полу… Да и нельзя было вести женщину в дом, где нас могут встретить свинцовым огнем.
Я постучал в дверь и сказал, что скоро вернусь. А по пути к своему дому подумал, что вернуться может сам Сальников. Марта уже предупреждена, даже через обморок прошла, все, я больше не нужен. Возможно, вообще не нужен… Может, и не надо мне никуда ехать. Сейчас верну мужа жене, закроюсь в своем доме, а утром отправлюсь хоронить Лику. К брошенному дому Сальникова даже не подойду. И о Марте постараюсь не думать.
Калитка была открыта настежь, отворена была и дверь в дом. Свет в окнах не горел, в доме тишина. Зато пахло порохом. Сальникова нигде не было.
Сначала я обошел дом в темноте, затем включил свет на веранде. И увидел перевернутую табуретку. Половик был смят, на полу валялась разбитая банка с вареньем, которая с утра стояла на полке. И еще я увидел темные пятна на двери, как будто кто-то хватался за нее окровавленными пальцами. Сделать это мог Сальников.
Кто-то напал на него здесь, на веранде, возможно, ударил ножом или чем-то тяжелым по голове. Сбить с ног его сразу не удалось, какое-то время шла борьба. Сначала он выстрелил – через глушитель. Пуля оставила дырочку в окне, от которой паутинкой расходились трещинки. Я заметил ее, обследуя помещение.
Пистолет у Сальникова отобрали, тогда он схватился за банку с вареньем, пытаясь ударить нападавшего, но не смог этого сделать. Банка просто вывалилась у него из рук и разбилась.
Все это происходило совсем недавно, еще не развеялась пороховая гарь, еще не высохла кровь на двери. И дверь была открыта, и калитка, значит, Сальникова увели со двора. А может, вынесли. В любом случае он сейчас где-то далеко… А может быть, лежит где-то под кустом.
Я осторожно вышел за ворота, озираясь, зашел за куст, за которым однажды его уже искал. Никого и ничего, даже трава не примята. И на дороге ни единой живой души. Сверчки свиристят, соловей заливается, мирная идиллия. Для меня. Люди Катышева охотились на Сальникова, они его и получили. А я им не нужен. И Марта тоже… Может, не так уж все и плохо?
Я не должен был стесняться своих мыслей. Как ни крути, а Сальников мне враг, а не друг. Он опасен, от него сплошь проблемы. И все же мне стало неловко. Как будто это я сдал Сальникова его врагам.
А тут еще и Марта появилась, она шла к моему дому с двумя чемоданами в руках. Худенькая, хрупкая, а ноша тяжелая, но это не мешало ей идти быстро. Или она физически сильная женщина, или в чемоданах пуховые подушки. А может, это любовь к мужу окрыляла ее…
Я встал у нее на пути, протянул руки, чтобы взять чемоданы.
– Я же сказал, что вернусь.
– Мне не тяжело! – Марта мотнула головой, как будто отказывалась от помощи.
Но чемоданы мне отдала. Только я не знал, что с ними делать. Сальникова нет, ехать некуда. А идти нужно к машине, забирать ее, возвращать домой. Если с ней ничего не случилось.
– Здесь осторожно, – занося чемоданы, сказал я, показав на дверь, которая вела с веранды в дом. – Здесь кровь.
– Чья кровь?
– Семена, – выдавил я.
– А где он сам? – побледнела Марта. И, не дожидаясь ответа, рванула в дом.
Сальникова там не было, зато посреди комнаты валялся опрокинутый стул. Видно, человек, поджидавший жертву, сорвался с места, услышав подозрительный шум. Сальников открывал калитку моим ключом, но вряд ли он мог сделать это бесшумно.
Но почему его ждали у меня дома? Катышев, конечно, мог узнать обо мне, навести справки, сделать выводы, но тогда бы его люди устроили засаду и в доме у Марты. Но там никого не было, и она ничего не знала.
Я завис в раздумье, из которого Марта вывела меня нервно прозвучавшим вопросом:
– Где Семен?
– Его похитили, – чувствуя себя законченным идиотом, ответил я.
– Как это – похитили?! – И Марта смотрела на меня как на идиота.
– Он зашел ко мне, а здесь ждали… Люди Катышева… – Я вывел Марту на веранду, показал пулевое отверстие в окне. – У Семена тоже был пистолет. С глушителем. Поэтому мы не слышали выстрела… Чувствуешь, пахнет порохом?
– А ты не мог выстрелить? – Марта тоже перешла на «ты».
– Зачем?
Я догадывался, о чем она думает. Обижался, но не удивлялся.
– Да, зачем?.. Зачем ты мне голову морочишь? – В ее голосе звучала обида.
– Я не морочу тебе голову. Семен был здесь.
– Почему он не пришел ко мне?
– Обморок. У тебя же был обморок. А мог бы случиться разрыв сердца, ну, если бы Семен сам пришел к тебе… Он отправил меня, чтобы я тебя подготовил…
– И где он?
– Я же говорю, его похитили.
– Кто?
– Люди Катышева.
– Зачем он им?
– Ну, ты же сама сказала, что Катышев интересовался, жив Семен или нет.
– Понятно.
Марта вздохнула и, скользнув по мне разочарованным взглядом, вышла из дома. Но уже за порогом ей стало плохо, и она обессиленно опустилась на скамейку.
Где-то в аптечке у меня был корвалол, я нашел склянку, накапал в один стакан, налил воды в другой. Но Марта глянула на меня с опаской, как будто я подал ей крысиного яда.
– Ты же сама видела Семена. Вчера. В кафе. Это я за ним бегал. Но не догнал.
– Я видела Артема… Я долго думала и теперь точно знаю, что это был Артем.
– А если бы думала не долго, то знала бы не точно.
– Ты издеваешься надо мной?!
– Хорошо, поехали, я покажу тебе дом, в котором он жил. Это недалеко, ночью доедем быстро.
– Почему я должна тебе верить?
