– Ну за что ты так со мной, Катюша? – глухо промычала я, руками схватившись за волосы. А как же вчера Алан накручивал волосы на свой кулак. Черт!
– Подожди, правда, что ли? Ты была с Аланом, и вы…
– Да, этот хам стал моим первым мужчиной. Я такая дура!
Отбросив от себя подушку, уселась в позе лотоса и приняла стакан с водой из рук подруги.
– Я в шоке, малышка! И как? Тебе понравилось?
– Ты рада? – удивилась я, отпивая воды. – Мне казалось, ты меня осудишь.
– Я бы тебя осудила, если бы ты померилась с козлом Кириллом и подарила ему свою девственность. А Алан… Ну, о нем мечтают многие женщины, а он выбрал тебя.
– Что значит выбрал? Да, мне кажется, ему вообще плевать кого трахать! – возмутилась я, не понимая слов подруги. – Он редкостный хам и то, что вчера произошло, – абсолютная случайность.
– Или ошибка, да? Ну тебе хоть понравилась эта ошибка? – улыбнулась Катя, вводя меня в ступор.
Я задумалась, вспоминая вчерашние события, и не заметила, как снова смутилась.
– Вижу, что понравилось. Хорош мужик, да? Знаешь, подруга, я хоть практически не знакома с Аланом, но правда, это круто что твоим первым стал именно он. Опытный, властный, брутальный, а до чего красив гад!
– Ммммм… – огорченно простонала я, понимая, что так и не видела его лица. – Какая же я дура! Дура-дура-дура!
– Что? Ты чего?
– Да я не знаю даже, как он выглядит! Я шла из уборной, как вдруг он схватил меня и затащил в какой-то кабинет.
– Подожди, все было по твоему согласию? – взволнованно спросила Катя, вытаращив на меня голубые глазища.
– В том то и дело, что да. Представляешь?! Я отдалась незнакомцу в клубе! При этом даже не зная, как он выглядит!
– Ну, если у тебя дрожь от него была, и тебе понравился секс, то и неважно, каков он внешне. Хотя я видела его мордашку, и с уверенностью могу сказать – тебе понравится.
– Мне все равно, Кать. Я не собираюсь больше с ним встречаться.
– Но почему? – неподдельно удивилась она.
– Потому что я ягода не его поля. Получил, что хотел, а теперь до свидания. К тому же он хам, а я таких не люблю.
– Был груб?
– Достаточно, – пожала плечами, пряча от подруги взгляд.
– У таких мужчин это, наверное, в крови. Бекетов тоже достаточно груб, но стоит мне похлопать ресничками и все, он в моем кулаке.
– Хочешь сказать, что готов плясать под твою дудку?
– В какой-то степени. Нет, конечно, если я скажу, что хочу себе в рабы красавца негра, хрен он мне его предоставит. А вот по попке отшлепает, – я округлила глаза, удивленная ее словами. – Нет-нет, Машунь, мою девочку еще не трогали. Это я так, предполагаю.
– А-а! Ну, зато мою тронули.
– И какой у него член? Огромный?
– Кать! Прекрати! – смутилась я, вспоминая, как его орган сладко погружался в мое тело.
– Ага, понятно. Не хочешь делиться подробностями. Понимаю.
– Да ничего ты не понимаешь! Будет твой Бекетов разговаривать с Аланом, пусть скажет, что я сошлась с бывшим и очень счастлива! Точка!
– Так и передам, ага! Если мне вообще поверят. Думаешь, Алан еще не распорядился на счет охраны для тебя?
– С чего вдруг? – снова удивилась я. Это что, утро удивлений?
– Пф! Подружка, Эльмир давно ко мне ребят приставил. Они, конечно, не всегда со мной, но после вчерашнего, чувствую, будут каждый день наготове.
– Я не понимаю, почему ты раньше мне не рассказывала об этом?
– Да не хотела тебя в это втягивать, но как погляжу, теперь и ты повязла во властных и сексуальных.
– Ни в чем я не повязла! Повторюсь, видеться с этим наглецом я больше не желаю. Получили, что хотели и хватит.
Подруга как-то загадочно улыбнулась, словно знала больше, чем я. Хотя… исключать этот факт нельзя, ведь, как оказалось, с Бекетовым она знакома не первый день.
– Сейчас отвечу на звонок, а потом расскажешь, как познакомилась со своим Эльмиром, – хмыкнула я, услышав звонок своего телефона.
– Он не мой, – буркнула подруга, когда я поднялась за мобильным лежащим на комоде в спальне.
– Так я и поверила. Слушаю, мамочка, – пропела я и тут же застыла, услышав ее плач, – мамуль, ты чего? Что произошло?
– Доченька, папу обвиняют в махинациях. Нас уволили, а его забрала полиция, – произнесла мама дрожащим голосом, а по моему телу прошел холодный озноб.
– Какие еще махинации? Что за бред? Мама, что толком произошло?!
– В махинациях с деньгами. Доченька, приезжай, прошу. Я просто не знаю, что теперь делать. Просто не знаю…
Скатываясь в истерику, произнесла она и сбросила вызов, а я стояла как каменная глыба и смотрела на стенку в одну точку, даже не подозревая, какие перемены ждут нашу семью.
– Маш, давай я Бекетову…
– Не смей! Не смей, Катя! Мой отец ни в чем не виноват!
Домой я мчалась на всех порах. Решила не экономить средства, вызвала такси и уже через сорок минут вбегала в свою квартиру. Мама сидела на диване в комнате и горько плакала, прикрыв лицо руками.
Господи, хоть Степашки нет дома. Ни к чему двенадцатилетнему ребенку видеть маму в слезах.
– Мамулечка, родная, не плач. Мы что-нибудь придумаем! Я прошу тебя, только не волнуйся, у тебя же сердце больное. Мамуль, – порывисто обняла маму, не в силах спокойно смотреть на ее слезы.
– Машенька, я даже не знаю, как так произошло. Я ничего не понимаю, кому понадобилось нас подставлять, – дрожащим голосом говорила она, крепко обняв меня в ответ.
– А что конкретно произошло? Как так случилось, что папу забрали в полицию?
– Все очень быстро. Мы пришли с утра на работу, а в его кабинете уже Владислав Тимофеевич с каким-то обыском. Я не знаю, почему это все произошло. К тому же, с главным папа всегда дружил, ты же знаешь. Да и Владислав Тимофеевич его назначил на должность финдиректора за доверие. А тут… обыск и… – мама снова всхлипнула и горько расплакалась, платком вытирая нос.
Я быстро сбегала на кухню за стаканом воды и, вернувшись, снова присела рядом, давая маме немного попить. Истерика до добра не доведет. Не в ее случае.
– Понимаешь, они у папы в столе в ящике нашли огромную сумму денег.
– Это не его? И вообще, почему они вошли в кабинет без папы?
– Нет, конечно! Я не знаю, доченька. У нас в жизни не было такой суммы, понимаешь? Никогда. К тому же, кто оставляет вот так в столе? Да и папа мог иметь дело с документами только. Вернее, он же не сидел в кабинете с деньгами. Я не понимаю, Машенька, просто не понимаю…
