Луиза так искренне возмущалась, что на глаза Роуз снова навернулись слезы.
– Милая Элен, неужели ты собралась плакать? Даже не вздумай! Слава Богу всё закончилось благополучно. Мы с Хлоей решили, что и близко теперь не подойдем к барону Николсу. А увидим на улице – перейдем на другую сторону, – решительно взмахнула рукой Луиза.
– Спасибо, дорогая подруга, за твои слова и поддержку! Мне будет так грустно покидать тебя.
– Ты куда-то собралась уезжать? – удивилась Луиза.
Элен опустила голову.
– Мне пора возвращаться в поместье. Там меня ждет семья.
Луиза взяла подругу за руку.
– Элен, скажи мне, почему ты грустишь? Если ты не хочешь возвращаться в поместье – оставайся. Они без тебя справятся.
– Нет, Луиза. У меня остались только отец и…кузина.
– А разве она малолетняя? Не сможет без тебя?
– Ты не знаешь… – Элен заколебалась, но тайна, так долго хранимая ею, тяготила, лежала грузом на сердце, не давая уснуть по ночам, и девушка устала держать её в себе. – Маргарет ждет ребенка.
– Так это же замечательно!
Элен отвела глаза.
– Она не замужем.
В комнате воцарилась тишина. Луиза явно не знала, что сказать, а Элен боялась посмотреть на неё, опасаясь увидеть презрение в глазах подруги. Роуз встала и нервно зашагала по комнате.
– Маргарет…замечательная, воспитанная, порядочная девушка, но она очень доверчива. Ей так легко вскружить голову, – волнуясь, оправдывала кузину Элен. – Она рано осталась без матери, а я… я не уследила за ней. Это моя вина.
Луиза поднялась с дивана, взяла руки девушки в свои ладони и ободряюще сжала.
– Элен, тебе не в чем упрекать себя. Каждый человек сам отвечает за свою судьбу. Твоя кузина совершила опрометчивый поступок, но ты в этом совершенно не виновата.
У Элен с души упал камень. Нет, она не стала чувствовать вину меньше, но впервые за долгое время она поверила в то, что ситуация не настолько плоха, как она думала, и не все люди отвернутся от их семьи.
– Милая Луиза, я так тебе благодарна за то, что не осуждаешь нас.
– Ну что ты, дорогая Элен… Каждый может совершить глупость. Скажи, а отец ребенка известен?
– Да, но я не хочу называть его имени. По крайней мере, не сейчас. Извини меня, – Элен понимала, что покажется неблагодарной, но чувствовала, что не стоит говорить новой подруге всего.
– Конечно, это не моё дело, – поспешила сказать Луиза.
– Прости, ты так поддерживаешь меня… Но это не моя тайна.
– Не беспокойся, Элен, я всё понимаю. Не будем больше говорить об этом, если тебе тяжело.
Роуз благодарно улыбнулась Луизе.
– Чуть не забыла, я пришла по просьбе нашей подруги Бетани передать тебе приглашение на музыкальный вечер, который состоится в доме маркиза Сандерса в эту пятницу.
– Не знаю, Луиза, думаю, сейчас мне не стоит появляться в обществе.
– С ума сошла?! Не вздумай отказываться! Бетани убеждена, что у неё голос оперной дивы и она жутко обижается, когда кто-то из приглашенных гостей не приходит послушать как она поет. К тому же прятаться от людей после этой гадкой истории с бароном Николсом – это худшее решение. Наоборот, все должны видеть, что тебе нечего стыдиться.
Элен на минуту задумалась.
– Наверное, ты права, Луиза.
– Конечно, права. А Бетани и правда недурно поёт, так что мучиться не придётся, – рассмеялась подруга.
Поговорив ещё немного о чём-то незначительном, девушки распрощались и Луиза, поцеловав на прощание подругу в щёку, удалилась. А Элен впала в задумчивость. Она не решилась спросить Луизу будет ли на вечере граф Кинберг, её интерес наверняка навел бы подругу на подозрения. Но как же трудно сдерживаться, когда сердце разрывается от любви к человеку, к которому испытывать её не имеешь права! И ещё труднее знать, что и он любит тебя, но вместе вы быть не можете. Стоило Элен закрыть глаза, как она снова чувствовала обжигающие поцелуи Эдварда на своих губах и шее, его признание и боль в глазах, когда она в ответ сказала, что ей пора возвращаться домой. Он больше ничего не произнес всю дорогу, пока они шли до экипажа. Молча, помог ей сесть в карету, также без слов, взял возвращенный Элен сюртук и лишь, когда извозчик тронул лошадей, пожелал ей доброй ночи. И эти простые слова были уколом в сердце девушки…
– Мисс Роуз, – в комнату вошёл слуга, – Кэти просила сообщить, что обед будет готов вовремя.
Элен поблагодарила его, но едва слуга собрался выйти, как она его окликнула.
– Оливье, попроси Кэти приготовить к этой пятнице платье на выход.
Она знала, что ей не следует идти на вечер. И не только из-за Николса, но и прежде всего из-за Кинберга. Понимала, но ничего не могла с собой поделать. Элен хотела его увидеть ещё раз, хотя бы вот так, на расстоянии, среди множества других людей. Это же такой пустяк.
***
Вот уже с полчаса Эдвард сидел в кресле напротив Пиквела и не мог сосредоточиться на том, что тот ему рассказывал. Выхватывая из монолога друга отдельные фразы, Кинберг кивал и иногда вставлял ничего не значащие слова, как оказалось потом, невпопад.
– Эдвард, ты вообще слышишь, о чём я говорю?
– Нет, – со вздохом признался, наконец, Кинберг. – Извини.
– И можно поинтересоваться, чем у тебя занята голова?
Граф отставил бокал с виски, который бесцельно вертел в руках, рассеянно отметив, что так и не пригубил ароматный напиток. А затем поднял глаза на Пиквела и сказал:
– Я признался Элен в любви.
– Мисс Анески??? То есть Роуз? – воскликнул его друг в крайней степени удивления. – Ты серьезно? Насколько я тебя знаю, ты не врешь о таком, даже при очень сильном желании уложить женщину в постель.
– Я сказал правду. Крейк, я сам знаю, что на меня это не похоже. Ещё недавно я был разочарован в женщинах, говорил, что все они одинаковы, жеманны, пусты… Они проходили через мою жизнь, не оставляя в душе ничего, кроме скуки после закончившегося мимолетного романа.
– Но с Элен у тебя даже ничего не было, – напомнил ему Пиквел.
– А мне кажется, я пережил с ней лучшие моменты, – улыбнулся Кинберг, вспоминая драку на улице, их прятки от разъяренного полковника, тайную прогулку в бордель…
Глядя на просветлевшее лицо друга, явно летающего мыслями где-то далеко, Пиквел покачал головой.
– Похоже, эта мисс Роуз и правда затронула твоё сердце.
– Не просто затронула, Крейк. Элен делает меня лучше. Раньше я был эгоистичен. Для меня были важны в первую очередь я и мои интересы. Сейчас же для меня дороже её чувства. И я сделаю всё, для того, чтобы она была счастлива. Абсолютно всё. Даже если это потребует от меня жертвы.
