Одно утешало: жить предстояло в частном доме, а не в гостинице. Вернее, в небольшой усадьбе, расположенной в ста милях от Ризенпорта.
Правда, усадьба эта тоже оказалась специфической: персонал исключительно женский, да еще и тяжелые ставни на всех окнах. В штате слуг даже была специальная женщина, которая каждый вечер закрывала все ставни на замки, а утром эти замки снимала. И это являлось ее единственной обязанностью, не считая охраны входных дверей.
Мне представили всех женщин, работающих в доме, начиная с экономки и кончая поломойкой. Все они оказались юмати: желтокожие, черноглазые, с короткими, едва достающими до плеч, волосами. Они носили свободные рубахи мужского кроя и странные юбки с разрезами до бедра со всех четырех сторон. Из-под этих юбок виднелись широкие шаровары ярких цветов, украшенные витиеватой вышивкой.
Как оказалось, нанятые женщины не просто наемные работницы, они еще и моя охрана! У юмати это обычное дело: у них не существует понятия "слабая половина", их женщины с детства изучают боевые искусства и способны, шутя, свернуть шею любому мужчине! Рейны с удовольствием нанимают их в сопровождение к своим даханни, стремясь оградить покорных затворниц от пагубных встреч с другими даханнами.
Называя имена моих охранниц (или тюремщиц, что было бы честнее) Кархадан особо выделил одну: высокую, худощавую, с пристальным цепким взглядом, которым она, не скрываясь, изучала меня.
– Это Рейла. Она будет твоей личной дуэньей и наставницей. Можешь доверять ей во всем, как самой себе.
Я фыркнула.
– Доверять тому, кого нанял за деньги? – выдала я таким пренебрежительным тоном, на который только была способна.
Рейхо вспыхнул ослепительным светом, набычился и сжал кулаки. На его идеальном лице проступили желваки, но он и с места не шелохнулся: словно чувствуя угрозу, все юмати незаметно сдвинулись в мою сторону. Сейчас они были похожи на десять черных кобр, застывших напротив тигра.
Тигр понял, что расклад не в его пользу, и предпочел отступить. Расслабившись, Рейхо демонстративно сделал шаг в сторону и скучающим тоном произнес:
– Тебе нужно хорошенько выучить Кодекс даханни, иначе тебя никогда не выпустят из этого дома. Ты опасна не только для самой себя, но еще и окружающих провоцируешь.
И он тут же, не сходя с места, выдал мне четыре основных правила моей дальнейшей жизни.
Первое: никакого общения с противоположным полом. Упаси Двуликий, если где-нибудь, на узкой дорожке, мне придется столкнуться с парочкой даханнов! Никакая сила на свете не защитит от насильственной адаптации.
Второе: молча принимать заботу окружающих и послушно выполнять волю своего покровителя-эрзуна. В моем конкретном случае это же и мой родной отец, встречи с которым я ждала с надеждой и опасением.
Третье: никогда, ни при каких обстоятельствах не причинять себе физический вред, будь то хоть укол иголкой, хоть прикушенный язык. Я собственными ушами слышала, как Рейхо заявил моей тюремщице: "Даже если она (то есть я) споткнется, отвечать будешь ты своей головой".
Четвертое: когда мой эрзун изберет достойнейшего из достойных на роль будущего мужа, я должна безропотно пройти обряд адаптации и не посрамить честь своего рейна.
Кстати, тайный смысл, который Рейхо вкладывал в это невинное слово, заставил меня побагроветь от внезапной догадки. То, что санхейо считали актом любви, у даханнов называлось адаптацией! Понятие любви, как таковой, не входило в их словарный запас. Была страсть, дружба, привязанность… но не любовь. Казалось, это чувство им неведомо, да и откуда оно возьмется у тех, кто хранит своих женщин как редкую и ценную вещь: заботится, любуется, использует, продает и обменивает?
Понемногу, передо мной вырисовывалась мрачная картина моего безрадостного будущего: полное подчинение рейну, одиночество, навязанный брак и незнакомец, который на правах мужа войдет в мою спальню. От такой перспективы захотелось в голос закричать и побиться головой об стену. Удержало только одно: я решила сделать вид, что со всем согласна. Мне вовсе не хотелось, чтобы из-за моей вспыльчивости кто-то пострадал, да и тотальный контроль был мне не нужен. Я искренне верила в то, что Эйден придет за мной, а лишнее внимание к моей персоне только помешает ему.
Поэтому, я сделала хорошую мину при плохой игре и вяло промямлила:
– Хорошо, я все поняла.
– Сегодня отдыхай, тебя никто не потревожит. А завтра придут учителя. Тебе предстоит обучиться нашим правилам и нашему этикету: всех адаптированных даханни представляют ко Двору, не думаю, что ты станешь исключением.
– Что за дурацкое слово, – пробормотала я в сторону.
– В смысле? – Кархадан приподнял бровь.
– Адаптация… почему это так называется?
– Это ваши женские штучки, – он пожал плечами, – спроси у Рейлы, она объяснит. И еще, я уже договорился с эйром Гардне. Это придворный портной, а тебе нужен приличный гардероб для встречи с отцом. Ты, все-таки, дочь эрзуна, да и рейн один из первых. Надо соответствовать.
– Могу я проявить инициативу хотя бы в выборе платья? – с издевкой поинтересовалась я.
– Нет, – мужчина, прищурившись, впился взглядом в мое лицо, – в нашем обществе мужчина решает, что носить его женщине. Ему лучше знать, как она должна выглядеть. Привыкай.
От такой наглости у меня даже рот приоткрылся.
– Хочешь сказать, что ты и панталоны мне выбирать будешь? – возмущенно запротестовала я, не замечая, что начинаю хамить.
– Если выиграю Аукцион – то да. Кому, как не мужчине, знать, какое белье он хочет снять со своей женщины.
Я побледнела и отшатнулась. Это было унизительно! Бедные даханни! Их же просто используют, как обыкновенных кукол: наряжают, хвастаются ними, играют, пока не надоест… точнее, пока не забеременеют.
– Это правда, что даханни рожают только один раз? – выдохнула я мучавший меня вопрос.
– Да, – он скривился так, будто эта тема была ему глубоко неприятна. – Так что, пока не осчастливишь свой рейн, придется посидеть под присмотром. Но не переживай, потом у тебя будет достаточно свободы. Сможешь уехать в провинцию или переберешься в столицу, как захочешь, никто неволить не станет.
– А муж? – чуть слышно шепнула я.
– Что муж? – не понял Рейхо. – Нет, когда выполнишь свой долг, он тебя больше трогать не будет. Жениться второй раз нельзя, поэтому мы предпочитаем иметь побольше сыновей.
"Значит, – как во сне, подумала я, – даханни выдают замуж за незнакомца, но если она родит ему дочь, то получит относительную свободу. А он отправится к своей шейнаб, которая принесет ему кучу сыновей. Если с шейнаб что-нибудь случится, он просто возьмет себе другую… И я еще удивляюсь, что у них нет любви! Да откуда же ей здесь взяться?"
Я покачнулась, чувствуя, как начинаю заваливаться на бок.
