Срочно нужно было соврать что-то правдоподобное. О, Двуликий! Мне нужен кандидат на роль моего возлюбленного, ведь имя Эйдена я назвать не могу.
Собравшись с духом, я быстро выпалила:
– Это Рейхо! Рейхо Кархадан! – и, зажмурившись, представила ночную сцену в моей спальне.
Моя кожа вспыхнула ярким пурпуром. Когда я открыла глаза, Иэлениль озадаченно разглядывала мое сияние.
– Я о чем-то таком и догадывалась, – задумчиво пробормотала она. – Но ведь ты понимаешь, что простой дазган тебе не пара? Твой отец слишком неосмотрительно дал ему обещание, но мы все знаем, что ты достойна большего.
Я согласно закивала, всем видом выражая внимание и готовность жертвовать собой ради высшей цели.
– Аментис, мы все желаем тебе только добра, поверь мне, девочка, ты же моя плоть и кровь, – голос даханни стал проникновенным, – на этом Аукционе будет лишь один кандидат, достойный тебя. Это Лейс Архарон, сын императора. Я настоятельно рекомендую обратить на него внимание.
Я опустила ресницы, давая понять, что покорно исполню ее желание. Все, что угодно, лишь бы никто не обратил внимания на мой интерес к эрзуну одного маленького рейна на задворках империи.
Глава 16
После ужина я сослалась на головную боль и поспешила удалиться в отведенные мне покои. На самом деле мне не терпелось использовать на практике свои новые умения. Как это – разговаривать мысленно с человеком, который находится на таком расстоянии, что не услышит твой голос, сколько ни кричи? И на сколько миль простирается эта загадочная связь ширам? Какие еще возможности она таит в себе?
Меня потряхивало от нетерпения, я отвечала невпопад на обращенные ко мне вопросы, так мне хотелось поскорее закрыться в спальне и начать экспериментировать.
– Я вижу, ты что-то задумала, – сказала Рейла настороженным тоном, когда я попыталась выставить из комнаты всех юмати. – Надеюсь, не очередную глупость? Поверь, твои чувства к Эйдену Даннахану ни к чему хорошему не приведут.
– Мне казалось, что ты на нашей стороне, – ответила я, вглядываясь в ее лицо. Мне хотелось знать, что означают ее слова.
– У меня есть только одна сторона, – усмехнулась охранница, – это безопасность и благополучие даханни. Как бы хорошо я не относилась к Эйдену, но я не могу позволить ему испортить тебе жизнь.
– И как по-твоему он может мне ее испортить?
– Даже если он под чужим именем явится в день Выбора, исполнит обет и выиграет Аукцион, правда все равно раскроется. Он не сможет войти в храм Двуликого. В каждом святилище на входе стоят специальные кристаллы, которые считывают магическую ауру. Все сразу поймут, что он не чистокровный даханн. И знаешь, что тогда будет?
– Его убьют, – чуть слышно прошептала я, закрывая лицо руками. – Но ведь еще вчера ты убеждала меня верить в него. Что же сейчас случилось? Почему ты так изменила свое мнение?
– У меня было время подумать. Пока ты мечтала о своем пирате, я слушала, что говорят твои родственницы. Они не отстанут от тебя. Иэлениль уже выбрала тебе будущего мужа, и ее не интересует ни чье мнение, кроме собственного. Это сильная и властная женщина, настоящая даханни, и весь Саммельхор скачет под ее дудку. Даже твой отец.
– Значит, весь этот Аукцион и свободный выбор – фикция? – до меня наконец-то начала доходить вся двуличность ситуации. – Они делают видимость, что все по Закону, а сами заранее выбирают, кто станет мужем?
– Ну да, а как же иначе? Сама подумай. Закон позволяет дочери эрзуна выходить замуж только за равного по положению, но кто даст согласие на то, чтобы наследница могущественного рейна сочеталась браком с эрзуном мелкого рода? Даже если Эйден обманет их всех, даже если пробьется к финалу, ему, все равно, никто тебя не отдаст. Как сказала Иэлениль, есть только один кандидат, достойный тебя – сын императора. И весь Асторгрейн будет настаивать на его кандидатуре.
Сердце защемила острая боль. Куда ни глянь – одни проблемы! Мало мне одержимого Рейхо в поклонниках, так еще и родственнички суетятся, продвигая перспективного жениха. А единственного человека, который мне действительно дорог, и ему подобных, считают отщепенцами и уродами. Мой отец ненавидит Эйдена за смерть моей матери, хотя в чем он виноват, если был тогда ребенком? Законы этой страны никогда не позволят нам быть вместе, общество не примет нашей связи…
Нет, этого не может быть! – резко одернула я саму себя. Не может быть, чтобы все было так безнадежно! Неужели Судьба свела нас только для того, чтобы посмеяться? Ведь должен же быть какой-то выход? И он есть, я чувствую, совсем рядом, просто мы еще не знаем о нем!
Собравшись с духом, я твердо взглянула на охранниц, которые привычно расположились у окна и дверей.
– Если все так безнадежно, зачем вы позволили нам встретиться?
– Я должна была этому полукровке, – проворчала Рейла. – Но теперь пусть разбирается сам. Наверняка, ваш союз с императорским домом дело давно решенное, просто тебе сразу не сказали, чтобы не пугать. Да и вообще, по логике, более достойной кандидатуры нет. Но если Иэлениль выбрала императорского сына, то и сам император здесь замешан. Против него я не пойду, мое дело – твоя безопасность.
И она демонстративно уселась в кресло напротив кровати.
Я поняла, что вряд ли останусь сегодня одна, но вовсе не собиралась отступать от намеченного плана. Мне нужно было хотя бы попытаться связаться с Эйденом, чтобы предупредить его о том, что он больше не может доверять никому, даже Рейле. И мне тоже не стоило посвящать ее в свои планы. Если я смогу связаться с ним, у меня будет очень важный козырь, против всех этих интриг, и этот козырь должен быть моей тайной. Я не знала, видно ли со стороны, когда мысленная связь налажена, а потому не хотела, чтобы при этом присутствовали зрители. Но даже в моем положении был способ уединиться. Ванная!
В моих покоях она больше напоминала маленький бассейн, выложенный белым мрамором с серебристыми прожилками. Вчера вечером я уже понежилась в нем, и сегодняшний не будет исключением.
Юмати помогли быстро избавиться от платья и корсета и накинули на мои плечи мягкий шелковый халат с такими широкими рукавами, что они напоминали крылья летучей мыши. Широкий пояс-кушак стянул мою талию, ноги скользнули в уютные атласные туфли на плоской подошве. Меня усадили на маленький пуфик у высокого трехстворчатого зеркала и распустили волосы. Прежде жесткие, после инициации они стали несколько мягче, не шелк, конечно, но уже и не пакля. Даная приноровилась каждый вечер расчесывать их так долго, пока они не заблестят и не лягут на плечи воздушной волной. Вот и теперь она пристроилась за моей спиной, осторожно распутывая мою шевелюру.
Я же изнывала от нетерпения. Триста раз! Ровно триста раз пройдется серебряная щетка по моим волосам, прежде чем Даная будет считать, что справилась с поставленной задачей. Я сидела, вцепившись руками в злополучный пуфик и мысленно считала ее движения. Рейла сверлила меня подозрительным взглядом, но молчала. Мы уже все сказали друг другу.
