***
Целый день меня мучил один вопрос: действительно ли отец Эйдена виноват в смерти моей матери? Почему-то, мне казалось жизненно необходимым узнать это точно. Но как? Меня ни на минуту не оставляли одну и не выпускали из покоев. Даже в уборную я ходила теперь под конвоем разозленных юмати. Да тут еще и Иэлениль масла в огонь подливала. Заявила, что для даханни Асторгрейна я недостаточно горда. Мол, почему позволяю себе общаться с другими расами на равных? У даханни не может быть друзей среди слуг, ведь все вокруг, включая наших мужчин, служат нам. Мне долженствовало смотреть на всех свысока и милостиво позволять заботиться о моей персоне. Причем, желает ли кто-либо проявлять заботу, не спрашивалось. Это подразумевалось априори.
Днем меня вывели во внутренний дворик, где располагался роскошный цветник, окруженный высоким каменным забором. Небольшое мраморное патио, увитое зеленым плющом, красовалось в самом его центре, в окружении весело журчащих фонтанов. Вдоль выложенных гранитом дорожек стояли изящные статуи прекрасных дев, поднятые на узкие постаменты.
Южное солнце ласкало мои обнаженные плечи, аромат цветущего сада разливался в воздухе сладким нектаром, а яркие краски цветов ласкали взгляд своей неповторимостью.
– Кто они? – поинтересовалась я у Иэлениль, разглядывая мраморные скульптуры.
– Твои предшественницы.
Я пошла вдоль аллеи, вглядываясь в холодные лица. Застывшие черты, невидящие очи, равнодушные позы. Мне было любопытно, узнаю ли я среди этих статуй свою мать и есть ли она здесь. На постаментах не было ни надписей, ни имен – все даханни Асторгрейна оставались безымянными.
Неожиданно, Иэлениль сжала мою руку и взглядом указала в сторону аккуратно подстриженных кустов сирени. Из-за плотной зеленой завесы доносились приглушенные мужские голоса.
– Хочешь глянуть на будущего мужа? – даханни игриво повела бровями.
Я застыла, с испугом глядя на нее. Какого мужа? Здесь? Откуда?
– Разве это не запрещено? – промямлила я, судорожно пытаясь придумать какую-нибудь отговорку и сбежать из этого сада назад в спальню.
– Молодец. Вижу, Кодекс читала. Но из каждого правила есть исключения. Представь, что это одно из них. Тем более, учитывая личность твоего жениха.
– Сын императора? – я не сдержала печальной усмешки.
– Конечно. Или ты думала, что мы отдадим тебя нищему дазгану? – она впилась в мои глаза проницательным взглядом. – Про Кархадана забудь, он тебе не пара.
Я поспешно нагнулась, пряча лицо в нежных соцветиях пионов и делая вид, что наслаждаюсь их ароматом. Не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил идиотскую улыбку на моих губах. Бедный Рейхо! Мне было его по-человечески жаль, но я не собиралась отступать от намеченного плана. Мне нужен был кто-то для "ширмы", а дазган подходил просто идеально. Его одержимость мною ни у кого не вызывала сомнения, да и мое влечение к нему тоже все приняли на веру.
Правда, на тот момент, я не подумала о самом главном: о том, что будет, когда до Рейхо дойдут слухи о моей якобы "влюбленности" в него?
– Идем, ты должна это увидеть, – Иэлениль хихикнула, будто проказливая девчонка, да так, что я засомневалась в ее возрасте.
Со вздохом оторвавшись от цветов, я тоскливо взглянула на юмати, следовавших за нами безмолвной тенью. Сегодня за старшую была Даная – правая рука Рейлы. Она одарила меня предупреждающим взглядом и чуть качнула головой, как бы говоря: я рядом! Подбодренная молчаливой поддержкой, я направилась вслед за даханни вдоль плотно посаженных кустов сирени, которые резко обрывались вместе с газоном, упираясь в каменную стену.
– Осторожно! – шепнула Иэлениль и поманила меня пальцем. – Он не должен тебя увидеть!
– Почему? – точно так же шепнула я.
– Потому что! Даханни – это наивысшая честь в нашем обществе. Мечта любого даханна. А мечта какой должна быть? Правильно, недосягаемой. И помолчи, он даже голоса твоего слышать не должен, не заслужил еще.
Мне стало смешно. Отдают меня замуж, как корову продают, прикрываются древними традициями, которые на самом деле фальшь и показуха, а теперь заявляют, что выбранный рейном жених не заслужил даже голос мой услышать. Мне стало любопытно взглянуть на этого несчастного. Сын императора! Могла ли я себе представить, что когда-нибудь увижу хоть кого-то из правящей семьи?
Иэлениль приложила палец к губам, пропуская меня вперед, и отвела цветущие ветви с моего пути. Я осторожно заглянула в образовавшийся проем и замерла, пораженная представшей картиной. Прямо передо мной расстилалась изумрудная лужайка, заросшая шелковой травой, в которой, там и сям, вспыхивали огоньки полевых цветов. Посреди лужайки, прямо на траве, растянулись несколько мужчин, лениво перекидываясь в карты. Всю одежду даханнов составляли лишь широкие полотняные брюки, державшиеся на завязках, и парусиновые туфли. Я ахнула, испуганно прикрывая рот, не в силах отвести взгляд, и почувствовала, как щеки заливает предательский румянец.
Обнаженные мускулистые торсы, сияющие на солнце волосы, изящные линии силуэтов и ослепительно-белая кожа, испускающая легкое сияние – они были по-настоящему прекрасны, словно мифические ахайи, чьи литографии я видела в Кодексе. Присмотревшись, я поняла, что эти даханны мне знакомы, и облегченно выдохнула. Эймос, Алек, Лукас и Ориен – их я узнала, но вот кто пятый? Неужели это и есть императорский сын – Лейс Архарон?!
Он казался выше остальных и изящнее, хотя все они полулежали, опершись на локти, лицом друг к другу, кто на боку, кто на животе. Длинные белокурые волосы были распущены и блестящими прядями прикрывали его спину, на которой, под сверкающей гладкой кожей, перекатывались натренированные мышцы. Широкие плечи, узкая талия; хищная грация пантеры в каждом движении, в каждом жесте, даже в том, как он небрежно откидывал спадавшую на глаза прядь волос.
Я видела только его точеный профиль: резко очерченную скулу, узкие губы, точеную линию подбородка, но и этого было достаточно. Лейс Архарон оказался очень красивым, но его красота несла в себе отпечаток порочности. От него исходили волны силы, власти и какой-то звериной вальяжности. Передо мной был настоящий матерый зверь, хищник, который точно знает, чего он хочет, и я поняла, что он очень опасен…
Несколько минут я за ним наблюдала, а потом меня словно холодной водой окатили. Я вдруг ясно поняла, что он рисуется! Все движения вымерены, каждый жест отточен, будто он точно знает, что сейчас за ним подсматривают, и красуется перед невидимым наблюдателем.
Я отшатнулась, поспешно отступая назад. Колени ослабли, руки пришлось крепко сжать, чтобы скрыть предательскую дрожь. Я метнула на Иэлениль испуганный взгляд. Даханни довольно щурилась, будто кошка, разомлевшая на солнце.
– Не правда ли, он хорош? Старший сын императора. Золотой мальчик. Самое то, что нам нужно.
– Почему… – я откашлялась и хрипло проговорила: – Почему он еще не женат?
