Еще на работе мне удавалось отвлечься от мыслей и счета дней.
Я коснулась артефакта, предупреждая Сюин о том, что спускаюсь. Первое время чувствовала себя странно, когда мне накрывали на стол и подавали одежду, но сейчас я уже начала к этому привыкать. Единственное, от помощи с прической и в одевании отказывалась: мне казалось неловким заставлять человека делать то, что я могу сделать сама. Правда, когда попыталась помочь Сюин убрать после обеда посуду, она как-то странно на меня посмотрела и сказала, что справится.
Прошла по коридору, недлинному, поворачивающему к лестнице, шагнула вперед и застыла. В холле, который отсюда отлично просматривался, стояли Тхай-Лао и Эрик. Услышав мои шаги, он повернулся.
Мгновение, невыносимо долгое, мы смотрели друг на друга.
Потом он стремительно шагнул к лестнице, а я бросилась вниз.
К нему.
Остановились мы тоже почти одновременно: я «поймала» себя на небольшой площадке, на повороте лестницы. Эрик — на последней ступеньке, перед тем как подняться ко мне. Большей неловкости я, наверное, в жизни не испытывала, вот только сейчас смотрела на него и не могла насмотреться.
— Доброе утро, — произнесла смущенно. — Не думала, что ты вернешься так скоро.
— Это значит, что ты рада меня видеть, или не очень?
Рада ли я?!
Неожиданно Эрик улыбнулся, улыбнулся той короткой и нечастой улыбкой, которая отражалась в его глазах, и я задохнулась от нахлынувших на меня чувств.
— Тебе нравится меня дразнить?
— Нет, Шарлотта, это тебе нравится дразнить меня.
Мы стояли друг от друга от силы в нескольких футах. Эрик едва касался перил, и я тоже. Создавалось такое чувство, что сквозь них наши пальцы уже соприкоснулись. Чем еще объяснить это сумасшедшее покалывание в подушечках? Разве что взглядом, повторяющим контур моих губ, скользящих по плечам и груди, обжигающим кожу даже через одежду. Этот взгляд говорил гораздо больше, чем могут сказать любые слова, поэтому я судорожно вздохнула.
— И чем же я тебя дразню, можно узнать?
— Ну как же, — он шагнул вперед, повторяя узоры дерева на перилах кончиками пальцев, — сначала бросаешься ко мне, а потом замираешь, словно передумала.
— Я не…
Покосилась вниз, но Тхай-Лао уже ушел.
— Знаю, ты не передумала, — несколько футов между нами уже превратились в один. — Просто это неприлично, так выражать свои чувства.
Эрик остановился совсем рядом, почти касаясь пальцами моих. Он был без перчаток, и при одной только мысли о том, как они скользят по моей щеке, бросило в дрожь.
— Совершенно верно, это неприлично, и…
— Если ты еще раз произнесешь слово «неприлично» в моем присутствии, я тебя накажу.
Кто о чем!
— Ты сам его только что произнес! — воскликнула я. — И… и если честно, я просто растерялась. Я не ждала тебя так рано, потому что ближайший поезд из Ольвижа прибывает завтра вечером, но я не могла быть уверена, что ты даже им приедешь, поэтому…
— Ты ходила смотреть расписание поездов?
Ой.
— Я не… просто случайно оказалась у железнодорожного вокзала, и…
И случайно оказалась у стенда, где выставлено расписание поездов, да.
— Ты действительно скучала по мне так сильно?
Невозможно смотреть в эти глаза и пытаться скрыть то, что рвется из самого сердца.
— Действительно, — выдохнула я. — Очень.
— Поцелуй меня, Шарлотта.
— Что? — переспросила от неожиданности.
— Поцелуй меня, — повторил он.
Его рука по-прежнему касалась перил в каких-то дюймах от моей, но в ушах зашумело отнюдь не от этого. Эрик уже просил меня его поцеловать, но тогда я не чувствовала того, что сейчас. Например, этого голодного взгляда: по-настоящему, по-мужски голодного. Почему-то именно это дикое сравнение пришло в голову, и, хотя у меня не было никакого опыта в любовных играх, сейчас это была не игра. Возможно, ему хотелось так думать, но для него это было не менее важно, чем для меня.
Поэтому именно я сократила последние дюймы расстояния между нами, скользнула кончиками пальцев по его запястью. Коснулась губами губ, обвивая плечи руками, чуть приподнялась на носочки. Правда, прежде чем успела вздохнуть, меня рывком притянули к себе, вплетаясь пальцами в волосы. Поцелуй вышел настолько яростным, что перехватило дыхание. Я тихо всхлипнула и услышала хриплый вздох, ожегший мой рот едва ли слабее настойчивых губ. Заставляющих раскрыть мои, позволяя Эрику скользнуть языком по кромке нижней, сдавить ее зубами, вызывая приятную дрожь от непристойного чувства и нежности, смешанных воедино.
Вздрогнула, когда его ладонь коснулась моей шеи над жестким воротничком платья. Эрик судорожно вздохнул и медленно разомкнул наши губы. Так медленно, что от этой необычной ласки низ живота сладко потянуло.
— Ох, Шарлотта, — низкий полный желания голос и абсолютно сумасшедший темный взгляд. — Тебя нельзя оставлять одну.
— Почему? — тихо спросила я, понимая, что мне совсем не хочется, чтобы он меня отпускал. Но он и не отпускал, продолжал удерживать: лицом к лицу, глаза в глаза, и это было так же интимно, как и то, что он только что творил с моим ртом.
— Потому что ты начинаешь думать о приличиях.
— Это плохо?
— Можешь думать о них, сколько хочешь. Когда меня нет рядом.
Невольно вскинула брови:
— То есть когда тебя рядом нет, я должна быть приличной мисс?
— Обязана, — он чуть потянул меня за волосы. — Неприличной ты будешь только для меня.
От того, как это было сказано, к щекам прилила кровь.
— Тебе это слово говорить можно?
— Мне да.
Эрик снова скользнул по моему лицу ласкающим взглядом.
— Мне нравится твоя новая прическа.
Всевидящий!
Я содрогнулась, потому что он сильнее потянул за косу. Не больно, но так… собственнически-властно.
— Кажется, я понимаю почему, — прошептала, глядя ему в глаза.
Глаза, которые сейчас сияли, несмотря на залегшие под ними темные круги: усталость. Осознание этого захлестнуло меня с головой.
— Ты сразу пришел ко мне?!
О последнем говорила и небрежная прическа, и чуть смятый манжет рубашки, выглядывающей из-под задравшегося рукава пальто.
— Конечно, я пришел к тебе, моя девочка, — хрипло выдохнули мне в губы.
Жестко и в то же время так искренне-откровенно.
Ох…
Как ему удается быть таким… и таким одновременно?! Мне бы хотелось стоять так еще долго-долго, но ему нужно домой, отдохнуть. Да и мне, кажется, пора. Но как же не хочется его отпускать…
