Книга Цепи его души, страница 53. Автор книги Марина Эльденберт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Цепи его души»

Cтраница 53

— Что это?

— Пей, — меня вздернули над кроватью, нисколько не заботясь о том, что в плечо отдало болью. Эрик бесцеремонно сунул мне в руку стакан.

— Что…

— Я сказал: пей, Шарлотта. Ты же не думаешь, что я хочу тебя отравить? — Его глаза потемнели до такой глубины, что по сравнению с ними самая черная ночь на свете показалась бы светлой.

Под этим взглядом молча поднесла стакан к губам и сделала несколько глотков.

Ничего особенного, вода, как вода. Разве что чуть сладковатая на вкус, как если бы в нее добавили ложечку сахара.

— До дна, — голос звенел металлом.

Залпом осушила стакан и сунула ему в руку.

— Еще распоряжения будут?

— Сегодня — больше нет.

— Неужели? — сдавленно пробормотала я. — Я уже думала, что ты заставишь меня выпить весь графин.

Во тьму плеснуло золото.

— Любая другая на твоем месте осталась бы привязанной к кровати на всю ночь. Без возможности прикасаться к себе, — холодно произнес он и отвернулся.

От жестокости его слов внутри что-то болезненно сжалось. Я вдруг поняла, что край надорванной сорочки свисает вниз, бесстыдно обнажая грудь. Грудь, одно прикосновение к которой заставило меня содрогаться в его руках, пока его колено вжималось между моих разведенных бедер.

— Я — не любая другая, Эрик, — произнесла еле слышно.

Потянула покрывало на себя, чтобы прикрыться.

— Поэтому ты сейчас выпила зелье, которое позволит тебе остаться в своем уме, а не превратиться в одержимую страстью девицу.

Он закрутил крышку склянки, швырнул ее в ящик и захлопнул с такой силой, что я вздрогнула.

— Ты хотела спать? Спи.

Эрик расстегивал жилет с такой яростью, что пуговицы чудом не отлетали в стороны. Оглянувшись, поймал мой взгляд, выругался и направился в ванную. Хлопнула дверь: с треском, чудом не раскрошив косяк. Я смотрела ему вслед, а потом упала на подушки, плотнее заворачиваясь в покрывало. Напряжение, горячившее кровь, схлынуло, словно его и не было. Слабые отголоски жара еще несколько минут прокатывались по телу, но вскоре ушли и они.

В мыслях все еще звучали его слова: «Любая другая осталась бы привязанной к кровати на всю ночь…»

Он что, действительно мог оставить женщину, сходящую с ума от безумной страсти, привязанной к кровати? Горящей от невозможности прикоснуться к себе, когда тело превращается в оплавленный воск свечи?

Что-то подсказывало: да, мог.

Ощущения были еще слишком живы в памяти: настолько, что представившаяся мне картина заставила содрогнуться. И сколько их было таких, любых других, готовых рядом с ним на все?

Совсем как я.

Мысли горчили, как переваренный кофе, не давали покоя, мешали уснуть. Поэтому я поднялась, подошла к окну и распахнула портьеры, впуская в эту мрачную спальню лунный свет. Даже холод зимней ночи с накренившимся ковшом полумесяца, распластавшимся над Дэрнсом, сейчас казался более теплым, чем наш разговор. Деревья и дорожки в парке, мостик, перекинувшийся через Ирту, даже фонарные столбы — все сейчас было припорошено снегом. Разве что мостовая расчищена, тянется вдоль района этакой темной широкой полосой. Пустынные улицы, подкрашенный теплым электрическим светом снег. Снова скользнула взглядом по парку: в глубине аллеи стоял мужчина. Должно быть, вышел прогуляться перед сном…

В ванной что-то скрежетнуло, и я обернулась.

Тишина.

Дверь по-прежнему оставалась закрытой, из-за нее не доносилось больше ни единого звука. Бросила еще один взгляд в окно, но мужчина уже ушел, и я решила вернуться в постель.

Не знаю, сколько лежала в одиночестве, то соскальзывая в полудрему, то выныривая обратно, уже почти заснула, когда дверь в ванную все-таки открылась. Поразительно, но оттуда даже не плеснуло светом: похоже, Эрик погасил артефакты прежде чем выйти. Пристальный взгляд задержался на мне, и я замерла, стараясь дышать ровно и глубоко. Пусть думает, что я уже сплю.

Негромкие, еле слышные шаги: кажется, он подошел к шкафу. Тихонько скрипнула дверца, и я все-таки приоткрыла глаза.

Приоткрыла, чтобы наткнуться взглядом на его обнаженную спину.

Спину и плечи, расчерченные бесчисленным множеством ужасных, глубоких, уродливых шрамов.

Глава 15

Эти шрамы не шли у меня из головы. Кошмарные, глубокие, рваные рубцы, при одном воспоминании о которых передергивало от ужаса. От ужаса, что должен испытывать человек, который через такое прошел. И от осознания того, что возможно, ими он обязан своему отцу. Нет, Эрик не говорил, что отец поднимал на него руку, но тот, кто способен выжечь магию из собственного сына, способен на любое зверство. Даже на то, что осталось запечатленным на его спине.

Вот только почему он от них не избавился? Хороший целитель и дорогое зелье способно вывести любой, даже самый застарелый шрам. У леди Ребекки был такой на запястье: глубокий, пересекающий его наискось с оплавленными краями, как странный и страшный браслет. Она избавилась от него в Лигенбурге, после нескольких визитов целителя (в Фартоне не нашлось того, кто бы за него взялся), и кожа на ее руке стала гладкой и ровной, словно жуткой отметины никогда не было.

Из-за всех этих мыслей я ходила сама не своя, чуть не разлила краски на почти законченную часть фасада (хорошо хоть Ричард успел подхватить падающий стул), постоянно отвечала невпопад и думала, думала, думала… О том, что произошло ночью. О том, что я этой ночью увидела, и о том, что Эрик так и не вернулся в постель. Он оделся и опустился в кресло, стоящее у камина. Высоченное, с широкой спинкой, из-за чего я могла видеть только сгиб его локтя и пальцы, почти бесшумно постукивающие по подлокотнику.

Все это время я смотрела на него, не в силах сдвинуться с места.

Смотрела, как змеятся между пальцами изумрудные нити, то сплетающиеся в крохотный шар над его ладонью, светящийся приглушенным светом, то расплетающиеся магической проволокой. Смотрела, не зная, как к нему подойти, с чего начать разговор о том, чего знать не должна. Смотрела до тех пор, пока все-таки не провалилась в сон.

Когда я проснулась, Эрик стоял у окна, и портьеры снова были задернуты.

— Доброе утро, Шарлотта, — не оборачиваясь, произнес он. — Завтрак подадут в столовую через полчаса.

И вышел прежде, чем я успела что-то ответить.

Все наше утреннее общение продолжалось в том же ключе: короткие вежливые фразы и отстраненная учтивость. Это было настолько на него не похоже, что с каждой минутой мне все больше становилось не по себе. Эрик скрывал за маской свое лицо, но себя он не скрывал никогда. Даже образ Ормана казался более близким, чем этот холодный и учтивый незнакомец рядом со мной.

Единственное чувство, что промелькнуло в его глазах — беспокойство, когда он набрасывал на меня защитное заклинание и проверял его на прочность.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация