Я задышала часто, пялясь на него во все глаза, пытаясь понять, на что он ещё способен. Клитор жгло, сильно жгло, и это был полный кошмар.
Эта тварь только что чуть не сожгла меня там!
– Ты просто истеричка, Кристина, – неожиданно спокойно произнес он и сунул свою сигарету в мою вагину. Я с ужасом посмотрела вниз. Сигарета тлела медленно, и мне стало страшно, что будет, если огонь подберется к моим складкам.
Декан встал и произнёс:
– Ну что ж. Сама понимаешь – если спалишь дом, то ничего страшного не будет. У меня таких несколько. Кто-нибудь поджёг, например. Потом, короче, приберу твои останки, придумаю что-нибудь насчёт них, связи позволяют. Насколько я понимаю, ты матери и друзьям не особо нужна, так что убиваться по тебе никто не станет. Ах, да. Вадиму ты и подавно не нужна. Думаешь, я не узнаю?.. Это же какой надо быть идиоткой, чтобы вступить с моим собственным сыном в отношения?
Он говорил, а я со страхом продолжала смотреть на сигарету.
– Вижу, тебе неинтересно. Ладно. Я отправляюсь в путешествие. Не скучай без меня, девочка моя. Думаю, ты найдешь себе занятие. Всего доброго.
И он поднялся по лестнице. Я услышала, как заворочался ключ в замке. Через некоторое время в доме стихло. Я снова посмотрела вниз на сигарету. Аккуратно приподнялась в бёдрах, чтобы она не касалась пола.
"Думай!!! Дума-а-ай", – вопило всё во мне. Я собрала в своем рту слюну с кровью и попыталась плюнуть на сигарету. Мимо. "Ещё раз!!!"
Я пыталась снова и снова. Веревки неприятно давили на мои руки. Это было капец как тяжело!!! Но инстинкт самосохранения был превыше всего. И один плевок всё же попал в цель.
Сигарета потихоньку начала гаснуть буквально за четверть до фильтра, но я решила её опять припечатать слюной, чтобы точно погасла. И только после этой маленькой победы и поняла, как сильно напрягалось моё тело и как сильно я устала. Мышцы ныли везде, где только можно, а голова продолжала болеть. Я застонала и попыталась расслабиться насколько это возможно.
Я поняла, что мне настал полный капец. Если до этого ещё как-то можно было справляться с тем, что выпадало на мою долю, то теперь опасности подвергалась моя собственная жизнь. Этот чёртов псих собирался предать меня огню! Это теперь уже не просто извращение.
Нет, он реально собирался меня убить?!
Я старалась привести своё дыхание в порядок, как-то усмирить его, потому что дышала я как ненормальная, и мне не хватало воздуха. Моя паника действовала на меня негативно, и я просто обязана была успокоиться…
Вдох – выдох.
Вдох – выдох.
Было всё ещё страшно, но паника стала отступать, отпускать меня из своих цепких лап.
И как только разум более-менее был готов к размышлениям, передо мной сразу возник целый ряд вопросов.
Во-первых… сколько мне здесь предстоит ещё торчать в этом положении?
Во-вторых… точно ли Декан меня крепко связал? Быть может, есть шанс как-то вырваться? Это же верёвка, а не наручники.
И если вырвусь – смогу ли я сбежать из самого подвала?
В-третьих – ищет ли меня вообще Вадим? Насколько я помню, я не успела ему ответить на сообщение, хотя я его прочитала. И на телефон наверняка звонил… Ох, чёрт, а телефон-то где теперь?..
В-четвертых, то ли Декан дурак, то ли он дал мне возможность спасти себя от огня – не пихнул в меня кляп. Это, конечно, неплохо, но что он там говорил? Из соседей никого нет? Есть ли смысл кричать?
Мысли жужжали в моей голове, и я не могла их унять, как и не могла дать на них четких ответов.
Так, спокойно. Для начала надо как-то высвободить руки.
Я горько усмехнулась. Капец какой заботливый Декан – связал меня здесь и оставил еду. Её ароматы доходили до меня, и мой желудок был готов сам себя переварить нахрен.
Так, начнём…
Я попробовала развести запястья. Так я и думала – Декан меня связал очень крепко, и не вышло даже микродвижения.
В конце-концов, я тут надолго застряла, не так ли? Времени в обрез.
Я закрыла глаза, вздохнула глубоко-глубоко, насколько могла. Я не обращала внимания ни на голод, ни на боль в голове, ни на запах мочи. Напрягла руки и снова попыталась развести запястья. Затем потёрла веревкой о балясину. Снова попытка развести запястья.
И так – полчаса, пока руки страшно не заныли. Пора отдохнуть.
Запястья начало саднить, я это чувствовала, но прекратить свои попытки вырваться я не могла. Руки в любом случае пострадают, зато буду цела и невредима и наконец поем!!! Наконец попью воды!
Мысль о том, что скоро я смогу ощутить на своем языке хоть что-то связанное с трапезой, заставила меня с усиленной силой приняться за свои попытки высвободиться из верёвки. Пусть Декан и умеет завязывать узлы, зато моя воля к жизни была явно покруче этого дерьма.
Прошло, наверно, часов пять или около того. Веревка была прочной, узел – крепким, а мои мышцы – слабыми. Но я старалась – снова и снова, терпя жуткую боль в руках, стискивая зубы. И вот я почувствовала, как верёвка слабеет – миллиметр за миллиметром…
Меня это воодушевило. Я продолжила попытки, и уже через час я наконец высвободилась. Верёвка на самом деле не сильно расслабилась, просто мои запястья были довольно тонкими, и слава богу… Руки тут же заныли, когда я их отпустила, и безвольно повисли по бокам. Я уставилась на запястья – синяки, ссадины теперь украшали их. Ну, конечно, куда же без них. На лице наверняка тоже что-то такое есть…
Вставать было намного тяжелее, чем я думала. Я словно утратила возможность двигаться, но, блин, это было так охренительно – обрести свободу!
Я с облегчением рассмеялась. Смех вышел несколько истерическим, но было плевать.
Я тут же с жадностью принялась пить воду из-под крана. Потом начала есть как ненормальная. И только ближе к концу до меня дошло, что мне здесь ещё торчать так-то несколько дней, или на сколько там уехал Декан. И потому оставила себе салат, одну котлету и хлеб.
По крайней мере, похудею.
Борьба с верёвкой настолько меня ослабила, что мне хватило сил лишь на то, чтобы снять с себя вонючий верх и рухнуть на диван.
Спала я долго и мучительно. Меня донимали кошмары, в них за мной бегал с ножом Декан, и я от него пыталась прятаться везде, где только возможно. Я даже нашла во сне Вадима и пыталась просить его помочь мне, но я не могла разжать свои челюсти, и Вадим просто недоуменно смотрел на меня, не понимая, чего я от него хочу. Потом его лицо сменилось на лицо блондина из того злосчастного видео, и он ржал надо мной, снимая штаны, и от него я тоже убегала…
Проснулась я совершенно разбитой. Тело ныло как никогда в жизни. Любое шевеление отзывалось дикой болью. Я приблизилась к зеркалу и постаралась оценить свой вид.
