– Все хорошо. Просто волнуюсь, – ответила коротко, стараясь унять дрожь.
Двери церемониального зала открылись, явив нам красную ковровую дорожку, ведущую к алтарю, где меня, окруженный цветами, посреди резной арки, ожидал жених в роскошном камзоле. Такой идеально красивый, как с картинки, что я заскрежетала зубами. Каноны красоты давно для меня поменялись. Я научилась видеть за внешней привлекательностью что-то еще. Что-то, чего у Кэнтона точно не было.
Мы шли неспешно и величественно под гимн империи. Я старалась не смотреть по сторонам, не разглядывать гостей, а сосредоточиться на конечной цели – алтаре, как вдруг почувствовала прикосновение к руке. Увидела улыбающуюся Кьяру, которая вышла из толпы гостей.
– Ты самая красивая на свете! – бросила она, чем вызвала умиление.
Я проследила за тем, как волчица вернулась на место и столкнулась взглядом с Каурналем. Мир пошатнулся и остановился. В этих зеленых глазах я снова утонула, сердце замерло и дыхание перехватило. Моя душа хотела одного – броситься в объятия оборотня и убежать с ним подальше отсюда. Но разве я могла поддаться порыву на глазах у всех? Даже представить сложно, чего мне стоило отвести взгляд!
Я шла к Кэнтону, как во сне, сжимая и разжимая вспотевшие ладони. А когда отец произнес речь и передал меня в руки жениха, резко пришла в себя, очнулась. Не успела в последний раз взглянуть на оборотня, как Кэн взял мои запястья и начал произносить клятву. Я пыталась смотреть ему в глаза, но всякий раз взгляд соскальзывал и начинал искать в толпе знакомое лицо. Меня трясло от волнения и душевной боли, от чувств, что раздирали изнутри и противились этой свадьбе.
– Клянусь, – ответил он жрецу и до боли стиснул мои ладони, заставляя посмотреть на него. – Что с тобой? – спросил шепотом, а я не смогла ничего ответить.
Пора было говорить клятву, а я напрочь забыла слова. Пауза затянулась, и жрец начал шепотом подсказывать мне начало клятвы.
– Лира, не выходи за него! Я люблю тебя! Я без тебя умру! – крикнул Каурналь и вырвался из толпы гостей. У меня сердце упало в пятки, и земля ушла из-под ног от счастья.
Я посмотрела на него такого прекрасного и доброго, неимоверно красивого в гвардейской форме, манящего, любимого, только моего милого и родного Каурчика, и вырвала ладони из рук оторопевшего Кэнтона.
– Прости, я не могу выйти за тебя замуж. Я люблю другого, – призналась честно на весь дворец, и толпа зашумела, будто рой жужжащих мух.
Кэн побагровел от злости. Схватил меня за плечо и сжал до боли.
– Что ты себе позволяешь?! Не смей! Произноси клятву!
– Убери от нее руки, изменник! – закричала Кьяра и подбежала к брату. – Ты ее не любишь! Мы знаем, что ты развлекался с распутными девками, когда пропала Лира!
Такого я точно не ожидала. Испытующе посмотрела в глаза жениху, и тот не выдержал, отвел взгляд. Значит… обвинение – правда! Но Кэнтон быстро взял себя в руки.
– Что за бред?! Да как ты смеешь, грязная оборванка! Схватить! Выкинуть вон из дворца! – сорвавшись на крик, приказал Кэнтон.
– Не сметь! – осадила гвардейцев. Я вырвалась из рук бывшего жениха и подошла к отцу. – Папа, прости меня, пожалуйста. Но я не выйду за Кэнтона Арголиса! Я люблю другого и жить без него не могу, – с нежностью посмотрела на Каура, который уже занял угрожающую позу, готовый в любой момент наброситься на Арголиса.
– Прошу всех замолчать! – угомонил толпу император и вышел вперед. – Моя дочь отказалась от свадьбы, и она имеет на это полное право. Если измена Кэнтона Арголиса подтвердится, то он и весь его род лишится титулов!
Взгляды гостей устремились на Кэнтона. Он побледнел и будто бы в росте уменьшился, глаза забегали, выдавая волнение. Быть может, будущий император искал поддержки среди подданных, но все, как один, осуждали его. Лицо Кэнтона исказилось ненавистью, выдавая истинную суть и подлую натуру, со злости он пнул вазу с цветами. Та с грохотом полетела по ступеням и разбилась. Ничего не сказав, он демонстративно вышел из зала, по пути задевая Каура плечом. Советник бросился вслед за сыном.
Я же улыбнулась отцу и бросилась навстречу оборотню. Врезалась в крепкие объятия и посмотрела прямо в зеленые глаза. Они сияли таким счастьем, что не удержалась и впилась в теплые мягкие губы поцелуем, и он закружил меня на месте. Нам было все равно, что происходит вокруг.
– Я люблю тебя. Я так тебя люблю, – безустанно шептали его губы.
– И я люблю тебя больше жизни, – отвечала и снова целовала.
– Кхм, Лирайя, – прервал наше безумие император, и зал погрузился в гробовую тишину. Я оторвалась от Каура и посмотрела на отца. Улыбнулась и пожала плечами. – Значит, так решило твое сердце?
– Да!
– Тогда чего же мы ждем? – взглядом указал на алтарь, у которого застыл изумленный жрец, – гости собрались, столы накрыты. Свадьбе быть! Но прежде… – Валес кунг Доркайм хлопнул в ладоши, и в зал чинно вошли представители кланов оборотней.
– Что происходит, Каур? – шепотом уточнила у любимого.
– Если б я знал! – тот не менее моего таращился на своих соплеменников.
– Прошу вас, почтенный Сигур Мудрый! – обратился император к старейшему оборотню, что возглавлял процессию, – говорите!
– Вам всем известно, что со времен Великой битвы, оборотни поселились в Фирнабуле, – старейшина начал издалека. – Это опасный мир, дикий и необузданный. Мы не жили – выживали в нем, зачастую не зная, наступит ли новый день. Каурналь Дикий подарил нам надежду, что наш народ не исчезнет, что наши дети будут жить в мире и согласии. С его помощью, а также при участии принцессы Лирайи кунг Доркайм, власть магов в Фирнабуле повержена и проход в Санабул открыт всем желающим. Эти двое являются для нас символом свободы и веры в лучшее будущее. А посему… единогласно! – мы признаем Каурналя Дикого первым среди оборотней. И выбираем его нашим Владыкой! Владыкой Фирнабула!
Кто-то из свиты оборотней передал Сигуру Мудрому бархатную подушку, на которой лежала золотая корона. Тонкий обод, от которого ввысь устремлялись острые зубцы. Никаких камней или других украшений – просто и лаконично.
– Подойди, Каурналь Дикий! – потребовал старейшина.
Каур на секунду замешкался, посмотрел на меня изумленно.
– Я не знал, что они задумали! Честное слово! – будто оправдывался передо мной.
– Иди же! – улыбнулась шальной улыбкой и подтолкнула любимого оборотня вперед.
Он подошел к старику и опустился на одной колено, а я внимательно посмотрела на императора, что с невозмутимым видом наблюдал за церемонией. Вопросительно вздернула бровь, спрашивая, не приложил ли отец к этому руку. На что тот недоуменно пожал плечами, мол, я ни при чем. А в родных глазах при этом горели искорки веселья.
Значит, если бы я сразу ему открылась… – озарило меня пониманием, и тут уже мои глаза засверкали гневом. – Он нарочно все подстроил! Чтобы сама приняла решение. И призналась на весь Санабул. И обличила бывшего жениха в неверности тоже публично. Ох, уж эти политические игры! Наверняка с его подачи оборотни решили выбрать Каура своим правителем.
