Впрочем, окажись он рядом, я не смогла бы его так хорошо видеть. А теперь он постоянно попадал в поле моего зрения.
Не могу сказать, что это меня совсем не беспокоило.
Он протянул мне бокал с вином, а второй взял себе.
– Ну что, за наш уикенд?
Я кивнула: а почему бы и нет. Главное не переборщить с вином. Я сделала несколько глотков, отставила бокал в сторону, и мой взгляд упёрся в мужчину напротив.
Красивая вечерняя подсветка выгодно обрисовывала его тело. Красивые сильные руки, широкие плечи.
– Не бойся, ты можешь подойти ближе…
Я не боялась. Просто понимала, что существует какая-то черта, которую не следует пересекать. Иначе потом будет поздно.
Но я все-таки поставила бокал на бортик и приблизилась.
В неярком ночном освещении капельки воды поблескивали на его загорелой коже.
Я коснулась одной из них – на шее. Затем другой – на ключице.
А потом просто провела рукой по плечу, разом смахивая все зазевавшиеся капли.
Стенли не двигался. Он позволял мне делать что угодно. Не подаваясь навстречу, не пытаясь прикоснуться ко мне. Словно боялся спугнуть.
И наверное, правильно делал.
Почувствуй я сейчас хоть какой-то напор с его стороны – сбежала бы.
Мне требовалась безопасность. И он ее мне предоставил.
Я с удовольствием касалась его кожи, ласкала, гладила, изучала. Мне нравилось то, что он предоставлял мне полную свободу действий, не торопя и не направляя.
Но когда мои касания стали более уверенными и откровенными, он хрипло шепнул мне на ухо:
– Ты задолжала мне оргазм.
Я почувствовала, как загораются мои щеки.
Разве можно так бесцеремонно напоминать мне о том, о чем я сама хотела бы забыть?
Особенно сейчас, когда я глажу его мягкую, словно бархатную кожу, и мне кажется, что в мире нет занятия приятнее.
А главное – я готова двинуться дальше.
Впрочем, я и сама догадывалась, что могла бы сделать. Подцепила плавки большими пальцами и помогла им съехать вниз, выпустив член на волю. Обхватила его руками и сделала несколько движений вверх-вниз, стараясь двигаться осторожно, чтобы не причинить боли или дискомфорта. Стэнли выдохнул, с его губ сорвался тихий стон, мне это понравилось. Было в этом что-то особенное – держать его в руках и быть полностью ответственной за его удовольствие. Хриплый выдох, то, как он сжимает руку у меня на талии. Я ловила каждую его реакцию, даже самую незначительную, и она становилась моей победой.
– Ты можешь сжать сильней, – сказал он тихо.
Я так и сделала, продолжив свои равномерные движения, и неустанно наблюдая за мужчиной, которого ласкала. В какой-то момент я почувствовала, что всё выходит из-под контроля – он выходит из-под контроля. Его рука легла на мою сверху, и он задал темп: ещё быстрее, ещё быстрее и сильнее. Поразительным образом, это захватывало меня, как будто я могла разделить с ним удовольствие, чувствовать то же, что чувствует он. И это было даже гораздо круче, чем когда он ласкал меня. Несколько сильных движений – и он крепко сжал руку. Я почувствовала толчки под своими пальцами и хриплый выдох у себя возле шеи.
– Моника, детка… – прошептал он.
И этот момент его наивысшего удовольствия стал особенным и для меня, словно на какое-то мгновение мы соединились по-настоящему. В этом была буквально нечеловеческая близость – когда двое дышат в унисон, чувствуют в унисон, живут в унисон. Мне понадобилось несколько мгновений тишины, чтобы насладиться этим странным ощущением, далёким от телесного и всё-таки невероятно телесным. А потом я тихонько сказала ему на ухо:
– Ну что, больше я ничего не должна?
Он усмехнулся.
– Ты знаешь, а я готов дать тебе ещё одну ссуду.
Я не сразу поняла, что это значит, а когда поняла, он уже вытаскивал меня из воды.
Глава 14
Несмотря на мои протесты (довольно вялые, если говорить откровенно) Стенли отнёс меня на руках в нашу комнатку и не очень-то аккуратно приземлил на диван.
– Эй, эй! Он же будет мокрым… – сказала я, но была проигнорирована.
Кажется, мокрый диван Стэнли не слишком волновал. Может быть, потому что он уже всё запланировал и в его планы совсем не входило то, что я буду спать на этом диване – ведь у нас есть огромная кровать.
Не обращая внимания на моё возмущение, он стащил с меня трусики купальника.
– Эй! – сказала я ему. – Ты ведь помнишь, что наш договор уже не действует?
Он усмехнулся.
– Помню, но думаю, кое-что мы можем себе позволить.
Он развёл мои ноги шире, и его язык проехался между мокрыми складочками. И я не могла больше говорить. Да что там – я даже дышать не могла.
Его язык творил со мной какое-то безумие. Он действовал уверенно и напористо, надавливал на самую чувствительную точку, доводя меня до сумасшествия.
Я мигом забыла о стыде, стеснении, отдаваясь этому невероятному танцу плоти. Потеряла контроль.
Кажется, я кричала, стонала и просила еще.
Но все это было неважным. Все вообще перестало быть важным, лишь огненные всполохи безумного удовольствия в моем теле.
Наслаждение становилось сильнее и сильнее, и в какой-то момент, когда мне уже казалось, что я больше не выдержу, взорвалось безумной вспышкой в низу живота…
Какое-то время я просто не могла двигаться. А когда смогла, переместилась поближе к Стенли и устроилась у него на груди.
– Погоди, надо забрать с улицы бутылку и бокалы. Сейчас принесу.
– И клубнику, – напомнила я. После всего, что произошло, почему-то безумно хотелось есть.
Стэнли вышел к джакузи, а после я услышала стук и тихое чертыхание. Боже, что там ещё случилось? Я выскочила в декоративную дверь и увидела картину: Стэнли сидит у бортика джакузи, но в его руках бутылка и тарелка с клубникой.
– Здесь чертовски скользко, – сказал он, – но я смог спасти самое главное.
Вот я бы поспорила, что самое главное в данной здесь – вино и клубника. Я сделала шаг навстречу и тихо ойкнула: кожа над его бровью была рассечена, и из пореза тонкой струйкой сочилась кровь. Я выхватила бутылку из его рук.
– Ты поранился! Идём, нужно обработать рану.
– Ничего страшного, просто царапина, – отбрыкивался Стэнли. Но я его не слушала. У меня в сумочке была перекись водорода. Я усадила его на диван – тот самый мокрый диван. Но не слишком беспокоясь о его комфорте. В конце концов, Стэнли сам виноват, что обшивка промокла насквозь. Я стала нервно копаться в сумочке, но перекись что-то никак не находилась. И тогда, чтобы не терять время, я просто высыпала всё её содержимое на столик, нашла нужное и наконец плеснула её на рану.
