А ночью я неожиданно просыпаюсь.
Просыпаюсь от того, что по моему телу блуждают ладони Дэвида. Гладят, изучают меня – бережно и так нежно, как будто видят те хрупкие крылья, которые у меня появляются рядом с ним.
Но когда он замечает, что я не сплю, все меняется. Ласка становится более грубой, а ладони уверенно раздвигают мне ноги, чтобы Дэвиду было проще расположиться и получить доступ к моему телу.
На этот раз боли нет, тело уже отдохнуло, привыкло и вместе со мной радуется каждому толчку. Ему мало… ему меня мало…
Я кончаю так сильно, что перед глазами мелькают радужные салюты, а подушка в шоке от моих сдавленных стонов и криков.
Короткий отдых.
Мне кажется, что короткий.
И уже с рассветными сумерками, Дэвид берет меня еще один раз. И я с готовностью его принимаю, несмотря на саднящую боль между ног.
– Еще… – умоляю его между толчками. – Еще… не могу без тебя…
Последние слова приходятся на пик моего удовольствия, тонут в чуть болезненном стоне, и я не уверена: услышал ли их Дэвид.
Наверное, да.
Я думаю, да, потому что когда он достигает разрядки, не позволяет мне отодвинуться. Обнимает меня, притягивая к себе.
И я опять засыпаю.
Мы засыпаем…
Я проснулась утром, увидев дневной свет, пробивающийся из-за штор, и испытала что-то вроде сожаления. Эта ночь закончилась. Тело болело так, словно бы я с непривычки взяла тройную нагрузку на фитнесе, и при этом я не могла бы сказать, что испытывала дискомфорт.
Мне было хорошо – хорошо во всех отношениях. Лениво потягиваясь, я посмотрела на Дэвида. Интересно, когда он проснётся, мы снова продолжим? Или всё-таки для начала позавтракаем? – подумала я отстранённо.
На самом деле, это было не так уж и важно. Меня бы устроил любой вариант.
Словно почувствовав мой взгляд на себе, Дэвид открыл глаза. Я потянулась к нему с поцелуем, но в последнюю секунду он отстранился, и я лишь мазнула его губами по щеке. Посмотрела удивлённо:
– Что-то не так?
– Одевайся, Мэгги, – он взглянул на часы. – Я вызову тебе такси. У меня ещё много дел на сегодня.
Я застыла, онемела.
То, что он говорил, никак не могло быть правдой. Мы провели восхитительную, одну из лучших ночей. И теперь он просто выставляет меня на улицу?? Это уж точно не могло быть правдой. Его объятия ночью, его страсть, его поцелуй на моем плече, который я успела почувствовать прежде чем точно уснула…
– Но мы же ещё увидимся? – спросила я, ещё не до конца веря, что всё происходящее правда.
– Не думаю, – ответил Дэвид. – Наш контракт завершён, и больше никто никому ничего не должен. Машину можешь оставить себе.
Он уже что-то смотрел в телефоне, так, словно бы меня не было. А то, что он только что сказал – какая-то совсем несущественная вещь. Впрочем, вскоре он оторвался от телефона для того, чтобы сказать:
– Такси будет через три минуты. Не стоит его задерживать.
Более чем понятно. Чудовищно, жестоко и весьма доходчиво.
Трёх минут достаточно, чтобы одеться и выскочить во двор. А ещё трёх минут слишком много для того, чтобы из последних сил удерживать слёзы, готовые хлынуть потоком.
Но лишь сев в машину и выехав за ворота, я дала себе волю и разрыдалась – горько и безутешно.
Вот теперь сомнений не оставалось: это всё, между нами теперь действительно всё…
Глава 14
Дни потянулись один за другим, тоскливые, серые, ненужные.
Я бы с удовольствием поделилась ими с кем-то. Майкл просил прощения, обещал, что больше никогда и ничего – но мне было уже всё равно.
Из-за него я лишилась кого-то по-настоящему дорогого. И этого я уж точно не могла ему простить. Оставаться с ним в одном доме было совершенно невозможно, и я нашла по интернету комнату.
Да, маленькая комнатка в доме, где кроме меня живёт ещё с десяток человек, – это совсем не то, к чему я привыкла. Ведь раньше в моём распоряжении был целый дом. Но это была слишком маленькая жертва ради того, чтобы не видеть Майкла и не вспоминать лишний раз о том, о чём вспоминать безумно больно.
Теперь, когда мне не приходилось покупать еду на целую семью, внезапно выяснилось, что даже на моё нищенское жалованье я могу себе кое-что позволить.
Например, пачку краски для волос каштанового оттенка – моего родного. Мне надоело быть сияющей блондинкой. А эстетические чувства месье Рошера меня мало заботили. Это, конечно, был бунт против занудного работодателя, но не только.
У меня созрел план.
Да, я отлично понимала, что Дэвид на меня зол. То, что я говорила о нём тогда, никто бы не хотел о себе услышать. Но мне по-прежнему казалось: если у нас будет хотя бы возможность поговорить – что-то изменится.
Я нравилась ему, в этом я не сомневалась ни на мгновение. А значит, не всё потеряно.
Значит, он ещё может меня простить. Нужно только пробраться вечером в его клуб, встретиться с ним лицом к лицу – и тогда уж он точно не сможет избежать разговора. Даже если после этого он меня пошлёт – что ж, по крайней мере, я буду знать, что сделала всё, что смогла. Главное – миновать охранников, которые обязательно доложат ему, если я явлюсь. И вот тут-то тёмно-каштановые волосы и очки в тонкой оправе должны мне помочь.
Я припарковала машину в квартале от клуба. Наверняка все сотрудники с лёгкостью узнают авто своего босса, так что незамеченной я точно не останусь.
Казалось, я продумала всё – не учла только одного: стоило мне подойти ко входу, как охранник окинул меня цепким взглядом, отвёл в сторонку, так, чтобы не слышали другие, желающие прорваться в клуб, и тихо сказал:
– Мэгги, мистер Роджерс запретил тебя впускать в клуб.
– Что?
– Да. Мне очень жаль, но…
Я не могла поверить тому, что услышала.
Серьёзно? Мистер Роджерс, которому на всё и на всех плевать, решил отгородиться от меня, чтобы я не нарушала его покой в клубе?
Меня захлестнули злость и обида, а ещё отчаяние. Если до сегодняшнего дня я ещё могла лелеять какие-то надежды, теперь уже нет. Я понуро побрела пешком к оставленной машине. Всё, что мне остаётся – это смириться и уехать.
Правда, по пути к автомобилю меня поджидал винный магазинчик, и я не смогла это пропустить. Зашла и взяла бутылку текилы. А почему нет? Я не рискнула выпить перед беседой с Дэвидом, мне нужен был трезвый ум. Но теперь-то уже всё равно.
Я плюхнулась на переднее сиденье, отвернула крышку и приложилась к бутылке. Сделала пару глотков и поморщилась. Напиток обжёг горло. Идиотка, надо было взять хотя бы шоколадку. Впрочем, уже поздно.
