Ассоль.
Боялся признаться себе, что даже спустя столько месяцев не мог выкинуть дрянную соседку из головы. Она так и не согласилась сходить со мной на свидание. Ни разу. Хотя до её отъезда в Лондон я подкатывал к блондинке бог знает сколько раз. И оставлял подарки, цветы.
Все без толку.
Трясущиеся пальцы как по команде потянулись к телефону. Довольно быстро для в смерть пьяного тела открыл Инстаграм Ассоль. Сердце сделало кульбит, поясница покрылась испариной. Вот она – моя недосягаемая мечта! Все последние фотографии девушки пестрили доказательствами счастливой жизни.
Ассоль и ХУИнстон гуляют по парку Валентайнс, держась за руки.
Ассоль и ХУИнстон едят мороженное в Сент-Джеймс.
Ассоль и ХУИнстон скачут на лошадях в окрестностях Стерлинга.
Ассоль и ХУИнстон выбирают место для проведения свадебной церемонии.
– Бл*ть!
От жажды немедленной расправы с англичанином сжались кулаки. Она была единственной, с кем я мечтал оказаться в эту самую секунду. Соблазнительная маленькая дрянь, укравшая мой покой.
Именно с ней мне хотелось познать такую любовь, от которой можно обжечься.
От подписи под последним постом бросило в дрожь. Не смог перевести дословно, потому что так и не довел знание английского до совершенства, но Ассоль явно во всех красках признавалась этому мудаку в вечной любви.
Закрыв её профиль, я поднялся и, пошатываясь, направился к выходу. Благо водитель смиренно дожидался на клубной парковке.
– Домой! В-е-з-и меня домой!
Судя по мигающим цифрам на одной из панелей, время еще было детское – в районе десяти-одиннадцати вечера. Сиреневый туман перед глазами не позволил разглядеть более четко. Большая часть поездки стерлась в сознании. Очнулся я уже около ворот, пытаясь найти ключи.
– Черт, да где они запропастились?! – тихо выругался, недобро покосившись на темные окна особняка: судя по всему, прислуга уже спала, а Мишка со Львом еще не вернулись с гулянки.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – участливо раздалось за спиной. Удивленно моргал, всматриваясь в расплывающееся лицо соседки. «Можете отрезать яйца Уинстону?!» – чуть не сказал это вслух. – Гвидон, вас ведь Гвидон зовут? – светловолосая женщина потуже затянула пояс белоснежного пальто.
– Не помню, – ответил на полном серьезе.
– Потеряли ключи? – продолжила она вкрадчивым бархатистым голосом.
– Вроде того, – подумал, что надеть пиджак в начале апреля было не слишком удачной идеей.
– Тогда приглашаю подождать у меня. Выпьем чаю с коньячком, согреемся… – мать Ассоль широко улыбнулась, широким жестом указывая на соседскую калитку.
Подумав, что это неплохой способ выудить из нее хоть какую-то информацию о жизни дочери, я согласился.
Следующие несколько пазлов выпали из картинки сознания, потому что у нее дома оказалось очень жарко. Из-за перепада температур мозги окончательно поплыли, руки и ноги перестали подчиняться, язык распух, превратившись в неповоротливую лопату. Осев на диване, я откинул голову, болезненно прикрыв глаза. Алкоголь уже добрался до коры головного мозга, и происходящее напоминало жутко неправдоподобный сон. Мама Ассоль задавала какие-то вопросы, сама же отвечая на них, потому что, кроме мычания, я уже не мог нормально изъясняться.
Ослепляющая вспышка стёрла еще несколько сантиметров на пленке памяти.
Очнувшись, я ощутил губы и руки гостеприимной блондинки у себя между ног. Она с таким остервенением пыталась вернуть Гвидона младшего к жизни, что, кроме истерического смеха, больше ничего не смог сказать. Я просто хохотал, находя ситуацию до безобразия смешной. Распластавшаяся передо мной на коленях мать Ассоль представлялась орудием вселенской мести счастливой парочке молодоженов. Её усилия не прошли даром: вместе с опустошающим оргазмом внутри что-то оборвалось.
Адский гогот сменился душащими рыданиями. Я отстранился, пытаясь подняться, но вместо этого как подрубленный повалился на пол. Пытался пошутить, что она только что отсосала у одного из претендентов в зятья, но так и не смог связать двух слов.
Я отключился.
⁂
– Думал, мы договорились – я выступлю натурщиком, и ты навсегда забудешь о том, что произошло, – сцедил густую тягучую слюну.
Цепкий взгляд похотливой сучки пробирал до костей, её ледяной смех казался осязаемым, царапая кожу. Щеки пылали, по спине катился пот. Раздувая ноздри, я тяжело дышал.
– Я исполнила свою часть договора, малыш. Это ты стал играть не по правилам. Думаешь, мне приятно было наблюдать, как ты облизываешься на мою дочь? – невинно моргала белобрысая стерва.
– Ты мне противна.
– Почему столько агрессии?! Предлагаю немного расслабиться, так сказать, по-соседски.
– Больная… – перевернул кофейный столик, расколотив его вдребезги.
Хозяйка дома подскочила, испуганно выпучив глаза.
– Хочешь, я тебе заплачу?! Не понимаю, чего ты артачишься? Ты любишь секс, я люблю секс. Мы идеально друг другу подходим.
– Иди к черту!
– Еще одна ночь, и я помогу тебе вернуть Ассоль. Ну как тебе такой расклад, красавчик?! – глаза беспринципной бабенки горели, как у кошки.
– Ни-за-что! Я никогда не прикоснусь к тебе в трезвом уме! – я прищурился. – Ты всё рассказала Ассоль, да?! – руки чесались от желания отхлестать её по щекам.
– Гвидон, ты думаешь, я способна на такую подлость?! Малыш, ты всерьез так считаешь?
Сука.
– Надеюсь, ты сказала, что соблазнила в смерть пьяного мужика, надравшегося до такой степени, что не мог найти ключи в кармане? Рассказала, как ползала передо мной на коленях, пытаясь хоть как-то его поднять? Кстати, это единственное, что я помню. А потом еще полгода преследовала, как маньячка… Ты рассказала ей всю эту грязь?!
– Вся твоя жизнь, малыш, одна сплошная грязь. Проваливай, соседушка! Я состою в элитном клубе молодых жигало. Там парни твоего возраста уже считаются стариками. Так что не стоит думать, что твой посох посыпан золотом! – белобрысая стерва пожала плечами.
Я развернулся, унося ноги прочь.
POV. Ассоль
Лондон
Два дня спустя
Выражение лица брата менялось около сотни раз на протяжении моего путаного повествования. Разумеется, он знал, что я отменила свадьбу, но вот причина, по которой это произошло, заставила Артура изумленно ахнуть.
– А потом Гвидон Царев меня растоптал… – вздохнула, делая маленький глоток ромашкового чая.
Несколько секунд мы с братом напряженно молчали. Кажется, он проникся всей бездной моего горя, ведь невыносимо больно, когда тебя придает любимый человек.
