Мне стало легче оттого, что напыщенная мадам ушла. Правда, вместе с Машей. Лучше бы я пошла с девочкой на прогулку, чем находилась в одном доме с Дмитрием!
Я нервничала. Оттого была рада вылизать зал приема пищи до блеска, лишь бы оттянуть наш разговор, который, подозревала, не принесет ничего хорошего. Так и оказалось.
А гостиную я вошла, мысленно приказывая себе успокоиться и не прятать глаза в пол, что бы новый хозяин не сделал. Вошла и растерялась.
Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу, без интереса поглядывая на экран плазменной панели, где шел выпуск новостей. При моем появлении мужчина выключил звук, поправил манжеты рубашки. И отчего-то от того жеста у меня пересохло во рту.
Он сделал это естественно, но в то же время так, будто жест был орудием соблазна. Намеренно или нет, я не знала. В его темных глазах ничего нельзя было прочесть.
– Садись, – он кивнул на кресло напротив. – Итак, может, тебе есть, что мне сказать?
Я села, спрятав дрожащие ладони между колен.
– Посуда вымыта. Там порядок.
– Валерия, – он взял с журнального столика рядом папку с бумагами, – не строй из себя дурочку. Я этого не люблю. Итак, вторая попытка.
– Мне действительно нечего тебе… вам сказать. Кроме одного: вы не имеете никакого права удерживать меня здесь, интерпретировав трудовой договор подобным образом.
– О правах заговорила, – нехорошо усмехнулся Дмитрий. – Давай поговорим о правах. Кто ты?
– Харли Квин! – не выдержала я. – У вас мой паспорт. Вы читать умеете?
– Умею, девочка. Не только читать, но и выяснять причинно-следственные связи. Ты думала, я не проверю твою личность? У тебя такие превосходные рекомендации, только вот незадача: в семье Кириенко ты ни дня не работала. Дальше. По адресу прописки в Чернигове проживает совсем другая семья, о тебе нет никаких данных ни в одной из школ. Ничего. А теперь еще раз.
– Ваши ищейки гоняли в танки, вместо того, чтобы работать! – я почувствовала, как по позвоночнику скользит мерзкий холод, а сердце начинает бешено стучать. – Наймите тех, кто умеет работать!
– Найму, будь спокойна. Разнесу агентство, которое прислало черт знает кого, в пух и прах. Но сначала сдам тебя ментам, пусть с тобой сами разбираются. Я не понимаю, почему сейчас говорю с тобой, вместо того, чтобы это сделать!
– Потому что вы параноик, – я сделала глубокий вдох, прикидывая, как же мне быть дальше.
Хорош правая рука отца, ничего не скажешь! Не мог подготовить нормальные документы, купить там всех, чтобы подтвердили легенду? Или просто заткнул рот агентству, а те и подыскали мне Кристину, которая не стала рыть землю и удовлетворилась фейковыми бумагами?
Конечно. Ведь появления подозрительного папаши моей подопечной никто не мог предвидеть.
– Ты еще и оскорбить меня пытаешься. Глупо, Валерия. И недальновидно. Собирайся. Я звоню в полицию.
И достал телефон, явно потеряв ко мне интерес.
А вот тут мне стало страшно.
Его паспорт – у меня. Поддельный паспорт. Что со мной сделают, пока не выяснят, кто я? Если не дадут позвонить отцу? А если дадут – моя семья окажется втянута в грандиозный скандал. И пари… похоже, мне придется расстаться с подарком отца. И как ему я все это поясню? Что же делать?
– Не звоните, – голос показался мне чужим. – Вы правы. Я… не совсем та, за кого себя выдаю.
Дмитрий покачал головой, как будто слышал такие признания каждый раз, поднес к уху смартфон. А я в этот момент потеряла контроль и была готова сделать все, что угодно, чтобы этого не допустить. Вскочила с кресла, подбежала к нему, пытаясь вырвать телефон.
Проще было пробить скалу. Миг – и мои запястья оказались в стальной хватке его ладоней. Я зашипела от боли. Наши глаза оказались так близко, что меня прошибло еще одним разрядом почти физической боли – от того, что я в них увидела.
– Отпустите, – я уже начала жалеть о своей неосмотрительности. Его ладони сжимали мои кисти все сильнее. Еще немного – и хрустнет кость. – Пожалуйста. Мне больно.
– Не нравится боль? – нахмурился Дмитрий, не спуская глаз с моего лица. – Похоже, тебе придется к ней привыкать. Только вероятное возвращение моей дочери удерживает меня от того, чтобы показать тебе, как поступают с тебе подобными!
А затем он резко разжал хватку рук и оттолкнул меня от себя. Я не устояла на ногах. Шлепнулась на пятую точку, чудом не сломав вытянутые для подстраховки руки.
Вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Дмитрий ясно дал понять, что с ним шутки плохи.
К черту! Пора заканчивать этот фарс. О том, как я отстою свое право не отдавать тачку и при этом не ударить лицом в грязь – подумаю позже. Сниму отметины. Найду Кристину. Дам запрос в агентство. В конце-концов, работать на садиста, который причиняет боль женщине – на это я не подписывалась! Пора раскрывать карты.
Да, отец будет в бешенстве. Может, перекроет мне кредитку на неделю, и ключи от «Феррари» отберет. Но и этому тридварасу всыплет так, что мало не покажется. Он после этого няням руки целовать будет, а то и кунилингус делать из опасения, что это вновь окажется богатая наследница.
– Мне надо вам… кое-что сказать, – боль в запястьях не хотела уходить, и я поморщилась. Встала, не замечая, как кровь пульсирует в висках, а затылок горит огнем.
– Охотно верю. Давай, Валерия, или как тебя там на самом деле, поясни мне, почему я не должен звонить в полицию.
– Не звоните, – повторила я, кусая губы.
– Я понял. Тебе надо спрятаться. Я даже не хочу знать, от чего. Отсиживаешься после удачно провернутого дела? Или видела что-то, что видеть не надо? Не нашла ничего лучше, как обманом войти в чужую семью и более того – подвергнуть опасности мою дочь?
В его глазах появилось почти безумное, жестокое выражение. И я испугалась, что сейчас он меня просто-напросто ударит.
– Нет, все не так! – я оглянулась по сторонам, надеясь, что сейчас вернется Машка, и придется отложить разговор на то время, пока я не приду в себя. Но увы. – Хорошо. Значит, слушай меня, Дмитрий…
– Последнее слово приговоренного? Что ж, дерзость – легальный самообман. Убеждаешь себя, что контролируешь ситуацию. Не надо, девочка. Я на такое не ведусь.
– Может, оставишь тон третейского судьи? – играть в пай-девочку теперь не имело смысла. – Будем знакомы. Меня действительно зовут Валерия.
Я сделала паузу, наблюдая за выражением его глаз. Выждала десять секунд и припечатала:
– Валерия Богатова.
Ни один мускул не дрогнул на лице этого отмороженного психопата. Лишь склонил голову, глядя мне в глаза с выжидательным прищуром. Как будто мое имя не произвело на него ровным счетом никакого впечатления.
Это окончательно выбило меня из колеи.
