– Чего-то хотела? Если заняться со мной сексом, иди в свою комнату и жди, я сам позову.
Вот же гад! Плеснуть бы тебе горячим кофе в лицо, чтобы залил костюм и смыл твою самодовольную ухмылку хозяина положения! Злость закипела внутри, и я дерзко вскинула голову.
– Нет, я не хотела заняться с тобой сексом. Да тебе и не надо, чтобы я тебя хотела, ты сам все берешь!
– А вот это верно, – сухо заметил Дмитрий. – Если я захочу, я усажу тебя пятой точкой на стол и оттрахаю. И так, как захочу сам. Считай, что в первый раз я тебя пожалел и пошел на некоторые уступки.
– И тебе понравится трахать женщину, которая будет считать слоников и стараться не зевать, пока ты доказываешь сам себе, что крут и таким не отказывают?
Мне удалось пробить его оборону. Мужчина оторвался от происходящего на экране и посмотрел на меня, нахмурив брови.
– Говори, зачем пришла. Если просить отдать паспорт – нет. Месяц ты моя. И будешь делать только то, что я тебе велю.
– Да хватит думать о себе! – не выдержала я. – Ты отец Марии! А она там с трудом уснула, я еле ее успокоила!
– Значит, грош тебе цена, как педагогу, если ты не умеешь успокоить ребенка. Это все? Надеюсь, это единственное, что тебя волнует? Или ты решила, что имеешь на меня какие-то права и пришла выговаривать за флирт с гостьей?
– Не набивай себе цену, Дима. Мне плевать, с кем ты общаешься, и не только. Все, что меня волнует – это Маша и ее душевное состояние!
– И что же ты хочешь?
Я отодвинула стул, но перед этим, подумав, подала Дмитрию чашку с кофе и стакан виски. Закатывать истерику и требовать – действительно не лучший способ, тут можно куда большего достичь уговорами.
– Она скучает по матери. Не знаю, решилась она тебе об этом сказать, или нет. Надеется, что вы снова сойдетесь и будете вместе…
– Это исключено. И тебе стоило донести до нее это, а не юлить и не пытаться мной манипулировать.
– Это я как раз ей объяснила. Пусть со слезами, но твоя дочь это приняла… – ярость отчего-то закрыла мои глаза багровой пеленой. – А ты, отец, мать твою, восьмидесятого лэвэла! Что ты творишь?! Ты хоть о чем-то можешь думать, кроме своих упоротых хотелок?
– А вот это уже интересно и даже забавно, – Дмитрий сощурил глаза. – Ты меня оскорбляешь?
Не успела опомниться, как он сжал мою руку. Я охнула от боли. Его темные глаза как будто потемнели еще больше. До абсолютной черноты.
– Кажется, девочка, ты перестала видеть края. Что мне с тобой сделать прямо сейчас? Связать своим ремнем и оттрахать во все отверстия прямо на столе, чтобы ты кричала в мои бумаги? Отправить Машу с моей матерью куда-то на юга и устроить тебе «медовый месяц» в том стиле, в котором я люблю? Привязать к кровати и выбить всю дерзость – да так, чтобы твой бывший папик показался тебе плюшевым зайцем? Я могу, и ты ничего не сделаешь, чтобы мне помешать. Собственно, я и терплю свой зуд в яйцах только потому, что моя мать скоро уедет и заберет дочь на уик-энд. Тогда ответишь задницей и своим дерзким ртом за все, что тут наговорила!
От этого обещания меня прошиб холодный пот. В нем не было эротического подтекста. Это был рык настоящего зверя, и шутить он не умел.
Я сглотнула, чувствуя, как горло сжимают слезы.
– Извините. Я забылась.
– И крепко! Я сейчас ничего с тобой не сделаю только потому, что маму хватит сердечный удар от твоих криков. Но она не вечно будет тут гостить, уясни это, поняла?
У меня сбилось дыхание. Но я, как камикадзе, посмотрела в темные глаза этого изверга. Он любил дочь. Вряд ли человечность была ему чужда.
– Я, правда… мне жаль. Но я не могла видеть ее слезы…
– Валерия, – отпустив мою руку, строго сказал Дмитрий, – не пытайся зайти с черного входа.
– В смысле?
– Не надо показать себя заботливее, чем ты есть. Твоя цель – отработать оставшееся время без косяков и претензий…
– Но я все равно не могу видеть, когда ребенку плохо! Дима! – в тот момент, как ни странно, мне действительно было не до себя. Я переживала за Машу. – Разреши ей увидеться с Кристиной. Ну в твоем присутствии, в присутствии охраны, но разреши! Ты не понимаешь, какую травму ей наносишь. Она жила с матерью, тебя практически не знала, и вдруг ты стал ее миром, оградив от матери. Это очень опасно. Детские травмы не восстанавливаются. Прошу. Я знаю, что ты наказываешь бывшую жену. Но не надо наказывать дочь!
– Валерия! – дрожащим от скрытой угрозы голосом тихо, пугающе произнес Дмитрий, – ты никак сошла с ума? Ты пьяна? Теперь я точно устрою тебе то, что обещал, и это раз и навсегда тебя отучит лезть не в свое дело!
– Я не пьяна! И я не самозванка, которая прячется! А ты… ты… озабоченный варвар! Никакой ты не отец! Вот ты кто!
– Пошла вон! – прохрипел Дмитрий, ударив кулаком по столу. – Вон, пока я тебе стаканом голову не прошиб!
Уговаривать дважды меня не пришлось. Я вскочила на ноги и поспешила к двери, стараясь не бежать. Никогда я не видела своего хозяина в таком гневе.
Но одно я знала точно. Если этот урод плевал на свою дочь – мне на нее не плевать. И я сделаю все, чтобы она увиделась с Кристиной, только пока не представляю, как…
Глава 9
После вспышки ярости Дмитрия я долго не могла заснуть. Ворочались в постели, пытаясь разобраться, что же по этому поводу чувствую: страх и желание держаться подальше, или же влечение, которое от его самобытной агрессии лишь усиливалось.
Как быстро ненависть к этому подонку начала неразрывно идти с сексуальными фантазиями! Но нет, о каких-либо чувствах к нему и, боже упаси, стокгольмском синдроме не могло быть и речи. Я просто заводилась от вызова, от войны, в которой победительницей выйду только я. Дмитрий проиграл в тот самый момент, когда не стал меня слушать. Конечно же! Убедить самого себя, что я безродная сиротка, попавшая в беду и воспользоваться этим… Не надо было быть таким самоуверенным!
Утром я проснулась в хорошем расположении духа, несмотря на ночное происшествие. Повоюем, Дмитрий Подонкович! Успокаивай себя тем, что мне некуда деться, что ты загнал меня в угол!
Но уже после завтрака Алевтина напомнила о том, что нам предстоит поездка в город. Маша кружилась по комнате от радости, я и сама замерла от предвкушения. Постараюсь сбежать от этой бабы-Яги, позвонить маме, а потом и Ярославу. Пусть готовится раздеваться!
Но вот тут меня ждал облом. Даже два.
Я спустилась вниз в своём обычном брючном костюме в серую клетку, с забранными в хвост волосами. Алевтина поперхнулась чаем.
– Валерия, как это понимать? Разве я сказала, что у вас выходной?
В своей привычной одежде я и чувствовала себя как раньше. Оттого решила добить пожилую каргу. Стянула с блюда шоколадный маффин и демонстративно надкусила.
