– Откуда ты об этом знаешь?
На лице Бильге промелькнула печальная улыбка.
– У меня есть глаза, а у Назима – привычка время от времени разговаривать с самим собой. Я пару раз подслушала его и сообразила, что к чему.
– Во время военного похода мы будем в безопасности! По крайней мере, я на это надеюсь, – сказала Мунджа.
Рабыня покачала головой:
– Вполне возможно, но тогда Назим постарается добиться своего до начала похода. Пройдет еще несколько дней, прежде чем Азад Джимал выступит со своими воинами, поэтому мы должны быть осторожными.
– Это вам не поможет!
Незаметно для девушек Назим прокрался на их половину и теперь с ухмылкой смотрел на них. Поскольку его господина вызвали к хану, у слуги наконец-то появилась возможность продемонстрировать свою власть над Мунджей и ее рабыней. Назим встал перед ними, протянул руку и коснулся груди Мунджи.
– Раздевайся! И ты тоже – донага! – добавил он, обращаясь к Бильге. – А затем ляг, как подобает рабыне, которая ожидает своего хозяина.
– Ты не хозяин ни мне, ни Бильге! – прошипела Мунджа.
– Мне стоит лишь пойти к хану и сказать ему, кто освободил поляка…
От возмущения такой подлостью на глазах у Мунджи выступили слезы. Она отчаянно искала выход из ситуации, но его не было. Взгляд девушки упал на нож, которым Бильге обрезáла нитки. Мунджа готова была на крайние меры, лишь бы не позволить Назиму осквернить ее или Бильге. Но она сделала вид, что сдалась.
– У нас нет иного выбора, кроме как удовлетворить требование Назима, – произнесла Мунджа.
Изображая покорность, она сбросила с себя верхнюю одежду, но затем застыла на месте, не решаясь снять сорочку.
– Быстрее! – прикрикнул на нее Назим.
Бильге тоже начала раздеваться. Поскольку поверх сорочки на ней было только платье, служанка обнажилась до пояса быстрее, чем ее госпожа. Назим уставился на ее совсем еще маленькую грудь, но при этом не упускал из виду Мунджу, – он все еще ей не доверял. Заметив на земле нож, слуга поднял его и сунул за пояс. По разочарованному лицу Мунджи Назим догадался: она собиралась использовать оружие против него.
Он раздраженно ударил девушку по лицу:
– Тварь! Даже не пытайся меня перехитрить. Иначе я расскажу хану о тебе и твоем отце, а затем посмотрю, как вы будете извиваться в муках!
В этот момент Мунджа готова была защищать себя и свою рабыню зубами и ногтями. Назим, казалось, догадался о ее чувствах. Он вытащил нож и направил его острие девушке в горло:
– Раздевайся догола! Почему я должен влезать на эту тощую скотину? Ты подходишь для этого гораздо больше!
– Никогда! – крикнула Бильге и набросилась на него.
Назим ударил ее кулаком, и оглушенная рабыня упала. Слуга подошел вплотную к Мундже:
– Я не собираюсь ждать!
Мунджа проклинала чрезмерное рвение Бильге. Если бы ее служанка подождала более благоприятной возможности, они вдвоем могли бы справиться с Назимом. Одолеть же его в одиночку Мундже казалось невозможным. С угрюмым видом она стянула сорочку через голову. Ее груди были больше, чем у Бильге, а под шелковыми шароварами угадывались округлые ягодицы.
– Снимай штаны! – тяжело дыша, произнес Назим и потянул левой рукой за шнурок на своих шароварах.
Он действовал быстрее Мунджи. Девушка увидела, как его детородный орган рвался вперед подобно кроваво-красному копью. Назим схватил ее за плечи и подтолкнул к постели.
– Возможно, я даже женюсь на тебе, когда стану великим господином, – сказал он, потрясенный красотой Мунджи.
Собравшись с силами, девушка попыталась ударить его коленом в пах.
В самый последний момент Назим увернулся, и удар пришелся по бедру. Слуга снова отвесил Мундже пощечину. Девушка упала на постель, крепко сжав бедра. Назим с силой раздвинул ей ноги. Когда он залез на нее, Мунджа в ужасе закрыла глаза, не желая видеть того, что он с ней сделает.
10
Исмаил-бей был вдвойне обеспокоен – во-первых, из-за своей дочери и Назима, а во-вторых, из-за объявленного военного похода. Если бы они находились в Константинополе, он смог бы выяснить, против какого врага собирается выступить султан. Но здесь Исмаил-бей был лишен новостей и вынужден ехать с татарами в неизвестность.
Хоть он и злился из-за этого, ему приходилось притворяться, будто он с радостью сопровождает хана. Азад Джимал все еще уважал законы гостеприимства, хоть и знал, что у себя на родине Исмаил-бей впал в немилость. Если бы он нашел свой конец здесь, в татарской степи, великий визирь вряд ли привлек бы хана к ответу. Если Исмаил-бей сейчас разгневает Азада Джимала, его жизнь не будет стоить ни куруша, а его дочь, став рабыней, окажется в чьей-то вонючей юрте.
С этой мыслью Исмаил-бей вошел в шатер Азада Джимала и поклонился:
– Вы звали меня, благородный хан?
Татарин резко повернулся к нему:
– Прибыл гонец с письмом для тебя.
– И где же он? – с любопытством спросил Исмаил-бей.
– Он сейчас ест плов и пьет козье молоко. Вот письмо. – Азад Джимал протянул ему уже распечатанный свиток. – Я не могу это прочесть, потому что слова не имеют смысла, – заявил хан.
– Возможно, это секретное послание…
– Прочти его вслух! – приказал Азад Джимал.
Исмаил-бей взял листок и начал расшифровывать текст. Для непосвященного это действительно был бессмысленный набор букв. Даже Исмаил-бей, знакомый с тайнописью, с трудом понимал смысл написанного. Дочитав до конца, он поднял глаза и с облегчением вздохнул:
– В письме сказано, что я должен отправиться к Мураду Гераю и служить ему в качестве драгомана.
– Ты хочешь меня покинуть? – По лицу Азада Джимала было ясно, что эта новость ему не понравилась. Посланник султана, сопровождающий его в походе, укрепил бы его репутацию. Теперь же хану придется занять в военном совете более скромную должность – одного из заместителей Мурада Герая. – Ты не ошибся? – недоверчиво спросил он.
– Разумеется, нет, благородный хан.
– Этот приказ султану следовало написать таким образом, чтобы я тоже смог его прочитать, – недовольно произнес хан.
Исмаил-бей сдержал улыбку. Письмо было написано не самим султаном, а одним из многочисленных писарей Кара-Мустафы, и содержало гораздо больше, чем указание присоединиться к Мураду Гераю. По крайней мере, теперь Исмаил-бей знал: предстоящий военный поход будет направлен не против Московии и, скорее всего, не против Польши. По сути, напасть можно было только на ту часть Венгрии, которая была все еще занята австрийскими гяурами. Исмаил-бей был немного удивлен, ведь для этого достаточно было бы отправить на запад несколько тысяч татар, однако по приказу великого визиря Мурад Герай должен был выступить со всем своим войском.
