Дверь распахнулась. Вошел Норман. Разговоры начали затихать.
– Все в сборе, – громко сказала герцогиня, – пора к столу.
Гости начали рассаживаться, я стала за спиной леди Генриэтты.
Норман встал и поднял бокал вина.
– За здоровье короля, – провозгласил первый тост Норман. Как «царь охоты», он первым говорил тост за нашего славного короля. Гости радостно подхватили сказанное и затихшие разговоры возобновились. Блюда сменялись одно другим.
Мне открылся прекрасный обзор с того места, где я находилась. Мой взгляд был направлен на «царя охоты» – Нормана. Парадный серый фрак подчеркивает стройную фигуру молодого человека. Рядом с ним лежала шляпа, на которой красовались шесть серебряных булавок. Он такой сильный и в то же время нежный. Глаза все время улыбаются. Иногда он посматривал на меня и подмигивал. Как же приятно внимание. О чем это снова я? Анна, перестань. Посмотри. Вон, сидит Норман, а рядом с ним его невеста, а ты стоишь за спинкой стула герцогини. Я стала переводить взгляд на собравшихся за столом. Барон, видно, тот еще остряк, постоянно шутит. По правую руку барона сидит его жена. На баронессе платье цвета морской пены, жемчужное ожерелье и серьги, маленький веер. Она пробует все блюда, поэтому такая пышная. По левую руку барона восседает высокая худощавая дама. Именно восседает. Она так прямо держит спину, что кажется, к ней привязана линейка. Мужчины вовсю обсуждают охоту. Оказывается, Норман прыгнул через высокий забор, и пока вся кавалькада объезжала это препятствие, первым добрался до заветной лисицы. Пили в его честь, восхваляя смелость ездока. На душе, почему-то, стало так тепло. Норман рисковал жизнью, ради меня. А ради меня ли? Может ему, просто нравится охота, приключения? Может быть. Но трофейный хвост он подарил мне. С каждым днем мне нравиться он все больше и больше. Я ничего не могу с собой поделать. Раньше такого не было. Да и где бы я раньше встретила мужчину? Любого мужчину. В монастыре? Нет, конечно же, в монастырь иногда приходили мужчины, но в основном, это были старики из соседней деревни. Помогали матушке Марии справляться с тяжелой работой, которую не в силах выполнить монахини.
Слуги внесли ароматный пудинг на золоченых блюдах. Подали чай. Ужин медленно подходил к завершению. Из соседней залы послышались звуки музыки. Музыканты настроили инструменты и заиграли, тем самым, оглашая начало бала. Гости потихоньку начали подниматься и выходить в бальный зал. Рядом, в небольшой комнате, поставили столы для игры в карты. Несколько мужчин, которых танцы не прельщали, отправились прямиком к игорным столам.
16
– Пойдем, Анна, – поднялась герцогиня, – я же хозяйка, должна быть с гостями.
Мы перешли в бальный зал. Заиграла мазурка. Кавалеры подходили к дамам, заранее ангажировав танцы. Герцогиня подошла и села на небольшой диванчик, оббитый золотой парчой, прямо в тон платья хозяйки.
– Ты стой все время возле меня, – тихонько шепнула герцогиня, – делать ничего не надо, просто смотри, как ведут себя дамы и кавалеры.
К герцогине подошла баронесса. Между ними завязался обычный светский разговор. «В округу приехал новый портной, и все дамы хотят заполучить… Княгиня Ольшанская на будущей неделе устраивает бал в честь помолвки сына… У маркизы Рэтчет случилась огромная неприятность – пожар в хранилище зерна». Я перестала замечать, о чем говорят дамы, и принялась рассматривать происходящее. Комната для бала произвела на меня огромное впечатление. Она украшена живыми цветами. И где только наш садовник умудрился достать столько прекрасных цветов. На дворе уже поздний ноябрь. Паркет натерт до блеска. В доме герцогини всегда порядок, чисто и уютно. Но сейчас весь дом заиграл новыми, яркими красками в свете китайских пергаментных фонариков, развешенных на стенах.
Настало время кадрили. Я перевела взгляд на танцевальные пары. Кавалеры одеты во фраки черного или серого цветов. А от нарядов дам, дух захватывает. Необычайно пышные, белые, розовые, лиловые юбки мелькают в вихре танца. Соблазнительно обнаженные плечи украшают кружева. Тонкую талию дам, подчеркивает вернувшийся в моду корсет, украшенный бантиками, ленточками, цветами и кружевом. Драгоценности, украшающие белоснежные шеи танцующих дам, весело вспыхивали маленькими огоньками в свете свечей и бросали причудливые блики на стены бальной залы. Джентльмены продолжали кружить дам в танце.
Княгиня Ольшанская, тяжело дыша после головокружительного вальса, подошла к герцогине.
– Князь закружил меня, – смеясь, сказала она, и опустилась на диванчик.
– Ваш муж, тот еще танцор, – ответила леди Генриэтта.
– Здравствуйте, Анна, – повернувшись ко мне, произнесла княгиня, усиленно обмахиваясь веером.
– Здравствуйте, – я сделала реверанс.
– Не передумали перейти ко мне? – прищурив улыбающиеся глаза, спросила она.
– Извините, княгиня, но мне здесь хорошо.
– Как бы ты своими уговорами не увела у меня самую лучшую гувернантку, – закатив глаза, сказала леди Генриэтта.
– Эта девочка тебе так предана, что ее даже медовым пряником не заманишь.
Женщины засмеялись. Я скромно улыбнулась. Я исполняю обязанности горничной, поэтому нужно вести себя незаметно на балу. Балы обслуживают множество слуг, передвигаются они как-то бесшумно. А тут сама княгиня обратилась ко мне. Не ответить нельзя, но вести светскую беседу я тоже не могу. Поэтому мой ответ был коротким.
К дамам подошла пожилая пара. Женщина – в платье цвета скошенной травы, мужчина – в черном фраке. В его черных волосах уже видна проседь. А легкая сеточка морщинок появилась на лице дамы. Но они так мило выглядели вместе. Он держит женщину под руку. И голоса такие приятные.
– Дорогая леди Генриэтта, а у вас, что новая горничная? – спросила дама, взглядом указывая на меня.
– Нет. Дженифер взяла выходной. Это мисс Анна, гувернантка Кэтти, – повернувшись ко мне, сказала герцогиня.
Я сделала реверанс этой добродушной паре, они дальние родственники леди Генриэтты. «За сегодня усовершенствую реверанс. Столько раз пришлось делать. Слава Богу, вечер подходит к завершению», – мелькнуло у меня в голове.
Между ними завязался разговор, однако, я заметила, что женщина не сводит с меня глаз. Я не могу понять, в чем дело. В глазах дамы читалось удивление и немой вопрос. Она, явно ждала паузы в разговоре, чтобы что-то спросить. Но вот благоприятный момент видимо настал.
– Позвольте спросить, леди Генриэтта? – вежливо начала она, – у вашей гувернантки старинная фамильная драгоценность.
Неужели она думает, что я утащила брошь, да еще и нацепила ее, чтобы все видели. Наверное, я побледнела, потому что леди Генриэтта, взяла меня за руку.
– Да. Несомненно, именно мисс Анна владеет такой прекрасной брошью, – величественным тоном, сказала герцогиня.
– Но если мне не изменяет память, – не унималась дама, – это украшение принадлежало семье Генри Гордона, барона Гопхема. Полковник подарил эту брошь возлюбленной в день свадьбы.
