Аделина попыталась высвободиться, но железные пальцы не дали этого сделать.
– Пусти! – крикнула она.
Каверон только дёрнул её на себя, прижав так сильно, что у Аделины дыхание спёрло. Она чувствовала его запах и не знала, куда от него деться.
– Ну! Попробуй, забери её! – буквально выплюнул лорд Рафинод. – Думаешь, я не усилил охрану? Стража! Ко мне! Нафаршируйте его магическими стрелами!
Аделина застыла. Неужели всё сначала? Неужели опять? Она не вынесет ещё раз наблюдать смерть Ингемара.
– Нет! – закричала она, когда из-за колонн одним разом выступили наёмники и выпустили в Ингемара залп светящихся стрел.
Как в замедленно действии Аделина видела полёт этих светящихся голубоватых стрел, видела, как они приближаются, как неспешно качаются крылья камаэля, как он ласково, с улыбкой смотрит на неё.
Но когда стрелы почти достигли Ингемара, они рассыпались в снег и растаяли, даже не долетев до пола.
Потом время снова пришло в норму. Наёмники растерянно уставились на Каверона, глаза круглые, испуганные. Ещё бы – оказалось, что их арбалеты больше не работают.
Лицо лорда Рафинода покраснело, глаза налились кровью, как у взбешённого борова.
– Стреляйте, недоноски паршивые! За что я вам плачу? Залп! Ещё залп!
Улыбка Ингемара стала ещё теплее и шире.
– Можешь не стараться, – сказал он мягко. – Эти стрелы работают только против демонов. А я не демон. Снова.
Аделина не понимала, что происходит, но верила каждому его слову. Как тут не поверить, когда перед тобой в воздухе камаэль, который прилетел за ней. Он ведь прилетел за ней!
– Отпусти Аделину, и обещаю, – произнёс Ингемар, покачивая крыльями, – я пощажу тебя.
Каверон буквально затрясся от бешенства. Аделина ощущала, как его дёргает, как он кипит и исходит ядом. Попыталась высвободиться, оттолкнуть, но тот лишь притянул её сильнее. Потом поднял на камаэля одурелый взгляд и проговорил сквозь зубы:
– Если она не будет моей, то не будет ничьей.
И выхватил меч из ножен.
Дальше всё произошло в одну секунду.
Холодный блеск стали, мелькание белых перьев, вспышка, толчок, чей-то крик. Потом темнота, тишина и долгожданный покой.
Но в этой тишине и покое Аделине казалось, что её окутало что-то тёплое и пушистое. Оно несло её через вселенную куда-то очень далеко, где больше никто и никогда не причинит ей вреда.
Эпилог
…Ей очень мягко, тепло и уютно. Как на большой пушистой перине под воздушным одеялом. Едва заметно пахнет розами и свежей выпечкой, наверняка с хрустящей корочкой и сладкой начинкой…
Аделина открыла глаза.
Она в большой комнате, светлой и чистой. В огромное окно с золотистыми шторами льётся дневной свет. Снаружи доносятся птичьи трели и видна зеленеющая верхушка дерева.
Зеленеющего?
Разве сейчас не зима?
Она медленно села и огляделась. Всё уютное и красивое – деревянный комод с золотистыми вензелями, трюмо с зеркалом из жёлтого дерева, на полу ковёр с кремовым ворсом. Под потолком канделябры и свечи. Обычные, восковые, с жёлтым огнём. И камин у дальней стены, тоже нормальный, с оранжевым пламенем и уютным потрескиванием.
Никакого намёка на лёд.
Что случилось?
Где она? Почему?
Как вышло, что на ней одна короткая сорочка, едва прикрывающая бёдра? Да ещё такая тоненькая.
Дверь открылась и в проходе появилась служанка на цыпочках, с пачкой свежего белья. Обычная служанка, в нормальной одежде и с человеческим лицом, румяным и здоровым.
– Лари? – неверяще позвала Аделина.
Девушка подпрыгнула от неожиданности и, развернувшись, расплылась в улыбке.
– О! Госпожа! Я думала, вы ещё спите. Я не хотела вас будить. Я принесла свежее бельё. Я уже ухожу, – протараторила она и, спрятав бельё в комод, побежала обратно к двери (а не в стену!).
Аделина спешно подвинулась к краю кровати и позвала:
– Погоди! Объясни, что случилось?
Лари заговорщицки посмотрела на неё. Взгляд стал хитрый, как у лисички. Она проговорила:
– О, сейчас придёт господин и всё вам расскажет.
Затем быстро присела в поклоне и шмыгнула в дверь.
Аделина всё ещё не понимала ровным счётом ничего. Что она помнила? Несостоявшаяся свадьба, Ингемар в облике камаэля… Потом темнота. А теперь она тут, в шикарных покоях, а за окном весна или вообще лето.
Она спустила ноги на ковёр. Пальцы приятно защекотало ворсом – надо же. Кто бы мог подумать, что простое прикосновение ковра может быть таким приятным.
Но долго ей рассиживаться не дали.
Распахнулось окно, принеся свежий ветерок и запахи весны, послышалось хлопанье крыльев, мелькнула крылатая тень, а потом на подоконник опустились босые стопы.
Аделина поднимала взгляд от них и выше, пытаясь поверить глазам.
Камаэль.
Ингемар Рах. Камаэль.
Вот он, на подоконнике, невыносимо красивый и мощный, в бело-золотистой тоге, пернатые крылья сложены за спиной, на губах улыбка, от которой всё кажется не имеющим значение, а взгляд устремлён на неё. Прямой, ясный.
Молча, он в один миг оказался возле неё и опустился на колени рядом, обняв их обеими руками. Аделина ощутила жар во всём теле, в том числе на щеках – как так? Камаэль перед ней на коленях?
– Аделина, – прошептал он, – я…
Она кое-как пришла в себя и потянула его вверх.
– Встань, пожалуйста. Ты же спас мне жизнь. Дважды.
Ингемар поднял на неё взгляд и проговорил:
– Это ты меня спасла. Ты.
– Я не понимаю, – растерянно произнесла она. Чувствуя, как от близости этого невероятного, красивого, пышущего чем-то притягательным мужчины в ней разыгрывается что-то неуёмное. Разве так может быть?
Он всё же поднялся и сел рядом с Аделиной на постель, посадив её на колени лицом к себе. От такой близости и бесцеремонности она ещё больше смутилась. По телу прокатилась знакомая волна жара с многозначительной пульсацией внизу живота. Но противиться не стала.
Она ведь сейчас и сама понимает, чего ей хотелось бы.
Их взгляды встретились. Ингемар смотрел на неё прямо, с каким-то прежде неведомым светом, аквамариновым и ясным. В нём всё так же полно силы мощи и опасности, Аделина это чувствовала каждой клеточкой. Но почему-то знала – для неё Ингемар не опасен. Для кого угодно. Но не для неё.
А близость его мощного, с дразнящим запахом тела заставляет думать вообще не об опасности, а об…
