Она тряхнула головой. Нет, надо сначала выяснить, что случилось. Он ведь на неё действует как сплошной афродизиак.
Сглотнув, и гоня мысли, которые совсем не подобают только что пробудившейся девушке, она проговорила:
– Ингемар, что произошло? Мне нужно знать всё.
Камаэль недовольно выдохнул, его ладони скользнули по её талии, вызывая волну мурашек и путая мысли, остановившись чуть ниже спины. Аделина замерла, чувствуя тепло его ладоней. Они совсем другие – мягкие, чуткие. Ох, ёшечки… Надо продержать себя в руках до того, как она потеряет контроль.
Ингемар скользнул взглядом по её лицу и всё же проговорил:
– Всё просто. Когда Каверон решил убить тебя, я ему этого не позволил.
Аделина с холодком спросила, боясь, что окажется рядом с тем, на чьих руках кровь её несостоявшегося мужа, пусть нежеланного, но всё же:
– Ты его убил?
– Камаэли не убивают людей, – ответил Ингемар. – Но поверь, он понёс наказание за то, что творил. Его наказал не я, а он сам.
– Так он жив?
– Жив, – согласился камаэль. – Но не переживай. Больше он никого не побеспокоит.
Аделина посмотрела ему в глаза, снова чувствуя, как медленно теряет контроль от его близости, от его терпковатого запаха. Как он хорош, как её тянет к нему, и как она благодарна судьбе за то, что вообще всё так получилось, что она попала в этот мир, что встретила его, что…
А ведь он не знает, что она не отсюда! Что скажет, когда всё выяснится? Не прогонит ли? А вдруг вообще… Хотя нет, он сказал, камаэли не убивают людей.
Ингемар будто прочёл её мысли.
– Я в курсе, – сказал он.
Аделина замерла, внутри всё застыло. Она не представляла, как реагировать и чего ожидать.
Так…
Его ладони всё ещё у неё на талии, взгляд такой же тёплый, в глазах пляшут огоньки. Вроде ничего не предвещает. Но…
– В курсе чего? – на всякий случай проговорила Аделина, подбирая себе возможность к отступлению.
Ингемар вдруг подхватил её и перевернулся, Аделина оказалась под ним на мягкой перине. Она навис над ней, большой, крылатый, с ясными голубыми глазами и игривой улыбкой, от которой теплеет в животе и хочется выгибать спину.
Он скользнул пальцем по её губам. Аделина задрожала. Что он делает?
– Понимаешь, – проговорил он, гладя её по волосам, – когда-то давно я был, как бы это сказать, заносчивым гадом. Среди камаэлей такое бывает. Мы вроде добрые, помочь можем. Но сама видишь, боги наделили нас прекрасными качествами, и некоторых, как меня, заносит.
– В каком смысле?
– В таком, – стал пояснять Ингемар, – что однажды я ужасно нахамил ледяной колдунье. Нагрубил. Сильно. А она в наказание наложила заклятье, превратив меня из камаэля в демона льда. Все мои земли замёрзли, замок превратился в лёд, а слуги стали живыми ледяными статуями.
Аделина охнула.
– Что ты ей такого сказал?
– Я обидел женщину. Она оказалась колдуньей. Этого достаточно, – отозвался Ингемар. – И освободить заклятье могла только… как там звучало?..
Любить тебя должна одна,
Что в зеркале отражена,
Нездешним миром рождена,
Падёт заклятие тогда.
– Я спрашивал у многих ведьм, колдуний, знахарок, магов и чародеев, – продолжал Ингемар. – Все в один голос говорили, что заклятье может снять только девушка, которая придёт из другого мира и полюбит меня.
При этих словах он так игриво посмотрел Аделине в глаза, что её снова залило жаром. Сразу несколько моментов вогнали её в краску – то, что он всё знает, и то, что он знает о её чувствах.
Дичь какая.
Она и сама в них толком не разобралась. А тут он просто взял и всё узнал!
Аделина смущённо отвернулась, но Ингемар поймал её за подбородок и повернул к себе. Из губы оказались так близко, что у Аделины закололо кожу от невольного предвкушения. Стыдливого и смущённого.
– Аделина, – прошептал камаэль, – ты ведь меня любишь?
Он спросил это так, будто от ответа зависит его жизнь – с напряжением, каким-то спазмом.
Зачем спрашивает? Разве сам не знает? Ведь только что говорил.
Или ему принципиально услышать это от неё? Так она сама только что для себя это прояснила.
– А ты? – шёпотом спросила она и посмотрела на него исподлобья.
Камаэль нервно усмехнулся, не сводя с неё голодного и очарованного взгляда.
– То есть то, что я несколько раз рисковал собой ради тебя, не говорит ни о чём?
– Ну… – протянула Аделина.
Ингемар выдохнул и сказал, опуская ладонь ей на бедро, мягко скользя по коже, гладя и вызывая бурю ощущений, которые волей-неволей вытесняют глупые вопросы:
– Конечно, моя Аделина. Конечно… Я всё понял, когда в лесу вдруг начал возвращаться в прежний облик. Я не знал, что ты забрала лозу – единственное, что осталось от моего сада. Но каким-то чудом ты смогла пробудить в ней жизнь и, вместе с ней, сняла заклятье. Никто, кроме моей наречённой не смог бы этого сделать. Я весь твой, Аделина.
– Мой? – как зачарованная повторила она.
А затем его губы накрыли её рот. Мягко и напористо одновременно. Он ласкал её нежно и горячо, обжигал поцелуями, поднимал на такие вершины, где нет ничего, кроме чистого наслаждения и счастья.
Аделина впервые в жизни чувствовала, что любима. По-настоящему любима, и готова дарить это чувство взамен. Она дарила его, рассыпаясь сотнями сверкающих брызг, и знала, что теперь она на своём месте, теперь всё будет хорошо.
Спустя пару недель они сидели на низком и широком лежаке на террасе под вечерним солнцем. Оранжевые лучи дарили тепло острозубым Кнерским горам, которые в эту погоду прекрасно видны.
Ингемар обнимал Аделину, прикрывая её пушистыми крыльями. Она так привыкла к ним, что уже не представляла, как раньше засыпала без их уютного тепла. И сейчас прижималась к могучему и всегда ласковому телу камаэля.
– На завтра я распорядился готовить приём, – сказал Ингемар. – В гости прилетят драконы.
Аделина охнула и приподнялась на локте. Драконы? Она никогда их не видела!
– Серьёзно? – спросила она, хлопая ресницами.
– Абсолютно, – подтвердил Ингмар. – Но ты не бойся, они очень тактичны, если женщина замужем.
– А я замужем? – изумилась Аделина, пытаясь вспомнить, не пропустила ли она церемонию или что-то в этом роде.
Ингемар развернул её к себе и поцеловал долго и протяжно, потом чуть отстранился и сказал, глядя в глаза:
– Мы не люди. Нам не обязательны церемонии, чтобы что-то узаконить. Тем более, все и так увидят.
