Все поприветствовали его одобрительными возгласами и зааплодировали, а лоб Литтона вспыхнул ярко-красным цветом, когда он купался в одобрении своих коллег.
— Это не ложь, — сказала Тиернан, хмуря брови. — Он считает, что все, что бы он ни собирался сотворить — захватывающее открытие.
— На благо нашего будущего? — язвительно спросил Бреннан.
— На благо будущего определенных людей. Возможно, одержимых жаждой власти вампиров, на которых он работает. — Она повернула голову, украдкой разглядывая комнату. — И если уж речь зашла об этом, я собираюсь пойти и найти кого-то, кто бы пригласил меня потанцевать. Посмотрим, что я сумею разузнать.
Бреннан услышал низкий рычащий звук и понял, что он шел из его горла.
— Я не могу позволить…
— Позволить? — мило переспросила она. — Извини?
Он проглотил осколки стекла, которые каким-то образом обосновались в его горле, и попытался снова.
— Если ты пойдешь, то это будет очень трудно для меня.
Сострадание смягчило ее лицо.
— Знаю. Проклятие. Но ты должен понимать, что ты не меня хочешь, это всего лишь иррациональная природа проклятия заставляет тебя так думать.
— Нет ничего случайного в Посейдоне или его проклятии, уверяю тебя. Но я сделаю все возможное, чтобы выполнить свою задачу в этой миссии.
Внезапно и совершенно неожиданно она положила руки ему на плечи, встала на цыпочки и легко поцеловала его в губы.
— Я знаю, что ты это сделаешь. Я тоже. А сейчас я иду танцевать. Почему бы тебе не пойти выпить?
— Я не пью, когда… — Он проследил за направлением ее взгляда и увидел в баре Грейс, разливающую напитки. — Решено, я пойду пить, а ты — танцевать с вампиром.
— Захвати стаканчик для меня тоже, ладно? Думаю, мне он не помешает, — сказала она мрачно, прежде чем приклеить на лицо нечто вроде рассеянной улыбки, которая, как он полагал, служила маскировкой.
Бреннан сделал еще один длинный, успокаивающий вдох, прежде чем направиться в сторону бара. У Грейс, должно быть, есть новости. Важные новости. Что-нибудь способное отвлечь его от мысли о Тиернан, танцующей с вампиром.
Тиернан побрела сквозь толпу, даря улыбку и кокетливый взгляд то здесь, то там, стараясь не слушать разговоры между людьми, поскольку это отвлекало. Слишком много позерства, обмана и откровенной лжи сильно действовали ей на нервы, она чувствовала себя так, словно могла спятить, особенно от огромного усилия, которое потребовалось, чтобы поддерживать иллюзию беззаботного спокойствия ради Бренана. Она чувствовала тяжесть его взгляда на себе даже сейчас и надеялась, что Грейс налила ему двойную порцию. Тиернан не рискнула смотреть на него. Он был великолепен в этом смокинге, и она была счастлива уже от того, что не пускает на него слюнки и не падает в объятия, как какая-нибудь грохающаяся в обморок барышня из одного из тех веков, которые он пережил. Он был невероятно сексуальным мужчиной, и этот налет опасности только добавлял ему привлекательности.
Власть, облаченная в вечерние наряды.
Она прислушивалась к разговорам, проходя мимо различных групп людей, стоявших по двое и по трое. Здесь она была не в состоянии заткнуть уши пальцами, независимо от того, насколько сильно ей не хотелось слышать их ложь, поэтому она стиснула зубы и улыбнулась сквозь боль, задевавшую за живое.
Так много лжи.
— А потом он сказал, что моя статья — лучшая из того, что он читал за последние несколько лет, и обязательно будет опубликована.
Ложь.
— У нас с женой очень открытый брак…
Ложь. Большая ложь.
— Литтон гений, но он ненормальный, если вам интересно мое мнение. Я слышал…
Ах. Ну, наконец-то истина. Итак, у хорошего доктора была определенная репутация даже среди своих коллег. Интересно, что они бы о нем подумали, если бы узнали, что он ведет работы по порабощению человечества, которые тайно финансируются вампирами?
Очень странно, что правда начинала походить на сценарий для комиксов, но такова была жизнь в настоящее время. Все плетут интриги с целью завладеть этим проклятым миром; никто не довольствуется тем, чтобы просто дать людям жить.
Людям, и их друзьям, и детям их друзей.
Когда второй человек подряд странно посмотрел на нее, Тиернан поняла, что позволяла слишком многому из того, что думала отразиться на своем лице, и остановилась, притворяясь, что что-то ищет в своей сумочке, давая себе время успокоиться.
Волна холода заставила встать дыбом волоски на ее затылке за минуту до того, как возле ее уха раздался глубокий голос.
— Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
Голос звучал так знакомо, но когда она взглянула на бледное лицо вампира, наполовину скрытое крупногабаритными широкими темными очками, то поняла, что ей никоим образом не узнать, почему. Если, конечно, она не спросит его. Иногда прямой подход лучше всего, как любил говорить им один из ее профессоров журналистики.
— Трейси Баум, Журнал «Нейробиология». Разве мы уже встречались сегодня вечером?
Соблазнительная улыбка заиграла по краям его замечательной формы губ. Она вдруг обрадовалась его очкам, которые защищали ее от его очаровывающего взгляда. Высокий вампир с черными волосами до плеч и прекрасным телом, затянутым в черный на черном смокинг, привлекал взгляды многих женщин неподалеку. Вамп, который схватил ее ранее, тоже был высоким и сильным, но это ничего не доказывало. Этого было мало, чтобы убедить ее, что это именно он.
— Боюсь, что нет. Я бы запомнил знакомство с такой прекрасной женщиной, мисс Баум. — Он поклонился. — Но я был бы счастлив исправить данное упущение. Не потанцуете со мной?
Именно этого она хотела — танец с вампиром. Но все-таки она колебалась. Что-то в отношении этого вампира делало ее еще более осторожной, чем обычно.
Он протянул руку, и его улыбка превратилась насмешливую.
— Неужто вы боитесь меня?
Даже признавая, что это было вызов, она не могла сопротивляться.
— Конечно, нет. Я бы с удовольствием потанцевала.
Когда он взял ее за руку и повел на танцпол, она оглянулась, чтобы убедиться, что Бреннан сохраняет спокойствие, и сразу же пожалела, что сделала это. Он пристально смотрел на нее, лицо было напряжено, и даже через весь танцпол и толпу, разделявшую их, она почти физически ощущала его тягу. Если она станцует целый танец с этим вампиром, это будет чудом.
Она вознесла безмолвную молитву, надеясь на чудо.
— Вы знаете мое имя, но вы не сказали мне ваше, — сказала она, улыбаясь своему искаженному отражению в вампирских очках.
Он притянул ее в свои объятия, двигаясь в такт медленной песне, которая оплакивала потерянную любовь и одиночество.
