Она не собиралась врать себе. Только не самой себе.
Она знала его на таком уровне, который не имел ничего общего ни с разумом, ни с логикой, ни даже со временем.
— Да, — прошептала Тиернан. — Да, ненадолго.
Бреннан так быстро оказался на другом конце комнаты, что она даже не заметила его движений. В следующее мгновение он уже обнял ее и поднял повыше так, что ее ноги оторвались от пола. Ее туфли с глухим стуком упали на ковер, и чтобы удержаться, ей пришлось сжать руками его сильные плечи.
— Благодарю тебя, — просто сказал он, но в этом не было ничего простого, судя по тому, как дрожало его крупное тело. — Я не мог вынести, как они пялились на тебя, танец… как вампир прикасался к тебе… — Бреннан запнулся и, наклонившись, прижался своим лбом к ее лбу, закрыв глаза.
Тиернан знала, что ей следует сделать. Она обязана отпустить его. Позволить ему позабыть ее, а потом продолжать все самой. Проклятие мучило его. Воин стиснул ее крепче, и сердце подсказало ей правду, которую сама Тиернан отказывалась признавать. У нее не было выбора. Если он не увидит ее, то забудет, и, может быть, это облегчит его ужасную эмоциональную нагрузку. Так Бреннан успокоится и сохранит рассудок.
Он разваливался на части, а никто не заслужил подобного. В особенности этот мужчина, воин, который столько сделал для человечества за такое долгое время.
Она обхватила ладонями его лицо и посмотрела в его красивые темные глаза с огоньками в центре.
— Бреннан. Тебе нужно уйти. Это слишком тяжело, и я не могу… не могу видеть боль, которая сводит тебя с ума. Я смогу справиться со всем самостоятельно.
Он повернул голову и поцеловал ее в ладонь.
— Нет, — тихо ответил Бреннан. — Я тебя не оставлю. Мы будем работать вместе, чтобы выяснить правду об этих ученых и их замыслах, и только потом я тебя отпущу.
— Отпустишь меня? — Тиернан сознавала, что ей стоит отойти, но не могла перестать касаться его. Наслаждаться его теплом. Вдыхать его острый мужской аромат.
— Тебе не стоит ввязываться в мои проблемы, — сказал он, безжизненно и холодно глядя на нее. Под ее изумленным взглядом его глаза из темных стали зелеными, как весенняя зелень. Поневоле она задумалась о том, сколько его проблем вызваны ею.
Бреннан сжал руки в кулаки и стал сражаться с самым сильным врагом, с которым когда-либо сталкивался. Эмоции швыряли его, как судно в охваченном штормом море. Все молекулы его тела требовали овладеть ею, раздеть и сделать ее своей.
Дисциплина. Ему необходимо… он должен справиться. Он успокоится, обретет разум. Станет мужчиной, который ей нужен, а не тем, кому нужна она. Не сейчас. Пока не время.
Да и вряд ли оно когда-нибудь наступит.
— Этот Девон ведет какую-то запутанную игру. Использует нас, хотя я не могу не принять в расчет, что он хотел танцевать с тобой только потому, что ты самая красивая женщина из всех в том зале, — сказал Бреннан, стараясь справиться с волной желания, заставлявшем его член твердеть каждый раз, когда Тиернан краснела.
Как он и ожидал, ее щечки приобрели симпатичный розоватый оттенок.
— Я не думаю… Ну что ж, благодарю за комплимент, но вампиры редко делают что-то по одной простой причине, особенно такие могущественные, как Девон. — Она села на край постели и начала вытаскивать одежду из сумки, а потом щелкнула пальцами, добавила: — Подожди-ка, чуть не забыла. Девон попросил передать тебе привет. Ты с ним знаком?
— Я никогда не встречался с вампиром по имени Девон, хотя должен признать, что, наверное, не узнал бы его в любом случае в такой толпе и в солнцезащитных очках, — говоря это, Бреннан задумчиво нахмурился. — К сожалению, первое, что проходит мне на ум: я убил представителя его кровной стаи, и этот вампир желает отомстить мне. Такое не раз случалось за много столетий.
Тиернан вздохнула.
— Ты говоришь что-то вроде «за много столетий», и мне это все кажется таким нереальным. Когда все закончится, можем ли мы побеседовать обо всех чудесах, что ты видел и испытал в жизни?
Он застыл, осознав смысл ее невольно вырвавшихся слов. Тиернан, похоже, хотела провести с ним больше времени.
Это подарило ему некоторую надежду на будущее.
— С удовольствием, — ответил Бреннан.
Она склонила голову на бок:
— Это была ложь. Ничего серьезного, просто что-то… что-то неискреннее в том, что ты только что сказал.
Бреннан задумался о своих словах, а затем рассмеялся. И эта радость увлекла за собой на свободу более темное и жадное чувство.
— С тобой не все так просто, верно, Сказательница Истины? Ты чувствуешь даже малейшую ложь в правдивом рассказе. Нет, не совсем так. Я, в самом деле, желаю тебя, и мои чувства слишком сильны, учитывая то, как недолго мы знаем друг друга. Я столько всего хотел бы сделать с тобой, помимо беседы.
Тиернан вздохнула, глядя на него потемневшими глазами, давая ему надежду, что она испытывает к нему какие-то чувства. Все происходит слишком быстро, а им еще столько всего надо сделать до того, как отдаться страсти, так ярко вспыхнувшей между ними.
— Давай пока оставим желание на потом, хорошо? Ты только что подвел итог всей моей жизни, Бреннан. Никто никогда не считал меня легкой в общении, даже моя семья. Извини меня за беспокойство.
Он понял, что ранил ее своими небрежными словами, и тоже испытал страдание, но отвыкнув от чувств и их последствий, Бреннан не знал, как исправить свою ошибку. Он хотел понять ее, чтобы лучше узнать.
— Расскажи мне, каково это. У тебя есть Дар, давно потерянный среди атлантийцев. Мы называем тех, кто слышит и чувствует правду и ложь, «сказателями истины». Их очень почитали в нашем обществе, во всяком случае, судя по древним легендам, но слишком часто… — Он запнулся, проклиная свой длинный язык.
— Слишком часто что?
— Ничего. Нам пора к Лукасу и Алексиосу.
— Расскажи мне, — потребовала она. — Они слишком часто сходили с ума? Слишком часто их все ненавидели? Неужели ты думаешь, я этого не знаю? Неужели ты думаешь, что мне легко слышать ложь каждый день, какой бы мелкой и незначительной она не была? Да, эта способность мне очень помогает в сборе информации для статьи. Но в остальное время? Общество не может выжить без небольших обманов. Сладкой лжи. «Да, ты все такая же красивая, как в тот день, когда я женился на тебе». «Малыш, ты почти попал по мячу, молодец!». «Разумеется, я с удовольствием пойду с тобой на хоккей, милый». — Она обхватила свою голову руками. — А я всегда знаю. Когда мой приятель на свидании думает, что я не такая красотка, как его бывшая подружка, или мой начальник считает, что я пишу ужасно, или о том, что мой папа спит с нянькой. Я всегда знаю. — Она посмотрела на Бреннана со слезами, блестящими на кончиках ресниц. Его словно кинжалом ударили в сердце. — И знаешь что? Мне это совсем не нравится. Я бы отдала все, что угодно, чтобы не знать. Всего на день, на неделю, или, вот блин, хотя бы на часок. Я бы так хотела не знать.
