Влад тяжело вздохнул.
— Хорошо, если ты просишь, я ничего ей не скажу, но… — Он сделал паузу и добавил: — Если Аглая снова попытается причинить тебе вред, я все-таки серьезно с ней поговорю.
Алена кивнула.
— Ладно.
А про себя подумала:
«Даже если ты можешь видеть Аглаю, у тебя нет власти над ней. Как и у меня. Она может навредить мне или тебе, или кому-то из семьи — и мы ничего не сможем с этим сделать. Человек против сверхъестественных сил беспомощен».
Аглая как-то предупреждала Алену, что, если захочет, сможет даже отнять ее жизнь. Алена тогда, хоть и испугалась слегка, но до конца не поверила. Подумала: ну что может сделать бестелесный призрак? А теперь оказывается, что этот призрак умеет принимать вполне материальный облик опасного зверя. Зверя, способного разорвать человека на части. В сущности, что Алена знала о призраках? Только то, что читала в книгах, и видела в фильмах. Почему-то она решила, что этого знания ей достаточно. И, конечно, ошиблась. Самое время признать, что о призраках она не знает ровным счетом ничего. Как и о том, на что они способны.
Когда Алена рассталась с Владом — он поехал дальше, а она вышла на остановке «Белозеро», — к ней пришло внезапное осознание: находясь в доме семьи Каффа, она всегда ощущала присутствие призрака, если Аглая находилась рядом, но в ее последнюю встречу с белой волчицей Алена совсем не почувствовала приближения зверя, пока не увидела его прямо перед собой. Интересно, что бы это значило?
Но больше всего со вчерашнего дня Алене не давала покоя загадочная «она» — слово, которое вырвалось из уст Аглаи вопреки ее желанию, случайно. О ком говорила Аглая? Первой, кто приходил на ум Алене, была черная кошка — существо, которое, как и сама Аглая, явно имело сверхъестественную природу. Но со слов призрака Алена поняла, что «она» для нее опасна и даже враждебна, в то время как кошка очевидно ее охраняла.
Или не охраняла? Может быть, у черной кошки на нее были свои планы, о которых Алена даже догадываться не могла? Разве она может здесь кому-то верить? И тем более: разве можно доверять загадочным сверхъестественным сущностям? Кем бы ни была эта черная кошка, будет ли она делать что-то для Алены просто так? А если от нее, от Алены, чего-то хотят, то… чего?
— «Она превратит тебя в пепел и развеет по ветру», — вслух процитировала слова Аглаи Алена, подходя к школе — девушка пришла слишком рано, поэтому здесь еще никого не было, только в окнах учительской уже мелькали фигуры учителей.
Подумала немного и добавила задумчиво:
— Прямо как в лесу: чем дальше заходишь, тем меньше шансов найти дорогу обратно.
Глава 39. БРАТСКИЕ УЗЫ И МАЧЕХИНА ЗАБОТА
На следующий день, когда по возвращении из школы Алена села учить уроки, сквозь окно она увидела, что на веранде кто-то стоит. Ей подумалось: может, Егор? Хотя обычно в это время его не бывало дома. Алена поднялась со стула и подошла к окну. Приблизила лицо к стеклу. По худой спине и медового цвета волосам тотчас узнала Славу — он курил, облокотившись о перила. Алене стало любопытно и, открыв дверь, она вышла на веранду. В лицо ей сразу ударил холодный ветер, и Алена невольно запахнула на себе кофту.
— О! Вышла подышать свежим воздухом? — обернувшись и заметив ее, улыбнулся Слава.
— Ты опять через комнату Егора сюда пришел? — вопросом на вопрос ответила Алена. — У тебя же окна есть.
— Окна есть, а сигареты закончились, — ответил Слава. — А я знаю, что у Егора в столе блок лежит. Он запасливый — всегда обо всем позаботится, даже о таких мелочах. А я безалаберный.
— А он не против, что ты в его комнату, как к себе домой, ходишь? — полюбопытствовала Алена.
Слава в ответ снова улыбнулся:
— Он с этим давно смирился, как и со многим другим. Когда речь заходит о моих недостатках, он всегда ворчит, но при этом все равно все прощает и все позволяет. Так что я человек, избалованный старшим братом.
Алене было сложно представить Егора, который кого-то балует — уж слишком строгий нрав, — но то, что он заботился о Славе, она видела своими глазами. В конце концов, он ведь был менеджером своего младшего брата-скульптора — искал покупателей для его работ. И этим определенно очень облегчал Славе жизнь.
— Кстати, — вдруг вспомнила Алена. — Ты как-то говорил, что Егор серьезно занимался плаваньем, и все даже думали, что он пойдет в профессиональный спорт, но только ты знал, что он не пойдет. Почему?
— Ого, — с заинтересованной улыбкой качнул головой Слава. — Ничего себе. Запомнила.
Алена задумалась, стоит ли ей начинать смущаться? И действительно, почему она запомнила? Егор тогда ее совсем не привлекал, скорее, отталкивал своим к ней недружелюбным отношением. Значит, запомнила она вовсе не потому, что была в нем заинтересована.
— Я где-то читала, что люди запоминают то, что им рассказывают не до конца, — ответила Алена. — Если оставить историю недосказанной, то человек потом будет думать, а чем же все закончилось. Ты сказал: «Только я знал, что он не пойдет», но не объяснил почему. Наверное, поэтому в памяти засело.
Слава хмыкнул, продолжая улыбаться и смотреть на нее глазами цвета летнего полуденного неба.
— Все так и есть, — сказал он. — Я знал, что Егор мою карьеру скульптора предпочтет своей. Это потому, что мои интересы для него всегда были важнее собственных.
Брови Алены непроизвольно приподнялись.
— Ты так спокойно об этом говоришь, — удивилась она. — Это нормально?
Слава пожал плечами. Задумался.
— Наверное, это и правда не норма. Но мы говорим о Егоре. Его нельзя переубедить, если он что-то решил, а он решил, что должен обо мне заботиться. Это из-за того, что наш отец уехал в Германию и бросил нас. Я не знаю, в курсе ты или нет, но Алексей Кустодиев, наш папочка, талантливый реставратор. Когда у него появился шанс работать в Германии, он им воспользовался. Предпочел карьеру детям и жене. Впрочем, там, в Германии, он довольно быстро обзавелся новой женой и новыми детьми. Егор всегда был в обиде на отца из-за этого и не одобрял его поступка. Поэтому в какой-то момент решил, что сделает наоборот. И сделал, конечно — он упрямый.
Слава тяжело вздохнул.
— В общем, мой брат отказался от спорта ради меня, а мне приходится жить с чувством вины.
Эти слова должны были прозвучать грустно, но, произнеся их, Слава так жизнерадостно улыбнулся, что весь эффект от драматизма сказанной фразы тотчас сошел на нет.
— Странные вы, — озадаченно хмыкнула Алена.
— Разве? — еще шире улыбнулся Слава. — А это не твой отец, случайно, отказывался от личной жизни долгие годы, чтобы не травмировать свою дочь? И не ты ли отказывалась от жизни нормального подростка, чтобы заботится о своем отце?
Алена подняла глаза вверх и задумчиво пару секунд пялилась на плывущие вдалеке тяжелые с синим днищем облака. Потом снова посмотрела на Славу.
