— Аленка! — раздался рядом папин голос, и Алена вынужденно оторвала взгляд от Егора.
Папа рассматривал дочку с гордостью и легкой грустью во взгляде — как и напророчила Альма.
— Эх, моя малышка совсем выросла, — со вздохом, но одновременно с улыбкой, в которой звучали ностальгические нотки, сказал папа. — Я даже не заметил, как ты из ребенка превратилась в женщину. Видимо, со всеми отцами такое происходит: однажды ты просто осознаешь, что той крохи, которая ходила в младшие классы, завязывая смешные хвостики, больше нет.
— Пап, ну ты чего? — почувствовала себя неловко Алена. — Я вообще не чувствую разницы. А платье, прическа и косметика — это все Альма. Я к этому и отношения никакого не имею.
Отец улыбнулся ее словам, продолжая смотреть на дочь так, словно и узнавал ее и не узнавал, но при этом определенно ею гордился.
— Ты у меня красавица, — удовлетворенно сказал он. — Иди, возьми своего старика под руку, постой со мной.
— Это ты в тридцать восемь лет старик? — возмущенно закатила глаза к потолку Алена, выполняя папину просьбу. — Не выдумывай. Твоя дочь совсем не слепая, и видит, как на тебя заглядываются женщины.
Папа тихо засмеялся и похлопал ее по тыльной стороне ладони, лежащей у сгиба его локтя.
Стоять рядом с папой было привычно и спокойно. Папино присутствие всегда на нее так действовало. Впрочем, ничего удивительного. Это ведь был тот самый человек, который рассказывал ей сказки перед сном. Который забирал ее из детского сада и вел за руку домой, а она, пряча свою маленькую ладошку в его большой ладони, верила, что эта рука ее никогда не отпустит. Который спокойно и терпеливо помогал разбираться в задачах, когда она ломала над ними голову и сама никак не могла решить…
Словом, это был тот человек, который был рядом с ней всегда, сколько она себя помнила. И еще совсем недавно Алене казалось, что, кроме папы, ей в жизни больше никто не нужен.
Прямо сейчас она стояла с самым близким для нее человеком, но почему-то… взгляд непослушно тянулся в сторону столика с напитками и закусками — туда, где она только что заметила Егора.
Его там уже не было, и Алена почувствовала сожаление.
«А может, папа и прав, — подумала она. — Что-то на самом деле изменилось».
Вскоре к ним подошла Альма и увела обоих знакомиться с гостями. Их по очереди представили двум известным актерам, чьи лучшие роли пришлись на Аленкино раннее детство, и одному молодому, но знаменитому режиссеру, чья популярность была на пике именно сейчас. Алена послушно кивала и вежливо улыбалась, понимая, что именно это от нее и требуется. Слушая разговоры гостей, Алена чувствовала себя здесь не к месту. А когда «молодой и знаменитый на пике популярности» авторитетно сказал ей, что с ее внешними данными ей стоит попробовать себя в актерской профессии, Алена только неуклюже улыбнулась, не зная, как ей реагировать. При виде ее кривой улыбки режиссер, похоже, изменил свое мнение насчет Аленкиных данных, и переключился на другую тему разговора.
Улучив подходящий момент, Алена тихо улизнула, оставив папу с Альмой. Все эти знаменитые, важные люди заставляли ее чувствовать себя не в своей тарелке. И она бы уже давно поднялась на второй этаж и спряталась у себя в комнате, но… Ее как будто что-то не отпускало. И она почти сразу поняла, в чем дело. В голове беспрестанно вертелось: когда еще она сможет показаться ему такой, как сейчас?
Взяв со столика стакан с соком, чтобы чем-то занять руки, Алена двинулась между гостей. То и дело ее взгляд скользил по гостиной, которая еще никогда не казалась Алене такой большой. На ходу она заметила златовласку — братец, всем своим видом и поведением подражая Артуру, разговаривал с какими-то людьми. Алена не сомневалась — это тоже какие-то знаменитости из киноиндустрии. Потом мельком увидела Родиона — тот улыбался кому-то и кивал. И наконец… нашла того, кого искала.
Рядом с Егором стояла та самая дама с глубоким декольте, откровенно демонстрирующим пятый размер. В первый момент Алена даже не остановила на ней взгляда — ее вниманием всецело завладел Егор.
Заметив, что рукава его оливковой рубашки закатаны, Алена подумала: похоже, Егор очень не любит, когда его что-то сковывает. Держит чашку, игнорируя ручку. Закатывает рукава, игнорируя манжеты и пуговицы, чтобы запястья оставались свободными.
Ну разве не странно, что она стала замечать такие мелочи? И почему, узнавая о нем что-то новое — пусть даже совсем незначительные детали, — она испытывала такое волнение? Это и есть влюбленность? Довольно глупое состояние, однако.
Алена тяжело вздохнула, заставляя себя не пялиться так откровенно.
«Как я до такого докатилась?», — с иронией спросила себя Алена, в то время как взгляд вопреки ее воле снова устремился к Егору.
Она тотчас непроизвольно напряглась — дамочка возле Егора положила ладонь ему на запястье, одновременно что-то щебеча с обаятельной улыбкой. Алена присмотрелась к ней получше и почувствовала, как под ложечкой завязался узел. Эта дама была актрисой — Алена смутно осознавала, что у нее знакомое лицо, но, не будучи заядлой киноманкой, ни имя ее, ни фильмы, в которых та снималась, она, конечно, вспомнить не могла.
«Ой-ой, — проворчала про себя Алена. — А повыше лапку нельзя было устроить, если уж так захотелось за него подержаться? На рубашечку, а не на голую кожу. Что за интимные прикосновения, здесь вокруг люди, между прочим. Я, например. Мне семнадцать, я ужасно невинный ребенок, и это ранит мою восприимчивую психику».
Отвернувшись, Алена обиженно нахмурилась — и почему он не уберет руку этой дамочки? Хотя, конечно, какие у нее основания обижаться? Она же ему… На этой мысли Алена скривилась — она же ему сводная сестра, если по факту. А еще он воспринимает ее как раздражающий элемент, который одним своим появлением в радиусе его видимости портит ему настроение.
Вернувшись взглядом к Егору, Алена испытала жгучую ревность. Говорил, что клиентам улыбается просто из вежливости, но эта актриса вряд ли была его клиентом — приехала из столицы, очевидно же. Так почему ей он сейчас улыбается той самой улыбкой, которой позавидует даже Артур?
«Прекрати ей улыбаться, — мысленно злилась она, сверля Егора пристальным взглядом. — Нарочно демонстрируешь, что готов быть милым со всеми, кроме меня?».
Дамочка возле Егора вдруг помрачнела и поднесла руку ко лбу, словно ей стало плохо. Егор тотчас посерьезнел и склонил голову, чтобы заглянуть ей в лицо. Наверное, спросил, как она себя чувствует.
«Ой-ой-ой, — подумала Алена. — Мне это не нравится».
Женщина тем временем убрала руку ото лба и положила ладонь себе на грудь, после чего подняла глаза на Егора и что-то ему сказала.
«Ах, мне вдруг стало нехорошо! — мысленно передразнила ее Алена, предполагая возможные слова женщины. — Не могли бы вы проводить меня в комнату для гостей, Егор? Мне нужно немного отдохнуть».
Однако когда Егор что-то сказал ей в ответ, а дамочка с благодарной улыбкой взяла его под руку, у Алены чуть стакан с соком из руки не выпал.
