Найти короткую дорогу оказалось непросто, но Дмитрий и не рассчитывал, что это будет легко. За этот месяц подземелье надоело ему хуже горькой редьки, и он уже начал подумывать о том, чтобы вынести золото на поверхность и спрятать, скажем, в депозитном хранилище какого-нибудь приличного банка (только не у Гронского, конечно). Но тут возникла еще одна причина, по которой он так и не явился на повторную встречу с Маевским: Дмитрий заметил, что за ним следят.
Здоровенный черный джип, в последнее время постоянно торчавший около его дома, начал подозрительно часто попадаться ему на глаза и в других местах, так что Крестовский наконец обратил на это внимание. Он немного поэкспериментировал, катаясь по городу в наземном транспорте, и убедился, что джип следует за ним, как привязанный, куда бы он ни ехал.
Тогда он спустился в метро. Сюда джип за ним, разумеется, не поехал, зато после нескольких пересадок Дмитрий обнаружил, что некий гуманоид богатырского телосложения и с челюстью неандертальца сопровождает его во всех его передвижениях под землей. Крестовский снова выбрался на поверхность, зашел в какое-то кафе и заказал обед. Гуманоид вошел в зал спустя каких-нибудь пять минут и уселся за столик у самой двери, а еще через четверть часа напротив кафе остановился хорошо знакомый Дмитрию черный джип.
Ошибка исключалась: за ним следили, причем, наверное, уже давно. Было непонятно, что это за люди и что им нужно от Дмитрия. То есть что им нужно, понять было несложно: этот печальный мир устроен таким образом, что если здесь кому-то от кого-то что-то нужно, то это почти наверняка деньги. Конечно, возможны и другие варианты, но, поскольку Дмитрий Крестовский не был молодой симпатичной девушкой, он мог не опасаться, что за ним следят с целью похитить и насильно выдать замуж. А все остальное, что ни возьми, сводилось все к тем же деньгам, которых у Дмитрия вовсе и не было.
Жуя бифштекс и почти не ощущая вкуса, Крестовский в уме перебрал возможные варианты. Их набралось всего три — по крайней мере, таких, что выдерживали критику.
Во-первых, следить за ним могли те самые картежники, которые его обыграли, — пусть не они сами, так их приятели. В этом был резон: человек, сумевший за три дня собрать более ста тысяч долларов, наверняка может достать еще. А такого жирного клиента надо доить, пока не выдоишь досуха…
Во-вторых, это могли быть люди, нанятые коллекционером Маевским. Дмитрий не показывал ему вещицу, которую вынес из подземелья, ограничившись попыткой изобразить ее на бумаге, но Маевский — стреляный воробей и вполне мог смекнуть, о чем идет речь. Если он поверил, у него могло появиться вполне понятное желание завладеть всем, не дав взамен ни рубля. Дмитрий решил на всякий случай держаться от Маевского подальше — по крайней мере, до тех пор, пока вопрос о том, кто за ним следит, не прояснится.
И, наконец, в-третьих, ребята из черного джипа могли работать на Гронского. Хотя этот, последний вариант казался Дмитрию не самым правдоподобным. Зачем Гронскому за ним следить? Все необходимые документы, позволяющие Александру Антоновичу вступить в законное владение квартирой Крестовского по истечении указанного срока, лежат у него в сейфе. Он уже практически получил от Дмитрия все, что хотел, и ему должно быть глубоко наплевать, сидит его должник дома, гуляет в парке, уехал в Тимбукту или вообще приказал долго жить. Нет, Гронскому слежка за ним была нужна в самую последнюю очередь.
Вспомнив о квартире, Крестовский вспомнил и о сроке, который истекал — можно сказать, уже истек.
Нужно было что-то решать, и Дмитрий, на время оставив в стороне вопрос о слежке, снова стал перебирать варианты.
Он уже понял, что быстро превратить золото в деньги не сумеет. Это ведь не простое золото, а памятники античной культуры! Стоимость этих изделий намного выше, чем цена золотого лома или даже ювелирных украшений, изготовленных в восемнадцатом-девятнадцатом веке. Это воистину бесценное сокровище, и найти человека, который дал бы за него настоящую цену, будет очень нелегко.
Это можно было бы сделать за границей, на каком-нибудь частном аукционе, но аукцион — там, за бугром, а золото — тут, в Москве. А посередке — таможня… И вообще, на это понадобится уйма времени, а его-то как раз и нет.
Можно просто забыть о Гронском, а заодно и о квартире. Раздобыть немного деньжат, снять угол, а то и вовсе переселиться в катакомбы, поближе к золоту… И жить там, как крыса, лишь изредка выползая на поверхность, чтобы пополнить запасы хлеба, дешевой колбасы и водки. Вести переговоры с антикварами, благоухая канализацией, — слуга покорный!
Существовал еще один вариант. Гронский — человек неглупый, образованный и, кажется, неплохо относится к Дмитрию во всем, что не затрагивает интересы бизнеса. Так, может быть, обратиться к нему? Посмотреть каталоги, прикинуть хотя бы приблизительную, по минимуму, стоимость этих побрякушек и погасить долг золотом. Для Гронского это станет неплохим вложением капитала. А там, глядишь, в господине банкире проснется страсть коллекционера, и он даст хорошую цену за все остальное. Чем плохо? Квартира спасена, обе стороны довольны, и ни забот, ни хлопот, ни риска…
Он посмотрел на столик у двери. Гуманоид с реликтовой челюстью уже допил свой апельсиновый сок, расплатился и встал, собираясь уходить. Дмитрий проводил его глазами и перевел взгляд на занавешенное тюлевой гардиной окно. Он увидел, как гуманоид пересекает проезжую часть улицы и садится в поджидающий его джип. Дверца захлопнулась, но джип остался на месте.
Дмитрия охватила злость. «Сволочи, — подумал он, — даже не прячутся! За кого они меня держат? Ладно, это мы еще посмотрим, кто из нас охотник, а кто дичь…»
Он подозвал официантку, расплатился и отправился звонить Гронскому, твердо намереваясь, помимо всего прочего, попросить у господина банкира защиты от подозрительных типов, которые его преследуют.
* * *
Александр Антонович чувствовал себя именинником с той минуты, как ему позвонил Крестовский — позвонил сам, по собственной воле и без какого бы то ни было принуждения.
Собственно, время для звонка было самое подходящее, поскольку месячный срок, отведенный на выплату долга, уже истек. Звонить было не обязательно: документы они заранее составили так, что присутствие Крестовского при переоформлении квартиры не требовалось. И коль скоро он все-таки позвонил, это могло означать только одно: господин Крестовский намерен расплатиться — как положено, сполна и с процентами. Денег ему взять было неоткуда, и Александр Антонович догадывался, что именно этот болван предложит в качестве оплаты.
Правда, горячее желание Крестовского встретиться с банкиром можно было истолковать и по-другому. Возможно, встреча была нужна ему, чтобы попросить об отсрочке. Гронский в данном случае был склонен пойти против им же самим установленных правил и предоставить Крестовскому отсрочку. Мало ли какие у него там, под землей, возникли проблемы! Квартира его уже никуда не денется, а терять из-за спешки и жадности такой приличный куш Александр Антонович не хотел.
А в том, что клад существует, он уже практически не сомневался. Он навел справки — не сам, естественно, а просто заплатив кому следует — и узнал, кто таков был Дмитрий Аполлонович Крестовский и чем этот деятель обессмертил свое имя. О, это был тот еще фрукт! Теперь-то Александр Антонович понял, откуда у нынешнего Дмитрия Крестовского такая тяга к сомнительным приключениям. Яблочко от яблоньки недалеко падает, вот вам и все объяснение.
