Сразу после телефонного разговора с Сиверовым, когда тот намекнул, что под землей не худо бы устроить засаду, Ромашов последовал дельному совету и направил на место предполагаемых событий своих людей. Четверо в микроавтобусе остались охранять вход в подземелье, через который открывался кратчайший путь к коридору, где обнаружили Крестовского. Еще четверо отправились на место преступления, расположившись там со всем возможным комфортом, который подразумевал уйму фонарей, запасных аккумуляторов к ним, все необходимое снаряжение — автоматы, пистолеты, инфракрасные очки и прицелы, а также полевой телефон. Провод этого телефона был выведен в подвальное помещение теплоузла, где сидел еще один оперативник, обязанный обеспечивать связь между микроавтобусом и подземельем.
Первой прокололась группа наружного наблюдения. Произошло это на вторые сутки дежурства, когда бдительность наружников несколько притупилась благодаря укоренившемуся среди членов группы мнению, что они только даром теряют здесь время. Сидя в микроавтобусе, они пили кофе из термосов, курили и обсуждали эту тему, когда какой-то пьяный в хлам гуманоид на рассыпающейся от старости «шестерке» протаранил их машину, как капитан Гастелло — вражескую автоколонну.
В ходе последовавшей за этим неизбежной драки гуманоид с неожиданным проворством нейтрализовал троих членов группы, после чего был таков. Бегал он на диво быстро, поймать его не удалось, а попытки задержать хулигана по горячим следам не дали положительных результатов.
Немного поостыв и собравшись с мыслями, оперативники Ромашова, естественно, заподозрили, что их обвели вокруг пальца. Уж очень странная с ними приключилась история — пожалуй, чересчур странная для того, чтобы быть случайностью. Поэтому они связались с теми, кто сидел в засаде под землей, и поставили их в известность об этом происшествии, предупредив, чтоб не считали ворон и держали ухо востро.
Далее последовала почти четырехчасовая пауза, во время которой ничего не происходило. Подполковник Ромашов в это самое время, на беду, выехал в Наро-Фоминск, где обнаружилось кое-что любопытное. Поехал он на своем личном авто, не оборудованном радиотелефоном, да к тому же не удосужился проверить, заряжен ли его мобильник. Это была еще одна оплошность в длинном ряду допущенных сыскарями с Петровки ошибок, которые и привели к весьма печальному итогу.
Обеспокоенные неопределенностью, оперативники из микроавтобуса еще трижды в течение этих четырех часов связывались со своими засевшими в катакомбах товарищами, пока те не посоветовали им прекратить истерику и сидеть тихо: пронзительный трезвон полевого телефона далеко разносился в тишине подземных коридоров и мог выдать засаду. Они клятвенно пообещали, что сами выйдут на связь, как только появится хоть какая-то определенность.
На связь они так и не вышли. Еще через полтора часа, когда прошло уже достаточно времени для того, чтобы добраться до места засады хоть ползком, хоть на руках, старший группы наружного наблюдения вызвал по рации сидевшего в теплоузле телефониста и приказал тому связаться с подземельем. Встревоженный телефонист буквально через две минуты доложил, что засевшая в катакомбах группа не отвечает на вызовы.
Майор, возглавлявший группу, вызвал помощь, но дожидаться ее прибытия не стал, а вместе со своими людьми пошел на подмогу товарищам. Добравшись до места, где была устроена засада, они обнаружили, что та уничтожена, выбита до последнего человека. Там же, на месте, удалось определить, что огонь велся, по меньшей мере, из трех пистолетов и автомата, причем последний, как и один из пистолетов, был снят преступниками с тела оперативника, убитого при попытке наладить внезапно прервавшуюся связь. Кроме огнестрельного оружия, нападавшие воспользовались осколочной гранатой, которая, по всей видимости, и решила исход перестрелки.
Поскольку убитые были мертвы и не нуждались в медицинской помощи, майор повел свою плохо снаряженную для прогулок по катакомбам группу вперед с вполне понятным, хотя и не слишком похвальным с точки зрения закона намерением догнать подонков и перестрелять, как бешеных собак. Они даже не успели заблудиться, поскольку в самом начале погони один из них задел оставленную кем-то в коридоре мину-растяжку. По счастливой случайности никто не погиб, но двое оперативников, в том числе и храбрый майор, получили довольно серьезные ранения, и погоню пришлось прекратить, чтобы вытащить их, истекающих кровью, на поверхность…
Позже под землю спустили кинолога с собакой, но та потеряла след, упершись в огромную, на всю ширину коридора, лужу. На противоположном берегу этого зловонного водоема след так и не отыскался, и собаку отправили назад, в питомник, делиться с соседями по вольеру новыми впечатлениями.
Все, что было предпринято дальше, с точки зрения Глеба Сиверова, являлось пустой тратой времени. Да и предпринять можно было не так уж много. Ромашов просто выставил посты возле всех ближайших известных выходов из катакомб. Но выходы он знал далеко не все, да и невозможно, наверное, поставить по автоматчику возле каждого канализационного люка, возле каждого подвала и теплоузла…
Под землей еще какое-то время рыскали вооруженные до зубов, оснащенные мощными фонарями и приборами ночного видения группы, готовые стрелять во все, что движется. Но потом сразу две из них почти одновременно заблудились в подземном лабиринте; их с огромным трудом удалось отыскать и вывести на поверхность, прибегнув при этом к помощи диггеров. После этого происшествия Ромашов отозвал оставшихся, и Глеб вздохнул с некоторым облегчением: теперь, по крайней мере, он не рисковал нарваться в темноте на автоматную очередь из-за угла.
Он старался двигаться как можно быстрее, хотя и находил спешку бесполезной: прошло слишком много времени, и преступники, даже если они все еще оставались здесь, под землей, успели уйти уже очень далеко. Но возможность (пусть мизерная) того, что они заблудились и до сих пор ходят где-то поблизости кругами, подстегивала его, заставляя торопиться.
Он миновал место, где был расстрелян первый милиционер. На кирпичном полу все еще лежал перерезанный провод. Глеб поморщился, глядя на него: с таким же успехом господа менты могли повесить на стену объявление: «Внимание, впереди засада!» Было непонятно, кого они тут собирались ловить — полных идиотов?
Гильзы уже подобрали, но Глеб знал, что убитого вот на этом месте оперативника застрелили четырьмя пулями из мощного пистолета сорок пятого калибра — из такого же стреляли в Крестовского. Результатов экспертизы еще не было, но Глеб не сомневался, что пистолет тот самый — армейский «кольт» с деревянными накладками на рукояти. Точно такой же хранился в тайнике на его конспиративной квартире — безнадежно устаревший с технической точки зрения, архаичный по дизайну, но по-прежнему мощный и эффективный.
Глеб миновал знакомый пролом в стене, возле которого когда-то стояла кувалда с желтой ручкой. Кувалду уже убрали, и теперь она, снабженная казенной биркой, пылилась, наверное, в углу чьего-нибудь кабинета, прислоненная к сейфу, в который не поместилась из-за своей длины. Эта кувалда, которой Дмитрий Крестовский проложил себе дорогу к гибели, теперь была обречена долго болтаться между неторопливо вращающимися шестернями судебной машины. Возможно, пройдут годы, прежде чем ее спишут в расход и уничтожат в установленном порядке, составив по этому поводу кучу актов и протоколов…
