Его целью был бизнес-центр «Золотой запад». Рабочий день только что закончился и из просторного застекленного вестибюля массово выходили офисные сотрудники. Наметанный взгляд оперативника вычислил ту, ради которой он сюда примчался — свидетельницу Маргариту Сергиенко. Красивая холодная стерва — дал ей определение опер.
Маргарита шла в компании болтливой подружки. Как только женщины распрощались, направившись к разным станциям метро, Валеев в три шага догнал ее и схватил за локоть. Девушка испуганно обернулась.
— Маргарита Сергиенко, вы арестованы за дачу ложных показаний, — устрашающим голосом заявил оперативник, насладился страхом, вспыхнувшим в ее глазах, и зашипел: — Ты этого добиваешься? Могу устроить.
— Кто вы такой? — вскрикнула девушка.
— Майор полиции. Я имею право задержать тебя на двое суток. Это будут незабываемые сорок восемь часов. Уж, ты мне поверь!
— Но я… У меня есть адвокат, я позвоню, — пришла в себя девушка.
Она хотела открыть сумочку, но Валеев так сильно дернул ее за локоть, что сумочка выпала из ее рук. Он не позволил поднять сумку, продолжая с силой сжимать обе руки.
— Адвокатишку из телестудии? Опять славы захотелось? — начал заводиться Марат. — Зачем ты вылезла в это дело спустя пять месяцев? Как тебе верить? Если ты врала тогда, может, и сейчас врешь! Может, все это ради денег, которые платят на телешоу! Одному жизнь сломала, теперь на других топчешься.
— Я говорю правду.
— Да кому нужна твоя правда. Дала показания и заткнись, не лезь на рожон! А то…
Валеев сильнее сдавил ее руки, понимая, что лимит физических угроз исчерпан.
— Отпустите, мне больно, — захныкала Маргарита. — Если задерживаете, то дайте позвонить адвокату.
— Это так, первый урок.
Валеев разжал пальцы и в сердцах пнул женскую сумочку. Сумочка раскрылась, высыпав содержимое.
— Сама себе жизнь сломаешь, дура! — напоследок выругался он и ушел.
Маргарита расплакалась от унижения и на корточках собирала вывалившиеся из дамской сумочки аксессуары. К ней подбежала обеспокоенная подружка.
— Кто это был?
— Сказал, что полицейский.
— А действует, как бандит. Как только ты вскрикнула, я стала снимать на телефон.
— Что?
— Нападение на тебя.
— Покажи, — заинтересовалась Сергиенко.
Вытерев слезы, она посмотрела запись. Начиная со слов про адвоката все события были зафиксированы.
— Что будешь делать? Ты это так оставишь? — не унималась подруга.
— Скинь мне запись, я подумаю, — пообещала Маргарита.
13
В поселок Филатово, где видеорегистратор дальнобойщика засек вышедшего из фуры беглеца Самсонова, охотники-конвоиры приехали только утром. Пришлось заночевать в дороге. Кочанов на амфетаминах еще бы продержался, но ребята роптали, всем требовался отдых.
Джип «Чероки» остановился около продуктового магазина. Пока подчиненные затаривались напитками и едой, старший лейтенант обратился к пожилой настороженной продавщице:
— Здравствуй, хозяйка. Мы тут по делу. Видела такого? — он показал фотографию Самсонова.
— И я не бездельничаю.
Женщина посмотрела сквозь витрину на американский джип, недоверчиво покосилась на путника. Она хорошо помнила братков из лихих девяностых и сейчас испытывала сомнения, глядя на небритые личности в помятом камуфляже.
— Или может слышала, что кто-то приютил чужого человека? Ты ведь всех в поселке знаешь.
— Я не участковый, чтобы всех знать, — отрезала продавщица. — Тут трасса, многие проезжают.
— Так видела или нет?
— В магазин не заходил. — Женщина отвернулась и принялась расставлять товары.
Холодный прием и упоминание участкового инспектора натолкнули Кочанова на здравую мысль. Он выяснил, где живет участковый, наскоро перекусил и вскоре стучал в дверь частного дома.
Участковым инспектором оказался полненький усатый мужчина с седыми висками, засидевшийся в звании старшего лейтенанта. Инспектор изучил, предъявленное удостоверение, и нехотя представился, почесывая волосатую грудь под расстегнутой форменной рубашкой.
— Участковый Баранов. В чем дело?
— Помоги, Баранов. В твоем поселке может скрываться беглый преступник Игорь Самсонов.
— Тот самый Самсонов, про которого по телику болтали?
— Он, мать его! Надо обойти дома, опросить людей. Кто-то должен был его видеть.
— Нас тут всего двое: я да сержант-водитель, — с сомнением сказал участковый.
— Вас двое да нас трое! — демонстрировал оптимизм Кочанов. — Разделимся на группы и пойдем с двух концов. Вы людей знаете, мы готовы действовать.
Заспанное лицо участкового выражало единственную мысль: а оно мне надо?
Кочанов вспомнил про документ, который получил по факсу от московского прокурора Чуприна. Столичный карьерист был крайне заинтересован, чтобы Самсонов поскорее наткнулся на автоматную очередь, и снабдил столь же мотивированного старлея нужной бумагой.
Начальник конвоя протянул участковому документ:
— Читай. И посмотри на бланк — из генпрокуратуры!
— Старший лейтенант ФСИН Кочанов Д.М. возглавляет специальную группу по задержанию особо опасного преступника Самсонова И.Р. Руководители местных органов МВД обязаны оказывать ему всяческое содействие, — пробубнил участковый и прищурился. — Так то руководители, а я десятая спица в колеснице.
— Ты что, Баранов, до пенсии не хочешь дослужить? — рявкнул начавший выходить из себя Кочанов. — Я устрою!
— Ладно, остынь. Пять минут.
Участковый инспектор скрылся в доме, а когда появился в фуражке и кителе предстал вполне компанейским болтливым сослуживцем. Он вызвал своего сержанта, а пока тот ехал, посмотрел запись с видеорегистратора, узнал место, где вышел Самсонов — восточная окраина Филатово. Туда и направились Кочанов с участковым, а их подчиненные начали обход с западной части поселка, вытянувшегося вдоль федеральной трассы.
— Я так разумею, — рассуждал Баранов по пути. — Особое внимание одиноким женщинам. Наши бабы грудью защитят любого обиженного, а тут еще и богатого вдовца из столицы. Укроют, накормят, приголубят.
— Самсонов не безвинная овечка, а убийца, — напомнил Кочанов.
— По телику другое болтают. Бабы любят скандальные передачи и еще «Давай поженимся». А тут два в одном. Цепкая бабенка от такого шанса не откажется. Самсонов наверняка нашел здесь ночлег. Если на одну ночь, то уже смылся, а если на вторую задержался…
Баранов остановился, как вкопанный, озаренный светлой мыслью.
