— Угрозы? Требования?
— Фигня какая-то. Сами разбирайтесь.
Саперы принесли сумку и передали полиции. Несмотря на заверения в безопасности, начальник полиции раскрыл сумку без резких движений, а записку на стандартном листке бумаги поднял в вытянутых руках, едва касаясь пальцами. Он с облегчением положил листок на капот машины и придавил зажигалкой.
Пока полицейские не склонились над текстом, Лоткиной удалось сфотографировать записку. Ее бросился оттеснять рьяный патрульный. Девушка не спорила, одарила стража порядка обескураживающей улыбкой и отошла — наглость должна быть дозированной.
Уединившись, она проверила снимки. Удача! Текст записки вполне читался. Дарья пробежала глазами рукописные строки.
«Меня зовут Игорь Самсонов. Я осужден за убийство жены, которое не совершал. Я любил Катю и не мог этого сделать. Не мог! Поймите, это просто невозможно! Но следователь Петелина сфабриковала дело, и я получил девять лет за то, что пытался спасти раненную Катю и поймать убийцу. Во время следствия я сотни раз твердил, что невиновен, но мне не верили. В отчаянии я совершил побег. Невиновный не должен сидеть в тюрьме, это высшая несправедливость. Я не знаю, что мне делать, и кто мне может помочь. Просто знайте, что я невиновен, чтобы со мной не случилось. Я — не виновен!»
На первый взгляд любопытно, нужны детали. Лоткина нашла информацию о побеге Самсонова в интернете. Вчера в Латайске — это рядом, все сходится!
Она прочла записку снова, медленно, вдумчиво. Супер! У нее в руках не морковка с тыквой, а изломанная судьба человека. Наконец-то настоящая информационная бомба! Отчаявшийся человек пошел на крайнюю меру, чтобы о нем узнали. Он невиновен и просит помощи. Власть против него, значит помочь простому человеку может только общественное мнение.
Даша набила короткий текст о происшествии на станции и послала редактору. Вдогонку отправила снимки с общими планами: встревоженные пассажиры за лентой оцепления, сосредоточенные полицейские, саперы в полной амуниции. Для газеты сойдет.
Самый лакомый кусок — фотографию с запиской на капоте полицейской машины — она приберегла для собственного блога. Крик души отчаявшегося человека она выложит в социальную сеть. В довесок найдет снимок счастливой пары до трагедии, добавит слюнявых эмоций, попросит друзей перепостить сообщение, разогреет дискуссию первыми отзывами с левых аккаунтов, а дальше пошло-поехало.
Уже и хежтег придуман: #СамсоновНевиновен. Волна народного гнева гарантирована!
Она даст понять, что каждый может оказаться на месте несчастного Самсонова. Сегодня ты на свободе, а завтра в тюрьме. Произвол судебной системы нужно остановить! Позор тем, на чьей совести обвинительный приговор! И первый кандидат для праведного гнева уже имеется.
Беглец указал имя реального виновника своей трагедии — следователь Петелина.
6
После обескураживающего разговора с Маргаритой Сергиенко в сжатых пальцах Петелиной еще долго скрипел грифель карандаша. Она исчеркала несколько листков нервными зигзагами, разбросала их по столу и схватилась за голову. Час назад чистота и порядок соответствовали ее благодушному настроению: она по правилам завершила служебный этап и готовилась заново стать мамой, а сейчас бардак на столе отображал ее душевный надлом.
Морщась от досады, Елена позвонила Георгию Чуприну. Прокурор в чине советника юстиции представлял обвинение в суде по делу Самсонова и как всякий карьерист умело обходил препятствия на должностной лестнице. Тогда он торопил следствие, зарабатывая очередной бал на пути к званию старшего советника юстиции. Что же он скажет сейчас?
Прокурор Чуприн был в курсе побега Самсонова, выслушал новость о явке свидетельницы, на минуту задумался и решительно осудил подавленное настроение следователя:
— Кто она, а кто мы? За нами власть, пробьемся! — уверенно заявил он и предложил встретиться после работы в кафе.
На место встречи Елену отвез гражданский муж Марат Валеев, майор-оперативник. В последнее время Марат не позволял Елене водить машину и больше нее ждал заветного дня, когда беременная женщина усядется дома и выбросит из головы нервную работу.
В кафе Чуприн заказал себе большую порцию коньяка и салат. Он прибыл на личном автомобиле, но был одет в прокурорскую форму и плевал с высокой колокольни на возможную встречу с гаишниками. Елена пила зеленый чай, а Марат цедил томатный сок через трубочку.
— Удивила, так удивила, — приветствовал Петелину прокурор, косясь на ее большой живот. — Когда ждешь, уже скоро?
— После сегодняшних новостей в любой момент, — уныло ответила Елена.
— Да-а, учудил придурок Самсонов. Прошло более суток, а он еще в бегах. Сумел улизнуть, гаденыш, пока дороги не перекрыли. Там много возможностей: узловая станция, поезда, автобусы, попутки. Да и лес кругом на десятки километров. Не ожидал от офисного манагера подобной прыти.
— Не в нем дело. Свидетельница Сергиенко изменила показания.
— Ох, уж эти свидетели! Не дают хорошим людям работать. Куда она лезет, дуреха? Сказала один раз то, что нужно — заткнись! — Чуприн выпил, ткнул вилкой в греческий салат, подцепил белый кубик феты, черную маслину, пожевал, что-то обдумывая: — Петелина, ты протокол с новыми показания оформила?
— Какое там, просто выслушала ее. Дело, как таковое, закрыто.
— Свидетельницу предупредила, что она сама голову в петлю сует?
— Прочла ей статью о заведомо ложных.
— Тогда выкинь дурь из головы! Нет бумаги — нет показаний.
— А если Сергиенко сказала правду? По идее нужно возобновлять расследование по вновь открывшимся обстоятельствам. Но я же, считай, в отпуске. — Елена сложила руки на животе.
— Ну вот! — обрадовался Чуприн и обратился к Марату. — Валеев, ты объясни своей женщине, что для нее сейчас важнее. Будущий ребенок! А со служебными проблемами мужики разберутся.
— Как? — в сердцах спросила Елена. — Как вы разберетесь?
Чуприн снова выпил, закусывать не стал, кинул взгляд по сторонам и придвинулся к собеседникам, дыша парами алкоголя:
— Лучший вариант для всех в данной ситуации, если беглого зэка устранят при задержании. Я связался с колонией, куда его этапировали, прощупал почву. Начальник конвоя старший лейтенант Кочанов адекватный тип, понимает, что к чему. Он облажался и горит желанием исправить ошибку. Да так, чтобы другим заключенным неповадно было. Я его поддержал.
— Ты серьезно? — осознав к чему клонит Чуприн, отшатнулась Петелина.
— Наш прокол — мелкая служебная неприятность по сравнению с его провалом. Для начальника конвоя, который лично прошляпил побег убийцы, лесенка наверх закрыта. Если только он сам не исправит ситуацию.
— Но Самсонов невиновен! — вырвались у Елены слова, которые она подсознательно утрамбовывала в душе.
