— С учетом того, что последовало дальше — вас занесут в учебники криминалистики, — безо всякой иронии сказала следователь.
Маргарита приосанилась и не без гордости сообщила:
— Все, что было дальше — это мой план. Меня осенило в процессе.
— Почему вы решили действовать сразу после смерти Золотова?
— Удачное стечение обстоятельств. Супруги возвращаются из театра, а в доме грабитель. И мое присутствие объяснимо, я приехала, чтобы рассказать печальную весть. — Глаза Маргариты сузились, она сжала кулаки: — Да и не хотелось мне оттягивать, а то бы началось: похороны, прощания. Я была как натянутая тетива лука — либо выстрелю, либо лопну.
— Ваш настрой понятен. А теперь расскажите в деталях, что произошло в тот вечер?
— Мне зачтется? Я же добровольно и чистосердечно? — забеспокоилась Сергиенко.
«Ты полгода водила всех за нос!» — чуть не вырвалась у следователя ненужная обида. Но она сдержалась и успокоила:
— Конечно. Сотрудничество, раскаяние, беременность — веские смягчающие обстоятельства.
— Золотов умер в больнице, — начала вспоминать Маргарита. — Я лично убедилась в этом и поехала к дому его дочери. Стала ждать, когда Игорь с Катей вернутся из театра. Я пользуюсь каршеринговой машиной, яркая такая, и припарковалась так, чтобы Игорь заметил меня. Когда он проезжал мимом, я подала условный знак.
— И он стал действовать по плану?
— Так было лучше для нас обоих. Чтобы без обсуждений — раз и сделали!
— Они заехали в гараж, оттуда вместе пошли в дом? — проверила свою версию Петелина.
— Да, я подглядывала со стороны. На пороге Игорь медлил, ковырялся в замке, нервничал. Я боялась, что он струсит. Но пьяная Катя отпустила похабную шуточку, что он вечно плохо сует, оттолкнула его и сама открыла дверь. Это задело его самолюбие. Он вошел вслед за женой и ударил ее чугунной ложкой для обуви.
— Вы заранее наметили орудие убийства?
— Конечно, это я придумала. Сказала Игорю, где купить. Якобы он обожает кованные вещицы.
— Потом Самсонов прошел в дом, стал изображать ограбление, выпотрошил ящики, сломал заднюю дверь.
— Мы все продумали, кроме одного. Он недостаточно сильно ее ударил. — Маргарита замолчала, потупив взор.
— Продолжайте, — после минутной паузы попросила следователь.
— Я вошла в дом, как и было задумано. Увидела на полу Катю, и мне показалось, что она дышит. Я присела, но было непонятно: жива она или нет. Тогда я перевернула ее и сорвала серьги, чтобы проверить реакцию. И она открыла глаза.
Сергиенко умолкла с застывшим в пустоту взглядом. На этот раз Петелина ее не торопила. Через некоторое время глаза Маргариты дернулись, она взглянула на свои руки и стала объяснять, помогая жестами:
— Катя очнулась. Мы смотрели друг на друга, и она все поняла. Это было ужасно!
Протокол требовал точности, и следователь задала прямой вопрос:
— После этого вы обхватили ложку шейным платком и ударили Екатерину Золотову?
— А что мне было делать? Я позвала Игоря, потребовала добить жену. Он заглянул ей в глаза и его парализовало. Прошла минута, две, Катя зашевелилась. Я побоялась, что она встанет — и нам конец! Я сорвала с шеи платок, схватила железяку, замахнулась и зажмурилась. Рука опустилась, что-то хрустнуло, и я отбросила железку.
Маргарита отшатнулась, вцепилась в стакан с водой обеими руками и сделала несколько судорожных глотков.
— Ваш удар был смертельным, — констатировала Петелина.
— Меня саму словно по голове стукнуло! — призналась Маргарита.
Ее расширенные глаза, распущенные волосы, оскаленный рот и растопыренные пальцы делали ее похожей на ведьму, одержимую черной мечтой. Она продолжила:
— В тот момент я поняла, что свалить убийство на вымышленных грабителей не удастся. Следствие будет копать, допрашивать, а мы с ним не опытные и где-нибудь проколемся. При смерти жены прежде всего обвиняют мужа. Пусть будет так. Я оттащила Игоря в комнату, привела его в чувство пощечинами и стала убеждать. Надо преподнести им убийцу на блюдечке. Пусть думают на него! Я дам показания, мы выждем время, а затем перевернем ситуацию в свою пользу. Несправедливо обиженных все жалеют. Мы поднимем волну возмущения. Ведь правда не то, что на самом деле, а то, что в телевизоре.
«К сожалению, это так», — согласилась Елена, вспоминая бесцеремонные нападки уверенных в своей правоте участников телешоу.
Следователь решила подлить масла в огонь очевидного самолюбования и похвалила убийцу:
— Гениальный план. Еще более удивительная у вас выдержка. Вы дождались обвинительного приговора и только тогда перевернули все с ног на голову.
— Чтобы эффект был круче. Девять лет ни за что — это как красная тряпка для наивных правдолюбов!
— Побег на этапе в колонию тоже был продуман заранее?
— Нужен был хороший информационный повод, и Самсонов решился. Чего не сделаешь, ради больших денег. Даже если бы его побег получился неудачным, я бы все равно заявила о ложных показаниях. А дальше, как получится.
— У вас получилось. Почти.
— Проклятый шейный платок! Из-за него мы спалились, да? Самсонов должен был добить жену сам, но струсил, дрянь. Пришлось мне. В последующие часы столько навалилось, я давала показания, старалась не запутаться во вранье и забыла про чертов платок. Ведь так? Если бы я его сразу уничтожила, то не попалась?
— Не одно, так другое, — не согласилась следователь.
— Но вы же мне поверили, да? Поверили и первым показаниям и вторым. Мой план сработал!
— От ошибок никто не застрахован, на них учатся. Спасибо за урок, — вежливо ответила Петелина.
— Черт! Чуть-чуть не повезло.
— Тут вы не оригинальны. Все преступники так думают.
— Я — не все! Сами сказали, что попаду в учебник криминалистики.
— Как пример хитрого, но раскрытого преступления. Потому что самые умные преступники тоже ошибаются. Я не только про платок говорю. Вы сами себя изобличили, подкинув Баринову бриллианты убитой.
— Они же дорогие, вот я оставила. Хотела себе серьги заказать, когда все уляжется. А потом Баринова арестовали, стали подозревать в убийстве Золотовой и камушки пригодились. Я подняла салфетку, в которую он откашлялся, испачкала его слюной бриллианты и подложила в авторучку. Если бы не чертова микрокамера…
— Да что вы заладили! Не было бы улик, остается человеческий фактор. Ваш подельник вас сдал с головой!
— Самсонов сволочь, гад! Клялся в любви, скотина, а сам подло предал! — впала в истерику Сергиенко. — Ведь я же его любила.
— На сегодня допрос закончен, — решила следователь. — Сейчас вас отвезут в СИЗО.
