— Я так понимаю, отсюда ты меня не выпустишь и серьезно намерен, — руфер сделал короткую паузу, красноречиво посмотрев на полицейского, — не смотря на наше старое знакомство, затащить меня в участок, хоть и понимаешь бессмысленность этого предприятия?
— Ну, — буркнул Горностай.
— При этом, ты человек слова?
— Это здесь каким боком?
— Ну, таким, что ты, к примеру, не допустишь того, чтобы я погиб?
— Не понял…
Они сорвались одновременно. Руфер в долю секунды достиг парапета и вскочил на него. Несколько локонов волос Призрачного подхватил ветер в момент, когда Габи посмотрел в бездну, открывшуюся у него под ногами. Горностай не заставил себя ждать. Он снова не успел затормозить, подлетев к Габриэлю, обхватил того в районе талии руками и с силой придавил к себе.
Даже в такой позиции Габи умудрился вывернуться, молниеносно, не вырываясь из рук старшего лейтенанта, повернулся к тому лицом и спрыгнул с парапета в сторону Роберта, повиснув у того в объятьях.
— Я давно хотел тебе сказать… — перейдя на хриплый шепот, сообщил Призрачный, — что не могу с тех пор перестать думать о тебе…
Габриэль, поймав удачный момент, подтянулся немножечко вверх и коснулся маленькими, розовыми лепестками своих губ приоткрытого в удивлении рта полицейского. Габи провел кончиком своего острого язычка по внутренней стороне верхней губы Роберта.
От неожиданности, хватка полицейского все же ослабла. Этого юркому зверьку с косой хватило — мгновение, и он выскользнул с крыши через дверь.
Глава 13
— Роб, ты расскажешь, куда убежал вчера ночью?
Старший лейтенант вошел в кухню собственной квартиры, где над сковородой у плиты колдовала Ванесса. В воздухе витал аромат горячей яичницы и поджаренного белого хлеба. За столом у стены уже успел устроиться Эдик. Младший брат в этот день пропустил занятия спортом, и пытался доспать еще несколько минут, приткнув плечо и голову к стене. Он с видимым удовольствием вкушал ароматы, витавшие по помещению и, судя по счастливому выражению лица, перекатывал из угла в угол в своем сознании приятные воспоминания.
— Да, мне тоже интересно знать, — не поднимая век, поддакнул Эдуард Горностай. — Ты договорился с ним? Я уже представляю себе, как Габриэль будет заходить к нам в гости!
— Ты можешь позвать его к нам сегодня вечером! — добавила Ванесса, раскладывая яичницу по тарелкам. — Я приготовлю что-нибудь вкусненькое! Могу твои любимые оладьи с сыром! А, Роберт?
Девушка обернулась, но не увидела старшего брата там, где он стоял секунду назад. Пока она говорила, Роберт успел поморщиться в ответ на прилетевшие в его сторону расспросы и покинуть кухню. Он залез в душ, скинув всю одежду с сильного, взмокшего тела на пол и пустил ледяную воду. Вот уже несколько часов, как молодой мужчина чувствовал себя не в своей тарелке. Не давал покоя ночной разговор. Образ Призрачного руфера и его слова отбивали чечетку в голове полицейского. Он продолжал эту бесполезную борьбу с самим собой. Надо было что-то решать, это дело слишком затянулось, а с него будет большой спрос на службе. Руфер давно уже стал огромной занозой для всех. По-хорошему, ему уже предлагали сфабриковать любое обвинение и запереть того за решетку.
Стоя под ледяным душем, Роберт запрокинул голову назад и позволил холодным каплям обнять свое лицо. Вода попадала на скулы, на высокий, упрямый лоб, стекала по закрытым векам, но особенно чувствительно она покрыла зону губ. С ночи тонкую бледно-розовую кожу на них как будто саднило, непривычное ощущение для Горностая никак не хотело его отпускать. Сцена, как тонкий силуэт, приятно пахнущий розовой водой, спрыгнул с парапета к нему в объятья, как маленькие лепестки чужих розовых губ коснулись его кожи, то едва скользнувшее по ним чужое тепло, будили в молодом полицейском повышение температуры его мощного тела. Он переступил с ноги на ногу, одновременно желая прогнать и усилить это чувство, стянувшее комок возбуждения к зоне паха.
Накануне, когда произошло это прикосновение, проникновение в его личное пространство, неожиданно в его голове все части паззла соединились. Он никак не мог понять, почему же его тянуло с такой силой к этому делу. Почему постоянно преодолевало желание под любым предлогом прикоснуться к Руферу. Почему эти прикосновения становились настолько приятными для него и каждый раз на некоторое время лишали его возможности трезво думать.
Почему он с такой силой раздражался, когда увидел плакаты с изображениями Габи в своем доме. Почему без конца ругался на сестру и младшего брата.
Это была ревность. Он ревновал! Он боялся, что кто-нибудь может завладеть вниманием Призрачного. Только сейчас, ловя жаркое воспоминание на своих губах под этим холодным душем, Роберт признался самому себе, что так и не смог, как ни старался, стереть те юношеские воспоминания о прекрасном создании на крыше высотки, с остервенением тренировавшемся, не боясь ни ветра, ни высоты, ни предательской усталости. В тот раз длинная коса ввела его в заблуждение. Он был готов отдаться влюбленности. И чуть позже, поднявшись на крышу, чтобы познакомиться с загадочным созданием, он увидел две худенькие ноги, торчавшие из-под свободно болтавшейся на нем взрослой рубашки, два огромных медовых глаза и распущенные волосы. Он искренне полагал, что это девушка. Но, к своему смущению, даже узнав, что это мальчишка, не смог с тех пор прогнать из головы прекрасный образ. В ту пору они оба были еще детьми, но сейчас они оба взрослые. Все изменилось. И отношение должно было измениться.
— Роб! — в дверь ванной комнаты постучала сестра. — Роберт! Завтрак готов! Мы ждем тебя!
— Бессмысленно отрицать очевидное, — прошептал старший лейтенант, закрывая кран с водой.
Бледная кожа на его теле покраснела от холода, он задержался, почти получив ожог. Однако Горностай не чувствовал этого, он все еще пытался утихомирить зашкаливавший пульс.
Вернувшись через десять минут на кухню, молодой мужчина был уже полностью одет. Выпив стакан воды, он поцеловал сестру в висок.
— О, какие нежности! — воскликнул Эдик со своего стула. — Этак я подумаю, что братик в хорошем расположении духа!
— Нет, ты ошибаешься, — хихикнула Ванесса в кулачок, — Роберту что-то от меня нужно, оттуда и такие нежности. Давай, садись завтракать и признавайся, в чем дело!
Горностай помедлил с ответом. Он неспеша налил себе чашку кофе, только потом негромко, но при этом отчетливо произнес:
— Я хочу попросить тебя еще раз связаться с ним.
— О! Так вы вчера ни о чем не договорились?!
— А ты сомневалась? — съязвил Эдик, откусив от хрустящего тоста. — Разве Роберт мог когда-то понять Габи? Чтобы мы ни говорили, чтобы ни говорил весь город, у нашего брата все равно остается свое, единственно правильное мнение — Призрачный обычный хулиган! Посадить его!
— Если ты хочешь посадить его, — насупившись, предупредила Несса, — я не стану ни с кем связываться. А ты знаешь, кстати, — Ванесса толкнула младшего брата локтем в бок, — Габи меня вчера вечером обнял!!! И я даже поцеловала его! Несколько раз!
