— Постой немного здесь, я позову, как буду готов.
Старший лейтенант послушно замер, а Призрачный поднялся на еще один лестничный пролет, к выходу на чердак. Полицейский не имел возможности видеть то, что происходило, но услышал шум, словно кто-то что-то от чего-то отломал. Секунду спустя раздался шепот:
— Чисто, можно заходить!
Нагнав уже на крыше Призрачного, сразу же бросившегося к скоплению антенн, Горностай спросил:
— Почему ты просил подождать?
— Ничего особенного. Просто твой Исаев, судя по всему, в последнее время пронюхал, что я могу появиться где-то рядом с его оборудованием и развесил камеры на входе. Я избавился от очередной. Во-первых, мне не надо светиться, а во-вторых, тебе не стоит светиться, когда идешь на дело со мной, товарищ начальник.
Габриэль передвигался так быстро, что Роберт едва за ним поспевал. Они достигли антенн.
— И как ты определяешь нужную?
— Излучатель, — руфер обернулся, чтобы бросить взгляд на полицейского, — так я его называю, маскируют под обычные антенны. Надо смотреть внимательно. Вместо обычной принимающей головки, на нем фиксируют более крупный излучатель. Если это та антенна, где-то рядом будет стоять шкаф, размером… — Призрачный указал тонким пальцем в темноту, — с нормальный такой холодильник. Мы угадали, Горностай! — выпалил Грассо, бросившись в ту сторону, куда указывал.
— Покажи, что из этого.
— Вот, — добежав и продолжая водить пальцем в воздухе проводя невидимые линии от металлического шкафа к одной из антенн, пояснял Призрачный. — Видишь. Оборудование сотовой связи! Ага!
— Так, — Горностай остановился и вынул свой мобильный телефон. — Я должен все зафиксировать. Как мы сможем открыть этот ящик?
— Пф… Я уже давно не занимаюсь этим, я сразу…
— Взрываешь, — понятливо кивнул Горностай. — Но мне сейчас нужно все сфотографировать. Как можно это открыть?
— Раньше я делал это фомкой, — пожал плечами руфер, — фотографируй пока антенну, я поищу что-нибудь похожее. По идее, на крышах обычно много разного мусора валяется.
Но не успел еще полицейский завершить осматривать антенну, как Габриэль уже вернулся с железякой наперевес.
— Вот! Не слишком удобно, конечно. Но должно подойти.
— Давай лучше я, — предложил старший лейтенант, смерив взглядом невысокую фигуру подельника.
— Вот еще, — парировал руфер, молниеносно вставив железку в промежуток между дверцей и стенкой шкафчика, надавил на нее несколько раз и замок вылетел наружу. — Пожалуйста. Не пришлось даже пятнать вашу честь. Пусть все грехи останутся на мне.
Роберт с неодобрением покачал головой, но дело продолжил. Скрупулёзно сфотографировал все оборудование, спрятанное в шкафчике.
— Эй! Эй! — к нему подскочил руфер, и схватив того за локоть, резко дернул вниз, сам тут же сел на корточки. — Похоже, приехали исаевцы, — быстро зашептал он стражу порядка. — Уходить тебе надо, товарищ начальник.
— Что? И оставить тебя здесь?
— Да! Я их отвлеку, а ты уходи через дверь. Они пришли за мной, тебя искать не будут.
— Сейчас. Вместе пришли, вместе уйдем.
— Нет! Товарищ начальник, тебе светиться нельзя. Я уйду сам, не в первый раз от этих громил убегать. Ты лучше заводи мотор и жди меня внизу. Как только выскочу — запрыгну к тебе в тачку. Будь готов. А здесь светиться не надо. Они не должны знать про тебя. Иначе все дело завалим.
Он даже не обернулся. Не посмотрел на прощание на Роберта. Бесстрашно вскочил на ноги и метнулся к преследователям. Двое громил рванули за замаячившим перед их носами проворным зайцем.
— Нисколько не изменился, — прошептал Горностай.
Ему пришлось приложить усилие, взять себя в руки и заставить выскользнуть с крыши. Габи прав — не время светиться. Если их доводы верны, если Исаев узнает, что он, Роберт, пришел сюда вместе с руфером, то его отстранят от дела. Соответственно, гоняться за Габриэлем Грассо из его отдела назначат кого-то другого. А этого лучше не допускать.
Призрачный ловко увел громил за угол, так что Горностай мог бы даже выпрямиться во весь рост, покидая крышу. Он этого делать не стал. Выполнил все, как просил руфер, а через пять минут в его машину на заднее сидение запрыгнула юркая черная тень.
— Пое… пое… поехали, — выдавил из себя пассажир и без чувств упал на сиденье.
Глава 20
— Не трогай! Только не мою майку!
Роберт проигнорировал просьбу Габи и разорвал старую ткань, обнажив окровавленную рану на боку у руфера. Старший лейтенант увез своего пассажира достаточно далеко от того места, где они только что были. И как только оказались в безопасности, Горностай сразу остановился и бросился на заднее сиденье, чтобы выяснить, что случилось с Габриэлем и почему тот не отвечал ему всю дорогу. Он не ошибся — пассажир постоянно терял сознание, включив свет в салоне, полицейский увидел кровь на кофте руфера. Это была не майка и не кофта, заношенный обрезок от старого платья покойной матери Грассо.
Призрачный откинул назад голову и издал что-то похожее на стон умирающего зверя после того, как страж порядка безжалостно разорвал его одежду.
— Я знаю, что тебе дорога эта тряпка, но сейчас не время жертвовать собой ради какой-то реликвии. Твоя мать навряд ли бы одобрила смерть своего сына ради ее платья.
Сказав это, Роберт осмотрел рану на боку Габи дополнительно подсвечивая себе фонариком и недовольно покачав головой, на минуту покинул салон, чтобы достать из багажника аптечку. Вернувшись с коробкой в руках, Горностай убрал от раны мешавшие лохмотья разорванных концов платья и еще раз внимательно осмотрел порез.
— Как это случилось? — сжав зубы, спросил полицейский и достал из аптечки антисептик. — Рана не глубокая, но довольно большая. Я смогу с ней справиться, зашить. Меня учили этому.
Склонившись над этой раной, Роберт вдруг поднял глаза на Габи и внимательно вгляделся в миловидное лицо, скорчившееся в гримасе боли.
— Будет больно. Немного. Лучше будет, если ты на что-то отвлечешься. Пока я шью, рассказывай, как все произошло.
Габриэль зажмурился. Бок нестерпимо жгло и саднило, теплая кровь стекала по коже, заставляя его нервничать всю дорогу. Он боялся, что крови вытечет слишком много, и тогда он так глупо завалит все дело. Но как только этот чужой для него человек оказался рядом, как только холодные мужские пальцы коснулись его тела, вместе с этим холодом пришло спокойствие.
Однажды этот человек его уже спасал. И тот случай был похлеще этого. Габриэль Грассо сжал зубы и приготовился терпеть, но больно было только пока Роберт обрабатывал рану, а когда начал зашивать — просто защипало. У этого громилы оказалась легкая рука. Серые глаза полицейского вновь посмотрели на «пациента», в них Габи к своему удивлению уловил дыхание тяжелого беспокойства.
