— Так что произошло? Зря я тебя там оставил! В следующий раз даже не предлагай!
— Товарищ начальник, — разомкнув пересохшие губы и просыпав из своих уст слова, ответил руфер, — это же я вас туда позвал. Ничего особенного не произошло, просто у одного был нож. Я неловко споткнулся.
— Ты? Споткнулся? Еще какую-нибудь сказку расскажи, — серые глаза вновь сверкнули молниями. Горностай продолжал шить, сдерживая свой гнев и досаду, как и концы раны в своих руках.
— Ладно, — неудачно не рассмеявшись, сознался Призрачный. — В этот раз другие были, не как в прошлый. Один из них не менее проворный, чем я. Догнал. Этого достаточно будет?
— Достаточно, — процедил Горностай, занятый раной.
Полицейский оглянулся по сторонам в поисках чего-то острого. В аптечке, как назло, ничего не нашлось. Тогда Роберт, не имея другого варианта, наклонился над раной и схватив нить с обеих сторон пальцами, зубами перехватил и порвал ее. В момент, когда склонялся и перехватывал нить, его губы нечаянно коснулись кожи Габриэля, заставив мышцу на теле последнего конвульсивно дернуться. Горностай отстранился и взяв телефон в руку, посветил на рану:
— Все. Жить будешь, — сообщил старший лейтенант. — Сейчас повязку наложу. И у меня где-то в бардачке должно быть обезболивающее.
— Спасибо большое, товарищ начальник… — Габи попытался приподняться на локтях, которыми все это время упирался в сиденье, но не смог и упав обратно на руки, сухо рассмеялся.
— Заткнись уже, — рыкнул на него Горностай. — Со своим товарищем начальником. Разве я зову тебя не по имени?
Старший лейтенант уселся рядом, подвинув ноги пассажира в сторону и сложил все обратно в аптечку.
— Нет. Нет, простите, — осекся Призрачный, попытавшись все же подняться и сесть так, чтобы Роберту досталось больше места. — Если подумать, то вы еще ни разу не назвали меня по имени, за исключением…
— За исключением? — смутившись от точного замечания, повторил Горностай, продолжив с деловым видом укладывать бинты и пластырь.
— За исключением, когда поймали меня! Так что, как видите, мы квиты.
Старший лейтенант закрыл аптечку.
— Я отвезу тебя домой. Назови адрес.
— А… Э, нет. Я сам доберусь! Вы меня просто выпустите из машины и все.
— Я тебя отвезу, куда ты собрался в таком состоянии? Боишься, что я узнаю, где ты живешь? — из серых глаз, повернувшего в его сторону голову полицейского вновь полетели молнии. — Ну ты же знаешь, где я живу? Регулярно ко мне домой наведываешься. Называй адрес — я отвезу тебя. Если уж мы с тобой заговорили о честности.
— Ну… это, — замямлил, смутившись, Габриэль.
— Об этом я и говорю, — хмыкнул Роберт, намекая руферу на то, что он скрывает от него. — Ты хочешь, чтобы на таких условиях я тебе доверял и дальше?
— Я… Ладно! Ладно, ваша взяла. Назову адрес.
— Так-то лучше, — буркнул старший лейтенант удовлетворенно и покинул заднее сиденье, хлопнув дверцей автомобиля. Оказавшись за рулем, он не тронулся с места, пока в воздухе не прозвучали координаты, необходимые ему. — Почему у меня такое ощущение, что я уже был там?
Вопрос полицейского остался без ответа. Он тронулся с места, приняв решение выяснить все на месте. Пальцы Горностая подрагивали на руле. Молодой мужчина постоянно поглядывал в зеркало заднего вида, которое настроил так, чтобы видеть своего сумрачного пассажира. Он корил себя за то, что послушал Призрачного и ушел с крыши. Надо было остаться и что-то придумать. Наверняка, нашелся бы способ не оставлять его там одного и не засветить себя. Застрелить обоих нападавших, к примеру.
Скулы на бледном лице Роберта напряглись. Как же. Бросить мальчишку на двоих подосланных бугаев. Черт возьми! Надо было же додуматься!
— Как ты? — не прошло и пяти минут, как полицейский задал этот вопрос.
Его очень сильно беспокоили мысли о самочувствии руфера. Он без конца облизывал губы, на которых остался отпечаток прикосновения к телу Грассо. Шустрый и сильный духом, Габриэль не производил впечатления ранимого человека. Но только что, оказавшись в его власти, на заднем сиденье его джипа, разорвав майку на худом теле пассажира, старший лейтенант вдруг увидел, насколько действительно щуплым он был. Ровно, как девушка. Тонкая талия, почти прозрачная кожа и еле уловимое дыхание, жизнь, которая плещется лишь в огромных медовых глазах.
Горностай с шумом выдохнул, пытаясь избавиться от осевшего в его легких, пьянящего разум аромата розовых роз.
— Все хорошо! — из темноты появилась белая ладонь, которую Призрачный поднял вверх, в подтверждение своих слов.
Роберт принял такой ответ, неопределённым взглядом в зеркало заднего вида, что он задержал на несколько мгновений на темноте за своей спиной.
Вскоре джип полицейского въехал на территорию заброшенного завода. Проследовал по уже известному пути. Остановившись и заглушив двигатель, Горностай недовольно изрек:
— Это ты называешь честностью и доверием? Опять притащил меня сюда? Там же ничего нет.
— Есть, есть, — вяло отреагировал почти уснувший за время пути руфер. — Я покажу. Это почти там же. Не сомневайся.
Старший лейтенант помог Призрачному вылезти из салона его автомобиля и перекинул руку руфера через свое плечо, поддерживал того за талию, пока они поднимались по ступеням соседнего подъезда с тем, где он успел побывать в прошлый раз. Они поднялись на тот же этаж и вошли в помещение, которое оказалось отделено стеной от того, где висела карта. По сути, сразу за картой. Горностай щелкнул выключателем, на потолке загорелась тусклая лампочка, покрытая слоем пыли. Недовольно огляделся по сторонам. Это было похоже на бывший кабинет одного из руководителей завода. В комнате размером метров в двадцать пять стоял потертый, совсем старый кожаный диван коричневого цвета, кресло, рабочий стол и стул. Несколько шкафов для папок. На диване лежало что-то близкое по виду к одеялу или пледу и подушка. Разноцветная подушка.
— Откуда здесь электричество? — проворчал полицейский, помогая Габи осторожно опуститься на диван.
— Внизу несколько помещений используется в качестве складов. Вход с другой стороны. Сюда никто не ходит. Особенно вечером. Охраны нет.
Габи с усилием затянул ноги на диван и, внезапно будто бы вспомнив о чем-то, похлопал себя по карманам. Обрадовавшись тому, что искомое по-прежнему на своих местах, он выудил два сплющенных свертка наружу.
— О! У нас есть ужин!
Полицейский, продолжая стоять на ногах, окатил его хмурым взглядом. Руфер осекся, решив, что старший лейтенант такую замызганную еду не то, что есть, даже смотреть на нее не станет. Более, того, Призрачный тут же заметил на одном из свертков несколько пятен крови.
— Ой. Нет, я поторопился. Похоже, здесь уже нечего особо есть. Тебе придется меня извинить!
