— Так, значит, — еще больше нахмурился Горностай, пройдясь по помещению, — здесь ты и живешь?
— В этом месяце да, — растянул лопнувшие в нескольких местах сухие губы Габриэль. — Не смотри так! Здесь нормально! За той дверью душ и туалет. Здесь диван. Электричество тоже есть. Сюда никто не суется — лучшее место для меня.
— А до этого? — спросил, ставший еще более мрачным старший лейтенант.
— До этого было другое место, — отмахнулся Габи, не решаясь выудить из свертка еду, хотя голод в его худом теле уже подкатывал к горлу.
— Народный герой? — хмыкнул Горностай.
— Ну. Как есть. Приходится жить так.
Габриэль поерзал на диване, парню не нравилось то, как полицейский прямо на его глазах наливался злостью. У Грассо появилось чувство, будто бы он обманул какие-то ожидания полицейского в то время, как Габи совсем так не считал. Раненный ухватился за подлокотник и поднялся на ноги. Но сил в его теле еще было недостаточно, поэтому из его груди вырвался глухой «ох» и руфер начал оседать обратно. Приземление было плавным благодаря сильным рукам Роберта.
— Зачем встаешь?! — полицейский опустил Призрачного обратно на диван, он поддерживал того за талию, но даже опустив, не отстранился, поэтому его гневный вопрос разбился о не по-мужски красивое лицо руфера.
— Проводить тебя хотел, — огрызнулся в ответ Габриэль, он еще больше смутился от близости лица полицейского к своему лицу. Еще немного и их ресницы зацепились бы друг за друга. — Тебе не место в такой лачуге…
Габриэля прервали на полуслове губы Роберта, закрывшие тому рот в стремительном поцелуе. И без того огромные медовые глаза вытаращились на старшего лейтенанта, который в этот момент на него не смотрел. Трепещущие веки прикрыли серые глаза, а правая рука, поддерживавшая за талию со спины руфера, еле ощутимо прижала того чуть ближе к Горностаю. Секунды не прошло, как поцелуй прекратился. Между ними появилось пространство в несколько миллиметров.
— Почему… — прохрипел Роберт. — Почему, черт возьми, розовые розы?
— Эй! Я понял! — Призрачный вжал затылок в диван, пытаясь увеличить пространство между ними, однако у него ничего не вышло. Ни на миллиметр. — Я понял! Товарищ начальник решил мне отомстить за проделку на крыше. Окей! Я умею ценить юмор!
Призрачный неуверенно хихикнул, не вызвав и тени улыбки на лице Горностая.
— Роберт, — гуляя взглядом по лепесткам губ Призрачного, хрипло прошептал полицейский, будто требуя повторить свое имя.
— Да, Роберт! Роберт! Роберт! Я сказал это! Теперь можешь меня отпустить!
Горностай не сдвинулся с места.
— Почему розовые розы? — напомнил он уперто.
— Какие розовые розы?! Ты о чем?!
— У твоих губ вкус… розовых роз. Почему?
— Послушай, а нам не легче будет общаться, если ты меня отпустишь? Юмор — это хорошо, я понимаю твою обиду, но я все же раненный, — запротестовал руфер, опять заерзав под налегшим на него полицейским.
— Ответь, — только и произнес Горностай.
Габриэль подыскивал слова в ответ, он не мог понять, что вдруг этот бугай из призрачного прошлого пристал к нему с этим глупым вопросом, как вдруг, губы Роберта вновь коснулись его губ, вслед за этим прикосновением случилось еще кое-что. Горностай налег на него, заставив немного запрокинуть голову и поддаться ему, а дальше требовательно проник своим языком в рот Габи. Теперь это нападение продолжалось дольше. Роберт как будто с интересом изучил его язык, потом ровный ряд зубов, прогулялся по губам и снова вернулся в глубину рта, вызывая на поединок язычок руфера. Горностай, было похоже, занимался исследованием этого человека. Можно было подумать, ему было недостаточно внешних данных, информации, он хотел узнать о призрачном все, до последней капли. Это исследование длилось настолько долго, что Призрачный стал задыхаться от недостатка воздуха, поэтому парень не только заерзал, но и задергался, требуя отпустить его и получить возможность наполнить легкие воздухом.
— Дыш… дыш… Дай мне дыша-а-ать! — в результате, с неимоверным усилием ему удалось оттолкнуть Роберта на пару сантиметров.
Горностай невозмутимо ждал, пока Габи сделает несколько глубоких вздохов и восстановит дыхание.
— Все? — поинтересовался старший лейтенант.
— Чего?
Опять не удостоив хоть каким-нибудь объяснением, Роберт накрыл своими губами рот Грассо и вернулся к тому, от чего его так бесцеремонно оторвали. В глазах у Габи запрыгали зайчики. Довольно серьезная рана дала о себе знать и Призрачный неожиданно обмяк в объятьях Горностая.
Это заставило полицейского резко остыть.
— Габи? Габриэль?! — Роберт мигом уложил руфера на диван и первым делом проверил рану — та не кровоточила, он ничего не задел. — Габриэль, — позвал еще раз отключившегося у него на руках Грассо.
Руфер не отзывался. Проверив его дыхание, Горностай убедился, что парень просто спит. Или от усталости, или от голода. Несколько минут Роберт стоял рядом с диваном и не знал, что лучше сделать. Молодого мужчину не отпускало желание остаться здесь, рядом с этим призрачным фантомом, много лет назад вскружившим ему голову и только сегодня позволившим к себе прикоснуться. Он никак не мог оторваться от Габи, насытиться им, упивался поцелуем, соединив тем самым мечту и прекрасную реальность. Призрачный руфер жил в его сердце все эти годы. Как ни для кого он был призрачным именно для Роберта. Неуловимым. Прекрасным видением, к которому по тысячи причин нельзя было прикасаться и нужно было запретить себе даже думать о нем. Но… вот же он.
В свете запыленной лампочки, на старом диване… Спит. Медовые глаза закрыты, длинная коса, ставшая легендарной в этом городе, свисает с дивана и змеиным хвостом лежит на полу. Вот оно, это лицо, не имеющее ни единого изъяна. Когда смотришь на него, ты не чувствуешь, парень это или девушка. Призрачный руфер как будто не из этого мира, он похож на небесное существо, к которому хочется прикасаться с благоговением и верить в то, что каждое прикосновение дарует тебе давно потерянное счастье и мир в душе.
Глава 21
— Горностай! Ты спишь на рабочем месте?! Старший лейтенант, доложить по всей форме, на какой стадии у тебя дело по руферу, мать его, народному герою?
Роберт встал из-за стола, за которым сейчас присутствовали его коллеги по отделу и начал свой отчет. Старший лейтенант вопреки обыкновению дважды запнулся в своем докладе, а все по причине странного пробуждения этим утром на заброшенном заводе где-то на окраине города. Он проснулся от того, что луч яркого солнца проник под его ресницы и прогнал умиротворяющую темноту. Первым делом, открыв глаза, полицейский обнаружил на своем запястье наручники. Он дежурил подле спящего руфера до самого рассвета, но почувствовав, что засыпает, приковал того наручниками к себе. Проснулся же Горностай один в заброшенном кабинете — Призрачного и след простыл. С наручниками Габриэль справился на раз, два, три. Исчезла из помещения и цветная подушка, которую старший лейтенант успел приметить накануне — вещица явно не была брошена здесь, это, пожалуй, была единственная личная вещь руфера.
