Крупное, мощное тело полицейского давило на спину худосочного преступника. Старший лейтенант в пылу давления, не заметил и сам не понял как, его ладонь успела оказаться на животе арестованного. Мало косы, его же собственная рука давила в талии на Грассо, невольно и с силой прижимая того к старшему лейтенанту.
— Эй! — парень с длинной косой заерзал, пытаясь высвободиться из этого плена. — Вы сначала доказательства соберите, товарищ начальник! Докажите, что это я взрывал! В ином случае, никуда вы меня не посадите. Через сорок восемь часов вам придется меня выпустить!
Поняв, что руки полицейского больше не сжимают его косу, призрачный дернулся, отталкивая здоровенного полицейского от себя и отошел на несколько шагов, чтобы развернуться и посмотреть на того с более выгодной для себя позиции.
— Я уж как-нибудь сам разберусь с опасностью на улицах!
Горностай потер свой крепкий затылок и шею, потом исподлобья взглянул на Грассо:
— Примерно, как сегодня? Разберешься?
— Если бы не вы, я бы разобрался. Нечего мешаться у меня под ногами!
— Это ты мне говоришь? — хмыкнул Горностай, к этому моменту окончательно справившись со своим смущением и снова войдя в роль злого полицейского. — Чтобы я у тебя под ногами не мешался, когда ты взрываешь чужое оборудование на крышах? Не слишком ли дерзко для того, кто вот-вот окажется за решеткой?
— Может быть, лучше снимите с меня наручники? — перебил его руфер, вытянув сжатые вместе запястья вперед.
Горностай повел крупными плечами:
— Я сниму наручники, а ты тут же сбежишь? За дурака меня принимаешь?
— Мне нет смысла убегать. Вы меня так или иначе отпустите. А если сбегу, тогда у вас будет повод меня посадить. Нет уж, товарищ начальник.
— Зубы мне не заговаривай, — страж порядка в один роскошный прыжок оказался рядом с арестованным. Точным тычком в узкую грудь последнего, полицейский припечатал Габриэля Грассо к стене. — Лучше расскажи мне, почему именно их оборудование? Тебе что, больше сломать нечего?
Руфер ухватился тонкими пальцами за широкое запястье полицейского, удерживавшего его припечатанным к стене.
— Силой вы меня не заставите признаться в том, чего я не делал!
— В том, чего ты не делал? — жестко повторил Горностай. — А сегодня на крыше, ты тоже ничего не делал?
— Я гулял! Любовался городом! Как вдруг влетели те двое и решили меня побить! Разве это справедливо? Я испугался и начал убегать. А тут вы! За косу меня схватили и вместо того, чтобы арестовать их, в участок притащили меня. Разве это по закону?!
Горностай без толку замораживал взглядом наглые медовые глаза подозреваемого, бесстыдно уставившиеся на него после того, как Грассо наврал ему с три короба.
— Значит, по-хорошему не хочешь? В таком случае, иди-ка ты, посиди еще немного в обезьяннике!
Старший лейтенант уже во второй раз отпустил так и не пошедшего ему навстречу Грассо и направился к своему рабочему столу, чтобы приказать отвести Грассо в камеру.
— Товарищ начальник! — вдруг из-за спины его окликнул руфер.
Горностай медленно обернулся — Призрачный, покачиваясь у стены с пятки на носок, продолжая хитро глядеть на полицейского, заискивающе заявил:
— Я хочу в туалет. Не отведете меня?
— Лейтенант тебя отведет, — Роберт, еле скрывая разочарование, хотел было снова отвернуться и продолжить свой путь.
— Я очень-очень хочу! Прямо сил нет терпеть! Может быть, все-таки вы это сделаете?
Глава 3
Как только переступил порог туалетной комнаты, невысокий, щуплый руфер, одетый в темные одежды, ловко запрыгнул на дальний от входа край высокой и длинной каменной столешницы, в которую была вмонтирована раковина. Паренек подтянул под себя ноги и уселся по-турецки, с интересом обвел взглядом небольшое помещение. Присвистнул.
— А ничего у вас тут, ремонтик! Неплохо полиция жить стала, сразу видно, отделение в центре! Это же к вам недавно мэр заезжал? В связи с важным визитом подчистили?
— Не умничай, — перебил говорливого арестованного старший лейтенант Горностай, войдя следом и закрыв дверь на щеколду изнутри. Он с неудовольствием оценил то, как ловко и легко с руками в наручниках руфер оказался на столешнице. — Ты знаешь, что о тебе говорят? Я подставляю себя, оказавшись с тобой… наедине.
Медовые глаза стрельнули невинностью в человека, сложившего руки на широкой мужской груди и остановившегося у двери — ближе полицейский, очевидно, подходить не планировал.
— Что обо мне говорят? Это вы про косу? — призрачный ухмыльнулся и дернул головой так, чтобы коса взлетела и проделав изящный пируэт, легла через его плечо.
В этой позиции, еще и с косой лежавшей на груди, в майке, очень похожей на обрезанное по пояс женское платье, парнишка слишком сильно напоминал девушку. Полицейский, поняв, что непозволительно долго его разглядывает, отвел серые глаза в сторону.
— Про меня много всего выдумывают, — беззаботно рассмеялся Грассо, — важно, чему верить. Вот, я по вашим глазам вижу, товарищ начальник, что вы человек честный!
— У меня есть имя. И я тебе его называл. Так что прекрати паясничать и переходи к делу. Не забывай о должном уважении, ведь я могу и передумать.
— О! Ни в коему случае! — медовые глаза сверкнули янтарным блеском. — Но Горностай, это не очень похоже на фамилию…
Призрачный свернул свою шутку, как только полицейский оторвал свою поясницу от стены, к которой стоял прислонившись, и сделал шаг в сторону двери.
— Роберт! Роберт Арманович! — крикнул ему в спину Призрачный, мгновенно сменив легкомысленный тон, на серьезный. — Я специально сегодня сдался вам!
Полицейский замер на месте.
— Что ты сделал? — он медленно повернулся всем корпусом в сторону арестованного.
— Сдался вам, — повторили медовые глаза. — Специально. Ну… Роберт Арманович, вы же слышали обо мне. Должны догадаться, что это сложно четверть часа убегать от громил по одной единственной крыше. Неужели вы думаете, что я не смог бы от них улизнуть до вашего приезда?
— Неужто? — хмуро сдвинув белесые брови на высоком лбу, на который свисала неровная челка светлых, почти пепельных от природы волос, сказал старший лейтенант.
Горностай осекся, поняв, что что-то не так, что-то изменилось во внешнем виде руфера. А когда заметил, то еле удержался, чтобы не покраснеть — наручники, секунду назад сковывавшие запястья Призрачного, лежали в раковине, а сам паренек, откинулся назад, приткнулся спиной к стене и сложил свободные руки за головой.
— Ты не мог поймать меня больше года, Роберт Арманович! С чего бы мне так глупо попадаться на этот раз?
— В самом деле… — медленно проговорив, Горностай на одном пальце поднял наручники из раковины. Остановил их на уровне глаз Грассо, словно хотел, чтобы тот надел их обратно точно так же, как и снял.
