— Я буду называть тебя так, как захочу… — прорычал Габриэль, выгнув спину в крепких объятьях Горностая. — Пошел ты, товарищ начальник.
Последнее он сказал сквозь блаженную улыбку, почувствовав, как скользнула по его оголенным ягодицам рука полицейского, как он расстегнул молнию на своих брюках и как через мгновение в ложбинку меж его ягодиц легло внушительное мужское возбуждение. Роберт прижался к Габриэлю и приласкал эрекцию своего кумира. Делал это со всем вниманием, но почувствовав сильно увеличившееся напряжение в своей ладони, поднес пальцы к розовым губкам руфера и велел:
— Оближи их.
Габи ответил, раскрыв лепестки губ и приняв в рот все четыре пальца, хорошенько поводил по ним языком и вдоволь смазал слюной. Горностай конвульсивно толкнул руфера в районе ягодиц и выдавил из себя хриплое:
— Ч-черт… Что ты делаешь… — его дыхание проникло прямо под кожу на спине Грассо.
От этих слов тела обоих парней заполыхали. Драгоценной влагой на своих пальцах Роберт смазал свою эрекцию, а не Призрачного, как изначально планировал. Головка его возбуждения уткнулась в уже изнывавшую от недостатка внимания, влажную дырочку, спрятавшуюся между ягодиц Габриэля.
— Я буду аккуратен, — опять прохрипел Роберт, подтянув за плоский живот к себе руфера. — Но не могу больше ждать.
Короткими, приятными толчками, разливавшимися бархатным наслаждением по мышцам руфера, Роберт вошел в Габриэля. Как только Горностай проник в Призрачного на всю длину, последнего с новой силой выгнуло в его руках.
— Я тоже хочу, — простонал Грассо.
Полицейский поднёс пальцы к своем рту, и на сей раз смочил их сам. Эта влага досталась уже разрывавшейся эрекции руфера. Горностай потихоньку наносил толчок за толком, постепенно с нарастанием возбуждения Габриэля увеличивая темп. Но как бы не сдерживался, Роберт взорвался раньше. Его рука, ласкавшая руфера, обмякла, а по внутренней стороне тощих ног Призрачного потекла белая, сладкая жидкость, вышедшая за края разработанной его возбуждением дырочки между ягодиц Габи. Полицейский припал губами к спине своего кумира, его дыхание было настолько тяжелым и горячим, что имело все шансы прожечь в этой спине настоящую дыру.
Грассо пошевелился с намерением выползти из-под старшего лейтенанта, но тот ухватил неудавшегося беглеца за ногу и заставил его перевернуться на спину.
— Не все, — прошептал Горностай, просунув ладони под еще не остывшие от его внимания ягодицы руфера.
Язык молодого мужчины чувственно накрыл головку пульсировавшей эрекции Грассо, подарив ей то наслаждение, которого она требовала. Габи выгнулся на кровати и закинул ноги на плечи полицейского, скрестил их за его затылком, притягивая старшего лейтенанта к себе. Держась ногами за голову Горностая, Грассо приподнимался в его ладонях, нанося толчки прямо в рот полицейского, пустившего на всю длину возбуждение Призрачного в себя. Толчки и движения участились, Роберт ласкал губами и языком напряженную и готовую в любой момент взорваться плоть руфера, пока не довел его до феерического извержения. Взорвавшись, ягодицы еще несколько секунд конвульсивно дергались в ладонях полицейского, выпуская из маленькой щелочки на головке пениса новые и новые потоки белой мужской жидкости.
Через несколько мгновений Роберт отпустил Габриэля, подарив тому абсолютно сухой поцелуй, который пришелся на самую высокую точку на правом бедре Призрачного. Даже сквозь негу, в которую погрузился с головой, Грассо вдруг осознал, что и в его паху совсем сухо. Все его наслаждение до последней капли бессовестно забрал себе тот, кто в этот момент продолжал осыпать его тело горячими, чувственными поцелуями…
Глава 30
— Это что? — Горностай нахмурился, услышав незнакомую трель, негромко зазвеневшую откуда-то со стороны двери.
Грассо хотел выскользнуть из горячих рук Роберта, но полицейский жестко сжал пальцы, не выпустив руфера на волю.
— Эй! Это мой телефон! — рассмеялся Габи. Дыхание полицейского щекотало его пупок.
— Кто тебе может звонить?
— Кто-то достаточно важный, — выдавил Призрачный, надавив обоими ладонями на темечко мучителя и выскользнув из его объятий словно скользкий уж. Оказавшись возле своих джинсов, он сперва натянул их на свое тощее тело, и только после этого ответил на звонок. К Горностаю не оборачивался намеренно, уже зная, что там увидит. Коротко переговорив с неизвестным звонившим, он произнес в трубку:
— Я скоро буду.
Повернулся к старшему лейтенанту и с серьезным лицом заявил:
— По коням, товарищ начальник.
— Что-то случилось? — Роберт стал еще более мрачным.
Любые происшествия — это риск снова потерять из виду Габриэля. Но на сей раз повод покинуть дом оказался действительно веским.
— Я тебе упоминал бухгалтера НИИ «Волна». Я записал ее обращение. Но было еще кое-что. Уходя из НИИ, женщина прихватила папку с документами. Во время нашей встречи она мне ее не отдала, потому что папка была где-то у нее на даче. Теперь она ее нашла и готова отдать. Я думаю, опаздывать не стоит. У нас с тобой, Роберт, появился реальный шанс прищучить уродов, которые в ответе за смерти наших близких.
Горностай поднялся на ноги, приблизился в Призрачному:
— Тогда мы его используем, — мертвым голосом произнес полицейский почерневшим медовым глазам.
— Чего бы это нам ни стоило, — кивнул Габриэль Грассо, собрав руками волосы на своем затылке в хвост. Он стянул их резинкой, однако не заплетал, как будто проделав какой-то особый лишь для него жизненно важный ритуал.
Спустя полчаса они уже неслись по шоссе в сторону загородного дачного поселка, где назначила им встречу бывший бухгалтер НИИ. Габриэль сидел на пассажирском сиденье рядом с Робертом, он скинул обувь, закинул тощие ноги на приборную панель и напевал себе под нос незнакомую старшему лейтенанту песенку.
— Что ты поешь? — поинтересовался Горностай, выехав на бесконечную прямую дорогу и позволив себе лишь теперь коснуться острой коленки своего кумира. Габи не оттолкнул его руку, колено даже как будто немного сдвинулось в сторону полицейского.
— Так, одна дорогая мне песенка.
Роберт остановил эту тему, поняв, что в очередной раз зацепил что-то слишком важное для Грассо. Он изменил течение разговора:
— Габриэль.
— Мда? — мурлыкнул руфер, наслаждаясь поглаживаниями бессовестной руки старшего лейтенанта.
— Когда мы закончим это дело, что ты… у тебя есть какой-то план, что ты хочешь делать дальше?
— План? Нет. Нет никакого плана. Если честно, я до этого дня не думал, что это когда-то закончится, в том смысле, что моя жизнь вообще продолжится после этого.
Говорил Габи беззаботно, словно уже очень давно все решил для себя.
— У тебя есть сестра и брат. Семья, о которой ты должен заботиться. У меня никого нет. Мои все… ушли. Поэтому у меня не было плана. Я хотел биться до последнего. Решил, что пойду на все. А когда идешь на все, предполагаешь, что самый вероятный исход — это закончить на этой миссии. Легко их остановить не будет.
