Подполковник сделал знак одному из бойцов, тот с кем-то связался по рации.
— Связь мы наладили. Ваша встреча была неплохо спланирована, я смотрю, план им почти удался, вы почти убили друг друга?
Ответом иронии подполковника было хмурое молчание обоих парней.
— Руферу не повезло немного больше. Хорошо! — подполковник цокнул языком. — Хорошо все то, что хорошо кончается, не так ли? Старший лейтенант, вы можете не беспокоиться, все у нас под контролем.
— Почему вы опоздали так сильно? — спросил Роберт, глядя исподлобья на этого высокопоставленного выскочку.
— Ну… Старший лейтенант, вы должны понимать. Мы обязаны были дождаться, когда оборудование отключат. Иначе вы только представьте, что было бы, если бы в той толпе внизу, оказался целый автобус обезумевших, вооруженных и обученных бойцов. У нас не было выбора. Но как только мы увидели, что все прекратилось — сразу пришли на помощь. Вы можете отправляться домой, старший лейтенант, а вашего знакомого Грассо мы сами проводим до больницы. Я смею надеяться, он не станет писать на вас заявление?
Они отказались от помощи подполковника. Роберт проводил Габи до своего джипа — Призрачный отказался от помощи и пошел своими ногами. Мотоцикл руфера ребята из ФСБ обещали подкинуть к дому старшего лейтенанта. Парни вернулись на квартиру уже через час, но сперва они преодолели кровавый двор по адресу Заречная двести семь. Молчали всю дорогу, опустошенные, в синяках и разорванной, испорченной одежде, переступили через порог.
— Габриэль, — Роберт остановил руфера еще в коридоре. Побоялся прикасаться. — У меня есть аптечка, позволишь помочь тебе?
— А как же, — буркнул руфер язвительно и сразу за этим прошипел от боли, сковавшей кровоточащие губы, — ссс, сам сделал, сам и лечи. Я лягу, ногу, кажется, вывихнул.
Несколько позже он шипел и брыкался, пока Горностай обрабатывал его раны.
— А ты капризный, — осторожно заметил Роберт, желая подначить Призрачного и хоть как-то поднять тому настроение.
— Ага, капризный! На себя посмотри. Хотел бы я видеть твоё лицо и твои капризы, если бы какой-то необузданный бугай обгрыз твои губы!
Горностай виновато отвел взгляд.
— Не обгрыз, а покусал.
— Обгрыз!
— Покусал.
— Обгрыз! Не спорь! Еще я есть хочу. Как я теперь это буду делать?
— Я тебя покормлю.
Габриэль окатил Роберта недоверием в оживших медовых глазах.
— Это как, интересно? С ложечки?
— Не хочешь с ложечки, могу с вилочки.
— Нет! Он еще и издевается! Уму не постижимо!!! Ладно, все! Хорош! Мне надо в душ! Дай мне одежду, мою ты разорвал. Кстати, это с тебя причитается.
— Лично мне ты больше без одежды нравишься, — пробурчал Горностай, но с кровати поднялся, достал из шкафа свои спортивные шорты, чистую майку и полотенце. Протянул их насупившемуся руферу.
— Тебе помочь? — спросил Роберт с откровенной надеждой в голосе.
— Нет. Я пойду один. А потом и тебе не мешало бы. Разит от тебя, това… — руфер осекся. Он еще был не готов к продолжению. Если подумать, то абсолютно не готов. — Роберт. Короче, я ушел.
Через полчаса выйдя из ванной комнаты в огромных для него шортах, которые он стянул веревкой на своей слишком тонкой талии, Призрачный проскользнул мимо ждавшего его старшего лейтенанта на кухню. И первым делом слопал оставленные для полицейского, давно остывшие макароны.
К вечеру дом наполнился людьми — прослышавшие через телевизионные новости об арестах виновных Ванесса и Эдик вернулись домой. Младшие Горностаи повисли на шее у руфера, а Несса, отогнав всех от Призрачного, без спроса принялась лечить губы теперь уже официально народного героя. Она затащила его к себе в комнату, уложила на подушки, достала аптечку, косметичку, обрызгала парня всем-чем и ворковала над ним под недовольным взглядом дежурившего в дверях старшего брата. Там же прописался и Эдик.
— Кто же тебя так? — все спрашивала Несса. — Нет, я понимаю, синяки под глазами. На теле. Кстати, у тебя они какие-то странные. Что с тобой делали, Габриэль?
Грассо бросил красноречивый взгляд в сторону сложившего руки на широкой груди Роберта, а тот вдруг ответил. Хмуро и с подковыркой:
— Наверное его кто-то очень хотел до смерти зацеловать.
— Что? Фанаты?! — удивились и сестра, и младший брат.
— Нет, я думаю, это был кто-то, кого Габи слишком рьяно дразнил своей красотой и отношением. Человек не выдержал и сорвался. Вот и результат, — добавил Роберт серьезно. Серые глаза буравили начавшего закипать от злости Габи.
— Роберт! Впервые слышу от тебя нечто подобное! Это ты так шутишь?
— Ага, сестренка, посмотри, он даже почти улыбается!
— А еще, у вашего любимого Габи очень острый язычок. Он любит болтать что ни попадя. Про отношения, про свое безразличие…
— Кто?! — хором воскликнули младшие. — Габи?!!
— Габриэль, он же Призрачный руфер, — подтвердил Роберт.
— А еще, — сделав несколько шагов к кровати сестры, на которой теперь возлежал общий кумир, добавил старший лейтенант, — ему бы стоило извиниться за свои слова. И не влюблять в себя всех подряд!
Горностай старший подал руку сестре, помог той подняться и отвел девушку в сторонку. Затем вернулся к кровати, резко наклонился, перекинул Габриэля через плечо и уволок из комнаты.
— Роберт!
— Роберт! Ты куда его понес?! — кричали позади младшие.
Габриэль, висевший вниз головой на плече старшего лейтенанта, поймал момент и укусил полицейского за спину.
Перед дверью в свою спальню Горностай остановился. Поставил руфера на ноги, получил от того пинок пяткой по ноге, не отреагировал на него. Как всегда. Невозмутимо поправил на тощем теле Грассо свою майку, растрепавшиеся длинные волосы заправил за спину пострадавшего от его страсти парня.
— Я хочу сразу и при всех поставить все точки над «и». Чтобы всем было понятно. Габриэль мой.
Внезапно полицейский склонился к Призрачному и прямо на глазах у своих домашних коснулся изорванных розовых губ с запекшейся на них кровью своими губами.
— Эй, что творишь! — Габи стукнул упрямого полицейского кулаком в грудь. — Больно же, мало тебе того, что уже сделал?!!
Роберт обернулся на выпучивших глаза младших и коротко спросил:
— Ясно, я надеюсь?
Оставив их в коридоре, полицейский затолкал упиравшегося Грассо в свою комнату и запер дверь на замок.
Но не прошло и нескольких минут, как эта же дверь затряслась под ударами четырех кулаков:
— Роберт!
— Да, Роберт!
— Это еще совсем не значит, что мы не можем общаться и дружить с Габи!!! Этого ты не можешь нам запретить!!!
